Свобода - Кей Си Кин
Оскар проносится мимо, заслоняя меня. Я даже не могу больше злиться, когда они всегда первыми выходят на линию огня. Я должна признать, что именно так они защищают и любят меня, даже если я знаю, что делаю.
Лестница из темного дерева переходит в ковер кремового цвета, когда появляется площадка с тремя дверями. Если планировка такая, какую Рафу удалось просмотреть до того, как мы пришли сюда, то отец Джесс должен быть в самой дальней комнате с левой стороны.
Дверь напротив внезапно распахивается. Женщина, которую я знаю, Люсьенда, мать Джесс, стоит в дверях.
— Ты пожалеешь, что появилась здесь, когда я сожгу вас всех, — спокойно говорит она, и мой мозг все еще пытается осознать, какого черта это мать Джесс. Она напоминает мне мою мать и Барбетт Дитрихсон. Разница лишь в том, что они мертвы. Она с радостью может присоединиться к ним.
— Не слишком ли банально для меня спросить, знаешь ли ты, с кем разговариваешь? — Джулиана отвечает с усмешкой на губах, целясь из пистолета в Люсьенду, которая просто усмехается в ответ.
— Я верю, что ты шлюха, которая украла мою дочь.
Вау. Просто вау.
— Мы уже можем ее убить? — Спрашиваю я, меня уже тошнит от ее дерьма.
— Убейте меня или нет, но пока вы все здесь, Рис женится на моей дочери, и вы ничего не сможете с этим поделать. — Ухмылка на ее лице делает ее глаза черными. — Я поняла, что вы все каким-то образом питаете слабость к защите бедняжки Джессики, поэтому я пришла сюда подготовленной. Заманить вас всех сюда, всех до единого. Затем… бум. Мертвы.
Она поднимает руки к лицу, потрясая своими гребаными тонкими кистями для пущего эффекта.
— О боже мой, ты действительно тупая сука, — хихикает Джулиана, подходя ближе к ней с опущенным оружием. — Так ты думала, мы все помчимся сюда и оставим Джесс в академии одну?
Люсьенда медленно отступает с каждым шагом Джулианы по направлению к ней, хмурясь.
— Какого хрена нам это делать? — Добавляет Оскар, хмуро глядя на меня.
— Скажи мне, как ты собираешься нас сжечь? — Спрашивает Джулиана, стараясь, чтобы ее голос звучал непринужденно, пока она продолжает приближаться.
— Уже слишком поздно. Ты не можешь это исправить, — заикается Люсьенда, хватая пистолет с пульта в глубине комнаты.
— Я могу. Но, пожалуйста, скажи мне, как ты собираешься нас сжечь, — повторяет Джулиана, быстро двигаясь, чтобы выбить пистолет из рук Люсьенды, прежде чем она успеет нажать пальцем на спусковую скобу.
Ее пальцы сжимают горло Люсьенды, когда она прижимает ее к стене, заходя дальше в комнату. Люсьенда смеется, ее руки поднимаются, чтобы схватить Джулиану за руки, и я целюсь ей в голову.
— Весь подвал начинен взрывчаткой, и ты примерно в пяти минутах от смерти, — выплевывает она, поднимая ногу, чтобы ударить Джулиану в живот, но она быстро реагирует, выбивая другую ногу Люсьенды из-под себя, опуская ее на пол.
— Забирайте ее отца и убирайтесь, — кричит нам Джулиана, и как бы сильно я не хотела оставлять ее, если то, что говорит Люсьенда, правда, нам нужно двигаться.
— Поехали, малышка, — бормочет Оскар, поворачиваясь к другой двери и выбивая ее ногой.
— Разве ты не мог сначала попробовать ручку? — спрашиваю я, но он даже не утруждает себя ответом, когда в поле зрения появляется отец Джесс, пригвожденный и привязанный к голому каркасу кровати, распростертый орлом и с кляпом во рту.
Он с трудом открывает глаза при звуке ломающейся двери. Лежа в футболке и джинсах, он выглядит едва ли в сознании.
Убирая пистолет в кобуру, я бросаю взгляд на Оскара, подходя к мистеру Уотсону. — Убедитесь, что все остальные слышали, что сказала Люсьенда, и соберите всех, пока я его развяжу.
— Мы слышали тебя, принцесса. Я буду там через две минуты. — Роман бормочет в наушник, который я не забыла надеть, когда я сначала развязываю толстую веревку вокруг ног мистера Уатсона.
Оскар не уходит с тех пор, как Роман ответил, развязав ему руки, чтобы ускорить процесс. Как, по словам Джесс, зовут ее отца? Нил.
Черт, ничто не удерживает его на месте, и все же его тело не принимает более удобного положения. Вырывая кляп из его губ, я оглядываюсь в поисках бутылки воды, но безуспешно.
— Нил. Нил! — Кричу я, хлопая его по щеке и нависая над ним, пытаясь заставить его ответить.
— Луна, я отнесу его вниз. Никто не может проникнуть в подвал, чтобы убедиться, что там вообще установлена взрывчатка, но я не хочу рисковать, если она там есть, — бормочет Оскар рядом со мной, и я соглашаюсь.
Перевернув Нила, Оскар перекидывает его через плечо. Поворачиваясь к двери, Роман внезапно заполняет пространство с другой стороны.
— Поторапливайтесь.
Я киваю Оскару, чтобы он шел первым, поскольку Нилу нужна медицинская помощь, и, выйдя в коридор, бросаю взгляд в другую комнату, ища Джулиану.
Какого хрена?
Медленно приближаюсь к ним, мой взгляд скользит по комнате, пытаясь осмыслить то, что я вижу. Откуда, черт возьми, Джулиана вообще взяла половину этого дерьма?
Люсьенда прижата к стене и кричит от боли. Кровь покрывает стену и стекает в лужу крови у ее ног. Острый предмет размером с ладонь прикреплен к ее плечам и стене, удерживая ее на месте, в то время как другие обхватывают ее тело, удерживая ее в ловушке.
Кажется, я помню, что видела их в хранилище Гиббса в Физерстоуне, но никогда раньше ими не пользовалась. Теперь я знаю, для чего они.
Джулиана стоит перед ней с растрепанными волосами и размазанной по лицу кровью.
— Джулиана, нам нужно идти, бормочу я, — и ее глаза встречаются с моими, ее ноздри раздуваются от гнева, а грудь быстро поднимается и опускается. Она едва заметно кивает в знак признательности, глядя прямо в лицо Люсьенде.
— Я надеюсь, что ты не солгала про это место, потому что ты будешь единственной, кто умрет здесь сегодня, — ее слова мрачны и зловещи, что является полной противоположностью той Джулиане, которую мы знаем. — Ты никогда, я имею в виду, никогда, больше не прикоснешься к Джесс.
И все же, даже в таком положении, Люсьенда ухмыляется, на ее зубах кровь. — Почему? Ты думаешь, теперь она твоя? — Она подзадоривает, и Джулиана крутит в руке лезвие, прежде чем поднести его к подбородку Люсьенды.
— Нет. Джесс принадлежит только себе. Это твоя величайшая ошибка. Я собираюсь быть той, кем ей нужно, а ты останешься далеким воспоминанием в истории
