Плохиш для хорошей девочки - Алиса Селезнёва
Агата поставила сумку на пол и закрыла глаза. Она чувствовала себя зверем, которого посадили в клетку, и смотреть на мать больше не хотела. Так они и стояли друг против друга, пока из гостиной не выглянул Вадим. Какую часть разговора он слышал, им оставалось только догадываться.
– Аня, отпусти её. Ей через две недели восемнадцать. Около себя ты её больше не удержишь.
Анна Георгиевна дёрнулась, как от удара, но проход освободила. Агата ушла из дома, не прощаясь и не оглядываясь. В её записной книжке по-прежнему не было номера Данила. Но там был другой номер. И она нажала на него второй раз за день.
– Аля, я ушла из дома. Можно я немного поживу у тебя?
– Можно…
Комментарий от автора: а теперь я была бы очень рада, если вы заглянули в третью главу. Она совсем крохотная, но после сорок третьей наверняка заиграет новыми красками.
Глава 44
– Не говори маме, что я живу у тебя.
Аля покачала головой и издала полувздох-полустон. Они сидели за столом на кухне. Агата училась чистить картошку, а Аля наблюдала за процессом. Очистки получались мелкие, неровные и толстые, кожура сходила медленно, а нож ежеминутно грозил воткнуться Агате в палец. После третьей картофелины Аля сдалась и выдала своей «квартирантке» картофелечистку. С ней дело пошло заметно быстрее.
– Если она не спросит, не скажу, но, если позвонит, врать не стану. Зря ты всё-таки с ней поругалась. И из дома зря ушла. Мать тебя любит и любит, несмотря ни на что, очень сильно.
Агата стиснула челюсти так, что зубам стало больно. Картофелечистка чудом не прошлась ей по коже.
– Мама сейчас постарается всюду перекрыть мне кислород, но насчёт денег можешь не волноваться. На твою шею я не сяду. У меня повышенная стипендия и губернаторская стипендия за высокий суммарный балл на ЕГЭ, а ещё пенсия по потере кормильца. В общей сложности двадцать тысяч в месяц выходит, поэтому я проживу и без её подачек.
– Пенсия по потере кормильца?
Аля изогнула тонкие брови. Агата хлопнула себя по лбу. Со всеми сердечными делами она совсем забыла сказать, что год назад умер её отец.
– Понятно… – Алевтина Михайловна посмотрела в окно. Её взгляд стал задумчивым и влажным. – Я бы хотела навестить Андрея Игоревича. Ты сможешь со мной сходить?
Агата встала со стула и бросила очищенный картофель в раковину. Где похоронили её отца, она не знала, а потому не нашла ничего лучше, чем занять руки работой. Вымытые клубни легли на доску, и Агата принялась яростно кромсать их ножом. Вчера она решила, что во всем будет слушаться Алю и станет помогать ей по хозяйству. Аля, по-видимому, решила также, отчего и устроила сегодня урок готовки.
– Я постараюсь выяснить, где его могила, и мы сходим. Обещаю. – Аля улыбнулась и тоже встала к плите. – Тебе чем-то ещё помочь?
– Закончишь с картошкой. Сними пену с бульона. А дальше будем учиться включать стиральную машину и сортировать бельё.
Агата скинула в бульон кубики картофеля. Аля взялась за морковку. Доверить тёрку бывшей воспитаннице она пока побаивалась.
– Как Данил?
– Никак.
Закончив с пеной, Агата нарочито отвернулась к окну. Все социальные сети она проверила ещё вчера, сразу после ужина, пока Аля стелила ей на диване, но ничего не обнаружила. В её «чёрных» списках его больше не было. Данил удалил все свои страницы.
– Я схожу к нему вечером.
Аля кивнула. Агата пошла вслед за ней в ванную, а вечером действительно притопала к его дому. Нажала номер квартиры на домофоне и осеклась. Ответил ей прокуренный мужской голос.
«Может, Павлик?» – предположила она и спросила Данила. Прокуренный голос почему-то издал смешок. Агата нахмурилась и поднялась на этаж.
В квартире Никифоровых сменилась дверь. Из чёрной она стала светло-коричневой. Но на этом изменения не закончились. Вместе с дверью там сменились ещё и хозяева. Полгода назад Никифоровы продали квартиру и перебрались в другое место. Куда именно, ни новые жильцы, ни старые соседи по площадке не знали.
Домой к Але Агата возвращалась в расстроенных чувствах. Сначала социальные сети, теперь квартира. Жизнь наносила ей удар за ударом и подыгрывать не собиралась. Для связи с Данилом оставалась только клиника Алексея Николаевича, и Агата помчалась туда на следующий же день, буквально сбежав с занятий.
В последний раз в «Прозрении» она была два с половиной года назад, как раз перед турниром, на котором сломала лодыжку. Алексей Николаевич тогда впервые выписал ей контактные линзы. В тот день она больше часа крутилась перед зеркалом и никак не могла на себя наглядеться.
– Я бы хотела записаться на приём к Алексею Николаевичу. У него сегодня есть «окна»?
Строгого вида девушка с тщательно убранными в пучок волосами изменилась в лице.
– Алексей Николаевич не принимает. Он на больничном.
– А когда выйдет?
– Не знаю, но могу записать Вас к другому доктору. Все врачи нашей клиники высококвалифицированные…
Последнее слово Агата не услышала. Она медленно отошла от стола администратора и бухнулась на первый попавшийся стул. Разочарование от происходящего прожигало в ней дыру размером с ванную комнату. Агата специально не стала звонить, специально пришла в клинику сама. У Алексея Николаевича всегда было много клиентов. Он считался лучшим офтальмологом города, и она почти не надеялась попасть к нему в кабинет сегодня, но рассчитывала встретить в коридоре. Встретить и спросить про Данила.
Не срослось. Снова. И где искать Даню дальше, она не представляла. Можно было попробовать через друзей, но… Если бы она знала фамилию Коляна или Димасика. Пригорюнившись, Агата прислонила голову к стене. Оставался только один выход. Лера. От этой мысли её как огнём обожгло. Да она скорее умрёт, чем попросит эту сучку о помощи. Да и какова вероятность, что она скажет правду, а не захочет поиздеваться?
– Агата? – Голос сзади заставил её оглянуться. Между стойкой администратора и её стулом застыла женщина. Агата силилась определить цвет её волос, но никак не могла. Те были сплошь седыми, почти такими же, как у Али. Руки
