Парадокс Севера (СИ) - Побединская Виктория

Я чувствовала, как намокает ткань, становятся тяжелыми шорты, мурашки пробегают по позвоночнику и сжимается живот, когда вода коснулась сначала пупка, потом груди. Нервы звенели как натянутые струны, но я могла их удержать, потому что чувствовала, Виктор рядом. Я обернула руки вокруг его шеи, а ноги сами обхватили за пояс.

— Задушишь, — рассмеялся он, и я открыла глаза.

Мы стояли недалеко от бортика, по плечи в воде, которая обволакивала, но, впервые, не пугала.

— Я достану до дна? — спросила я неуверенно.

Виктор опустил взгляд на воду, и снова поднял на меня.

— Проверь.

Крепко вцепившись в его шею, я осторожно опустила ноги, пытаясь кончиками пальцев дотянуться до кафельной плитки, все еще не веря, что парю, подхваченная водой и теплыми руками, придерживающими за талию. Короткий нервный смешок вырвался изо рта, тут же потонув в окружавшем шуме искусственных волн.

— Ты улыбаешься. — Взгляд Виктора нежно коснулся лица, шеи, пробежал по ключицам, скрывшись в синеватой воде.

А я действительно улыбалась. Пусть это сложно было назвать победой над страхом, первый шаг, самый трудный, был сделан.

— Это все ты, — прошептала я. Север притянул меня к себе, словно я была пушинкой.

— Вода держит тебя, не я. Ты и на суше весишь не больше крупного кота, — ответил он, не расслышав главного, ведь за моими словами скрывалось гораздо больше простой физики.

Наши взгляды переплелись. И я наконец поняла, о чем говорила бабушка. В его глазах лоснился огонь. Тот, что безжалостно сжигает крылья невинных мотыльков. Оказывается, глубина — не так уж и опасна. Даже если не умеешь плыть. Не так страшна, как вдруг найти своими губами чужие губы и замереть, чувствуя, как они тут же перехватывают, возвращают, углубляют поцелуй. И от каждого касания, по телу разбегаются мурашки.

В этой части бассейна кроме нас никого не было и воспользовавшись моментом, Виктор оставил легкий поцелуй на моей шее, и я невольно ахнула.

— Такая чувствительная, — прошептал он, поглаживая меня по щеке. Его глаза застилала странная дымка. — Каждый раз, когда я прикасаюсь к тебе, ты так бурно реагируешь, что меня самого аж подбрасывает.

Все еще крепко придерживая меня одной рукой, второй он провел от шеи вниз, а потом вдруг случайно, или не случайно, коснулся груди, а я запаниковала, в этот момент подумав, что грудь Адель определённо красивее и больше моей. Судя по купальнику, размера на полтора точно.

Но несмотря на это, серые глаза напротив горели ярким пламенем, пытаясь разжечь ответный огонь в моем теле. Огонь, который пугал.

Будь мы на земле, я бы спряталась от него, но не могла сбежать от огня по воде, поэтому оставалось лишь пискнуть:

— Север, стой. Я… замерзла.

Взгляд Виктора снова стал ясным.

— Прости, — сконфуженно пробормотал он. — Я и не подумал, что вода с непривычки кажется холодной.

Он помог мне вылезти и я, подхватив полотенце, поспешила обратно в отель. На всякий случай не оборачиваясь.

Заскочив в теперь-наш-общий номер, спряталась в ванной, стянула с себя мокрый купальник и выдохнула. Слишком много экспериментов на сегодня.

Переодевшись в сухую одежду, я быстрым взглядом окинула себя в зеркало и ужаснулась от того, как выглядят волосы. Поискала свою расческу, но косметичка осталась в спальне. Зато у раковины стояла расстёгнутая сумка Севера. Может, у него одолжить? Вряд ли он будет против. Но только сунула туда руку, из бокового кармана выпала упаковка презервативов.

Все внутри похолодело. Почему-то до начала этой поездки я не думала о том, что жить мы будем в одном доме. Спать в одной постели. И не как тогда, а в новом статусе. Теперь моя пижама с единорогами казалась самой жуткой вещью на планете. Ровно до тех пор, пока я не представила, что вдруг мне вообще придется обходиться без нее.

Я так разнервничалась, что руки начали дрожать.

— Соберись, — приказала я себе строго, а потом открыла дверь в комнату.

Север лежал на кровати. Он успел переодеться и, распустив мокрые волосы, листал что-то в телефоне. Я подошла к столу, у которого висело зеркало, достала массажку и принялась активно продирать спутавшиеся космы.

Как день ясно, Север с Адель друг с другом спали. Пусть об этом и не ходили легенды, хоть что-то этим двоим удалось удержать за закрытыми дверьми, но всё же. Возможно, бабушка была права, говоря, что пять лет — большая разница. Он привык к регулярной близости, а теперь вероятно, ждал того же от меня?

Расческа с грохотом выскользнула из рук. Да чтоб тебя! Я нырнула за ней под стол, но вставая, ударилась об него же головой.

— Ай, — я выругалась, пиная деревянную ножку, и потерла затылок.

— Ты в порядке, — донесся обеспокоенный голос.

— Более чем.

Я встала, но тут же столкнулась с Виктором взглядом. Быстро отвернулась и, чтобы занять руки, принялась собирать волосы в хвост.

— Диана…

На макушке осталось пара петухов, так что с раздражённым вдохом я дернула резинку обратно, принявшись расчесывать тяжелую гриву снова.

— Ты меня боишься?

Я хмыкнула.

— Никого я не боюсь. А уж тем более тебя, Северов.

Он обошел меня и присел на стол, закрывая собой зеркало.

— Отойди, — я попыталась его сдвинуть, но увы бессмысленно. Зато Север, воспользовавшись положением притянул меня за шлевку джинс, и я оказалась между его разведенных коленей. Его руки сжали мою талию.

Я отвернулась, уставившись в стену.

— Черта с два, не боишься, — наклонив голову, произнес он. — Каждый раз, когда я касаюсь тебя здесь, — он провел кончиками пальцев по моей шее. Я перестала дышать... — Или здесь... — опустил он руку чуть ниже, к вороту футболки, и я с силой зажмурилась. — Каждый раз ты замираешь и напрягаешься.

Я смогла лишь прошептать:

— Не правда.

Повисла тишина, и когда я решила, что тема закрыта, Виктор вдруг произнес:

— Именно поэтому ты столько лет пряталась за спиной моего мертвого брата?

— А он здесь вообще причем! — возмутилась я, попытавшись вырваться, но мне не дали.

— Вот видишь, ты и сейчас у бегаешь и закрываешься. Потому что воображаемый парень в отличие от реального никогда не причинит тебе боль?

Я почувствовала, что сейчас разрыдаюсь. Только Север мог так — прямиком в лоб рубить правду. Не боясь задеть или обидеть. Не считаясь ни с чьими чувствами. И я ненавидела его за это.

Ненавидела и любила. Потому что он один не боялся вслух говорить о том, о чем остальные молчат.

О чем молчала я сама.

— Поговорим? — спросил он.

Я едва не рассмеялась в истерике.

О чем?

О том, что до него я целовалась от силы раз десять? И то в школе.

О том, что предел моих мечтаний еще полгода назад был подержать парня за руку. А уж о чем-то большем я даже думать бы не решилась.

— Не о чем нам говорить, — резко бросила я и хлопнула по его рукам, чтобы выпутаться.

— Снова не-пойми-на-что-обиды… — обессиленно сам опустил он ладони. И я выпалила:

— Потому что я не собираюсь с тобой спать! — Повисла тяжёлая пауза. — Я не Адель. И не надо ее заменять мною.

Виктор аж оторопел.

— Причем здесь Адель? — возмутился он. — Почему каждый раз, когда дело заходит за нас, ты тут же возвращаешься к Адель?

— Потому что вы были вместе полтора года. Буквально пару недель назад.

— Но теперь-то мы не вместе.

— Из-за меня?

— Возможно, из-за тебя. А возможно и нет.

— А как же чувства?

Он вздохнул. Говорить на подобные темы ему явно не доставляло удовольствия, но он шел на это. Из-за меня? Ради меня?

— Если ты спросишь, жалею ли я об отношениях с Адель, я отвечу нет. И никогда не буду.

Я отвернулась, прикрыв глаза, готовая пешком идти обратно в академию.

— Прекрасно!

— Да стой же ты! — снова потянул он меня в свои объятья. — Это правда, что она была дорога для меня тогда и дорога сейчас, как друг. И вряд ли это когда-нибудь изменится. И если бы судьба решила так, что мы с тобой никогда не встретились, скорее всего я бы не задумываясь женился на ней. Потому что не привык отступать от своего слова.