Патриция Мэтьюз - Оазис
– Я очень благодарна вам за поддержку, Тед.
Он едва заметно усмехнулся:
– Не думаю, что в ней была необходимость. Вы по-настоящему стойкая леди, Зоя. – Тут он погрустнел. – Я уже некоторое время подумывал об этом, однако сейчас, здесь пришел к твердому решению. Я подаю в отставку.
– Вам незачем это делать, – возразила Зоя. – Те двое досаждали нам в последний раз. У них не хватит смелости снова встать у меня на пути.
– О, я уверен, что тут вы правы. Но я не гожусь для службы в полиции. Я уже давно это знал, но почему-то упорно гнал от себя подобные мысли.
– Что ж, решение за вами, однако я хочу сказать, что вы завоевали мое безоговорочное уважение.
– Благодарю вас. Для меня это большая честь.
Зоя тяжело вздохнула. Но ее лицо тут же прояснилось.
– Думаю, нам стоит за это выпить.
Когда они вместе шли через атриум, из гостиной до них донесся чей-то пьяный голос. Зоя нахмурилась:
– Что там еще такое?
Она ускорила шаг. В гостиной ее глазам предстало невероятное зрелище – растрепанный, небритый Дик Стэнтон, чудом державшийся на ногах.
– О нет! – вскричала Зоя с болью в голосе. – Мне бы следовало понять, в чем дело, когда я разговаривала с тобой по телефону.
Дик резко обернулся, при этом едва не рухнув, и уставился на нее мутными глазами.
– Зоя! Моя дорогая Зоя! – прохрипел он невнятно. – Я знал, что ты обидишься, если я не… не приду на твою вечеринку.
– О, Дикки! Как ты мог? Ведь ты уже многие годы не брал в рот ни капли. Что на тебя нашло?
Он взял со столика рюмку водки.
– За тебя, Зоя. – Залпом осушил рюмку, хотя большая часть ее содержимого потекла ему на подбородок и за воротник рубашки. – Я должен был… прислушаться к тебе. Ты была права насчет той сучки. Не сердце, а лед. – По его щекам струились слезы. – Мало того, она к тому же не… не…
Его глаза закатились, он начал медленно сползать на пол. Выскочив из-за спины Зои, Ноа подхватил Дика.
– Он потерял сознание. Как вы считаете, Зоя, не отвезти ли мне его в Клинику? – Ноа мрачно усмехнулся. – У нас есть свободные места.
– Одно название этого заведения внушает ему беспредельный ужас, – покачала головой Зоя. Она была настолько расстроена, что казалось, вот-вот заплачет. – Отнесите его пока в мою спальню, а остальное мы обсудим позже.
Ноа перебросил безвольное тело Дика через плечо и последовал за хозяйкой дома.
Было уже поздно, и все гости, кроме Ноа, разъехались. Хуанита и бармен заканчивали уборку.
Зоя, Сьюзен и Ноа устроились в атриуме, чтобы выпить по рюмке на прощание. Мадам сидела на плече у хозяйки.
– Как Дикки? – спросила Сьюзен.
– Он все еще не пришел в себя, – ответила Зоя. – Я заглянула к нему всего минуту назад.
– Ему действительно необходимо обратиться в Клинику, по крайней мере для того, чтобы выйти из запоя, – заметил Ноа. – Если не в Клинику, то в какое-нибудь другое подобное заведение или даже в госпиталь.
– Знаю, знаю, – произнесла Зоя грустно, затянувшись сигарой. – Но ведь кто-то должен поместить его туда и подписать все необходимые документы?
– Да, безусловно. У него есть родственники?
– Насколько мне известно, нет. У Дикки даже нет близких друзей, кроме Сьюзен и меня.
– Не мог бы ты провести с ним сеанс терапии в частном порядке, Ноа? – предложила Сьюзен.
– Пожалуй, если только он сам на это согласится. Судя по тому, что вы обе мне о нем рассказали, рискну предположить, что ему предстоит примириться со своей гомосексуальностью. Если ему это удастся, он сделает очень важный шаг к избавлению от алкогольной зависимости.
– Будь я проклята, если возьму на себя ответственность и помещу его в ваше заведение! – с жаром воскликнула Зоя. – Прошу прощения, Ноа.
Тот слегка пожал плечами:
– Мне нечего вам прощать. Я знаю, как вы к этому относитесь.
– Нет, не знаете. Во всяком случае, не до конца. Возможно, когда-нибудь я поведаю вам всю историю. Но если даже исключить личные мотивы, сама по себе Клиника подобна миражу. Это нечто призрачное и эфемерное. Многие из пациентов так никогда и не получают полного исцеления. Уверена, что даже вы сами с этим согласитесь. Они возвращаются туда снова и снова – если не в это место, то в другое такое же, в тщетной надежде на чудо возрождения.
– Разумеется, в этом вы правы, – вынужден был признать Ноа. – Доказательство тому – губернатор Уильям Стоддард. Он покинул Клинику в тот же самый день, когда произошел инцидент с Билли, узнав, что Синди Ходжез собирается разоблачить его на страницах своего бульварного листка. Как раз сегодня он позвонил мне и сообщил, что навсегда оставил карьеру политика. Он был пьян и сам мне в том признался. – Ноа тяжело вздохнул. – Но какую альтернативу вы можете предложить, Зоя? Алкоголизм и наркомания требуют лечения.
Зоя вынула изо рта сигару, пытаясь найти ответ, но ее размышления прервал звонок в дверь.
– Кого еще, черт побери, принесло в такой поздний час? – Она повысила голос: – Хуанита, пожалуйста, открой дверь.
– Да, сеньора, – донеслось до них из кухни.
Несколько минут спустя в дверях атриума появился какой-то мужчина.
Ноа в изумлении вскочил:
– Мистер Хейнман!
Карл Хейнман натянуто кивнул:
– Я приношу свои извинения за то, что явился без приглашения, но мне сообщили в Клинике, что вы отправились сюда на прием, доктор Брекинридж.
– Это Зоя Тремэйн, хозяйка дома. Зоя, позвольте мне представить вам Карла Хейнмана. А со Сьюзен вы уже знакомы.
– Мисс Ченнинг… – Миллиардер слегка склонил голову, затем отвесил поклон Зое. – Еще раз прошу прощения за то, что вторгся без приглашения.
– Вам нет нужды извиняться. Кроме того, прием уже окончен. – Зоя с любопытством рассматривала его, весьма заинтригованная появлением столь легендарной личности. Ей пришлось признать, что его внешность не произвела на нее особого впечатления. – Не желаете ли чего-нибудь выпить, мистер Хейнман?
– Я не пью, мэм. – Он взглянул на Ноа. – Не могли бы вы уделить мне несколько минут, доктор Брекинридж?
– Разумеется. – Ноа указал на кресло: – Пожалуйста, садитесь.
– Я хотел бы поговорить с глазу на глаз.
– Эти люди – мои друзья, – ответил Ноа, снова заняв свое место. – Что бы вы ни собирались мне сказать, сэр, вы можете свободно говорить в их присутствии.
– Как вам угодно. – Хейнман осторожно уселся в кресло. – Я только сегодня утром узнал о прискорбном инциденте с певцом и вылетел сюда так быстро, как мог.
– Да, это была… довольно неприятная история.
– Я уже провел по этому поводу совещание со Стерлингом Хэнксом.
Ноа с улыбкой откинулся на спинку кресла.
– И что именно сообщил вам наш уважаемый руководитель, Серебряный Стерлинг?
– Очень многое, доктор. Он привел огромное число всевозможных оправданий, ни одно из которых я не счел удовлетворительным.
Ноа с серьезным видом кивнул:
– Да, на это он способен.
– Я предложил ему подать в отставку, доктор.
Ноа выпрямился:
– И как он на это отреагировал?
– Я не оставил ему выбора. Решение о его отставке входит в силу с конца следующей недели.
Ноа был поражен:
– Вот так поворот!
Хейнман пристально смотрел на него.
– Его место не может долго оставаться вакантным. Я здесь для того, доктор, чтобы предложить вам пост директора Клиники.
«Вот и пришло время сделать свой выбор», – подумал Ноа. Он взглянул на сидевшую рядом Сьюзен и взял ее за руку.
– Я высоко ценю оказанную мне честь, мистер Хейнман, однако я решил покинуть Клинику.
Лицо Сьюзен осветилось счастливой улыбкой.
Хейнман нахмурился:
– Вы хорошо все обдумали? Вы отказываетесь от больших денег и огромного престижа.
Ноа крепче сжал ладонь Сьюзен.
– Да, я понимаю это, сэр, однако считаю, что мне следует применить свои таланты, какими бы они ни были, в другом месте. В любом случае я хочу на некоторое время взять отпуск. Видите ли, я собираюсь жениться. Если, конечно, та леди, которую я имею в виду, согласна.
Хейнман встал.
– Разумеется, решение остается за вами. Желаю вам всем спокойной ночи.
Прежде чем Зоя успела подняться, чтобы проводить его до двери, Хейнман вышел. Она растерянно взглянула на Ноа:
– Вы же знаете, что ему вас не понять. Ему кажется невероятным, что кто-то может отказаться от высокого поста и тех денег и власти, которые с ним связаны.
– Знаю, – отозвался Ноа и привлек к себе Сьюзен, широко улыбаясь. – Мне от души жаль беднягу, а вам?
Примечания
1
Александр Грейам Белл (1847–1922) – один из изобретателей телефона. В 1876 г. получил патент на первый практически пригодный аппарат.
2
Атриум, или атрий (лат. atrium) – закрытый внутренний двор в середине древнеримского дома, куда выходили остальные помещения. В центре атриума находился бассейн.
3
