Сьюзен Айзекс - Волшебный час
Ши только ухмыльнулся. Карбоун свесил голову на грудь. По правде говоря, он мне симпатизировал и готов был поверить. Но в свое время он перестарался с изучением психологии и с тех пор считал, что все алкоголики по сути инфантильны, эгоистичны и врут как по-писаному.
— Ну давай же, Рэй, пойдем в лабораторию.
— Бреди, — сказал Ши, — ты понимаешь, во что тебе может обойтись эта бравада — «пойдем в лабораторию»?
— Понимаю. С меня снимут эти дурацкие обвинения.
— Ничего подобного. Я тебе такое устрою, сукин сын, не обрадуешься. Немедленно иди в лабораторию, слышал? Ты блестяще повел дело, и вдруг — нате, — когда комиссия, окружная прокуратура и эти сраные газеты подступают ко мне с ножом к горлу, — ты саботируешь следствие. Как мы будем выглядеть, когда пресса разнюхает, что эта баба уже практически была у нас в руках, а потом мы позволили ей ускользнуть?
— Фрэнк, спроси себя: почему это могло случиться?
— Потому что ты запил и потерял всякое понятие о здравых рассуждениях, о достоинстве… — Его голос звучал все громче и громче, в нем появились драматические нотки. Он снова схватил пресс-папье и ткнул им в мою сторону: —…О своих обязательствах перед отделением. И передо мной! Я за тебя головой отвечаю.
Я поднялся с места и повернулся к Рэю:
— Ты же у нас гений психологии. Зачем мне… Даже если бы я слетел с катушек и пустился в самый тяжкий в своей жизни запой, какой интерес мне заваливать это дело? Если бы я думал, что Бонни Спенсер убила Сая, почему бы мне не поднять пару тостов за то, чтобы арестовать эту суку?
Ши не дал Карбоуну даже рта раскрыть:
— Потому что Робби наблюдал, как ты вел себя, когда вы явились к ней с обыском. Он понял, что ты нарочно отослал его на второй этаж. Он также видел, как ты крутился вокруг нее, ходил за ней по пятам, из комнаты в комнату. А потом, когда ты спросил ее, откуда взялись деньги в сапоге, ты так с ней сюсюкал. Такой был обходительный. Ты распустил нюни. Ты звонил в эту каталожную компанию, как будто это касалось тебя лично. Как будто правда, которую ты узнал, оказалась для тебя непереносима.
— Ши, это все чепуха.
— А потом вдруг ты переключился на версию с Линдси, Микки. Все, что угодно, только чтобы держать Робби подальше от Бонни Спенсер. Поэтому отвечаю на твой вопрос: с какой стати я могу не хотеть арестовывать эту суку? А с такой стати, что непонятно почему, а может, попросту спьяну — ты в нее втюрился.
Я, конечно же, прошел тест на алкоголь. Потом мне пришлось идти вдоль прямой линии, начерченной на полу, — сначала на пятках, потом на носках, собирать монетки различного достоинства с пола (не дай бог потерять равновесие!), декламировать алфавит. Потом я пописал в специальную чашечку, и у меня взяли кровь. Рэй стоял около меня, когда мне вкалывали иглу. Он сказал:
— Ши обрадуется, когда узнает, что тест дал отрицательные результаты, а если и все остальное будет в порядке…
— А ты веришь во всю эту чушь, что я в нее втюрился?
— Не знаю.
— Но ты ведь знаешь Линн, Рэй. Скажи, ты и в самом деле думаешь, что, когда у тебя такая девушка, можно влюбиться в старую кошелку, которую перетрахали все местные мужики?
— Я видел ее, когда она приходила сюда сдавать пробы. Она еще очень даже ничего.
— Но она ведь не Линн.
— Видишь ли, я только знаю, что ты выстроил против нее хорошо мотивированную версию, — я слышал, как ты об этом докладывал, — и вдруг ты от всего отказываешься. С чего бы вдруг?
— Я не верю, что это сделала она.
Карбоун покачал головой:
— Сомнительно это, Стив.
— Где сейчас Робби?
— Зачем тебе?
— Я не понимаю, почему у него не хватает смелости взглянуть мне в глаза.
— Он бы, может, и взглянул…
— Но?
— Но он сейчас в саутхэмптонской прокуратуре, оформляет ордер. А потом поедет арестовывать Бонни Спенсер.
Бонни чуть приоткрыла дверь черного хода.
— У вас есть ордер?
— Нет. Послушай, Бонни…
Она резко захлопнула дверь — хлоп! Я надавил на звонок. Ни звука, только Муз залаяла за дверью, притворяясь сторожевым псом. Ей все равно не удалось бы никого обмануть: сквозь стеклянную дверь хорошо было видно, как она изо всех сил виляет хвостом. Я прищурился, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть через кружевные занавески. Бонни скрылась в глубине дома.
Мне очень нравится, как копы в кино вытаскивают из кармана кредитные карточки, скручивают их в трубочку и используют в качестве отмычки. Я провозился минут пять — пустив в ход карточку, перочинный ножик и все ключи, что нашлись у меня на связке. Это была задачка не из легких, потому что шуметь было нельзя. Она могла позвонить в управление и пожаловаться, что я взламываю дверь. Наконец, замок щелкнул, и я оказался внутри.
Мне даже не пришлось ее разыскивать: Муз сама отвела меня к лестнице и указала путь в цокольный этаж. Бонни стояла у сушилки, складывая посудное полотенце. Услышав, что пришла Муз, она хотела ей что-то сказать, и тут увидела меня. Господи, как же она вскрикнула!
— Бонни, прошу тебя, выслушай меня. Я пришел не для того, чтобы тебя обидеть.
Она торопливо оглядывала комнату в поисках какого-нибудь тяжелого предмета, но, к сожалению, с копом-психопатом, да к тому же вооруженным до зубов, воевать бессмысленно, тем более если под рукой только пластмассовая бутылка из-под газировки. Я сделал шаг. Я хотел дотронуться до ее плеча и уверить, что пришел помочь, но она отскочила назад, словно хотела спрятаться в узкой щели между сушилкой и стиральной машиной. Поэтому я решил соблюдать дистанцию.
— Я знаю, ты думаешь, я сумасшедший или что-то вроде того, и все же выслушай меня, потому что у нас очень мало времени.
Вот болван! «Очень мало времени». Не надо было этого говорить. Бонни даже перестала моргать, как будто вообразила, что ей осталось жить совсем недолго.
— Бонни, сосредоточься. Парень, с которым мы вместе расследуем дело, — Курц, этот говнюк со слипшимися волосами, — он уехал из управления еще до меня. Отправился в прокуратуру за ордером на арест. Так что нам нужно выиграть время. Если он явится через пару минут, я не смогу… Я ничем не смогу тебе помочь. Понимаешь?
Она ничего не сказала, но она меня слушала. Она смотрела мне прямо в глаза. Это был испытующий взгляд. Я решил, что она способна угадывать мысли на расстоянии. Но она просто ждала, что я скажу еще.
— У меня есть некоторые сомнения. То есть, я не думаю, что тебя уже сейчас пора брать под стражу. Существует еще куча неясностей относительно гибели Сая. Но дело уже закрыли. А я хочу, чтобы не осталось никаких неясностей. Я хочу, чтобы следствие продолжалось. Ты можешь выбирать: оставаться здесь, дождаться Курца и ехать с ним…
