Рут Харрис - Сотворившая себя
– Семья наших соседей была родом из Эксан-Прованса. Я был влюблен в их дочку. Она говорила со мной по-французски, когда мы целовались на заднем сиденье их машины.
Элен улыбнулась и неожиданно покраснела. Она ушла, а Эл еще долго находился под впечатлением ее манящего очарования.
И уж конечно, она возбуждала не только платонические чувства.
Направляясь от офиса Эла к Центральному вокзалу, Элен прошла мимо отеля «Уолдорф-Астория». Она не знала и не могла знать, что в это самое время Макс Сван в номере-люкс 1207 заказывал по телефону французское шампанское и икру, а Джоанна переодевалась в отделанной мрамором ванной с зеркалами. Да если бы она и знала все это, какое ей было дело до этого. Что ей личная жизнь Макса и Джоанны?
Перед этим приемная Мела Фактира стала ареной шумной и бранчливой перепалки. Оказавшись лицом к лицу с Максом и его оскорбительным предложением, этой дешевкой, Джоанна забыла все свои тщательно разработанные планы действий.
– Пятьсот тысяч! И все! Это мое окончательное слово, Джоанна! Соглашайся или нет, как хочешь! – Лицо у Макса было красное, как свекла, на виске подергивалась жилка.
– Пятьсот тысяч плюс процент от прибыли: от дел с недвижимостью, от магазинов, от маклерских контор. Я помогла тебе все это иметь, – заявила Джоанна металлическим голосом. – Я заработала право на свою долю прибыли.
– Ты была простой секретаршей, – заорал Макс.
– Помощником, – огрызнулась Джоанна.
– Помощником! – с издевкой повторил Макс. – Не смеши меня!
– Я взяла на себя всю рутинную черновую работу и развязала тебе руки, чтобы ты мог спокойно обделывать свои делишки, – стояла на своем Джоанна.
– Ты вела черновую работу в постели, и это мне давало возможность успокоить нервы и не страдать бессонницей, – поправил ее Макс, пытаясь восстановить истину. – Пятьсот тысяч – и ни центом больше! И так это феноменально высокая плата за подобные услуги!
Мел сидел тут же, сохраняя обычное для адвоката бесстрастное выражение лица. Это выражение не изменилось даже тогда, когда шум и крик вдруг прекратился так же неожиданно, как начался.
– Какие у тебя роскошные волосы, – сказал Макс буквально через секунду после того, как дал торжественное обещание, что ей не удастся ничего вытянуть из него. Он протянул руку к Джоанне и дотронулся до копны ее волос. – Золотой Песок Пустыни!
– Спасибо за комплимент, Макс, – улыбнулась Джоанна. – Ты знаешь, я уже не причесываюсь у Уильяма. У меня теперь новый парикмахер. Хироко. Он работает в салоне «Суга». Хочет открыть собственный салон.
– Но не на мои деньги! – предупредил Макс и подумал, что неизвестно, какие еще услуги, кроме укладки волос, оказывает Джоанне этот Хироко. Уж эти сексуально озабоченные парикмахеры! Макс с ностальгией подумал о добрых старых временах, когда парикмахерским ремеслом занимались те, кто не проявлял никакого интереса к женщинам, и мужчина мог быть вполне спокоен за жену, если та отправлялась в косметический салон.
– Почему это не на твои деньги? – моментально отреагировала Джоанна. И добавила приторно-сладким голоском – Ведь твои деньги – это и мои деньги. Или вернее, они будут моими.
– Через мой труп!
Мел, несмотря ни на что, продолжал сохранять бесстрастное выражение лица в течение всей сцены, которая за этим последовала. Его выражение лица не изменилось и позже, когда Макс и Джоанна, так и не придя к соглашению и не подписав подготовленные заранее документы, рука об руку вышли из его кабинета, обсуждая, в какой отель отправиться: «Сент-Режис» или «Уолдорф».
Но едва вернувшись домой, Макс тут же позвонил своему адвокату.
– Эта идиотка желает получить долю в прибылях, – сообщил Макс. – Понятия не имею, как это сделать, но их надо спрятать и концы забросить в воду!
И все сведения о деловых операциях Макса были закрыты, а концы заброшены в воду. Магазины затерялись в составе корпораций на Багамах. Квартиры были зарегистрированы на имя каких-то неизвестных владельцев, которых невозможно было найти. Сеть маклерских фирм обрела надежную трехслойную защиту под крылышком швейцарских, андоррских и ливанских компаний. Как доверительно сообщил Макс сыну, для Джоанны окажется более легким делом найти в аду кубики льда, чем отыскать хоть случайные десять центов прибыли в деловых операциях Макса Свана. Макс даже признался, что подумывает о том, чтобы аннулировать свое предложение о выплате пятисот тысяч.
– Я ей покажу, где раки зимуют, – сказал Макс, посмеиваясь от предвкушаемого удовольствия.
– Ты бы поосторожнее, – посоветовал ему Лью. – Джоанна жадная. И она способна на все…
Два балла, которые по рейтингу программа «Пробуждайся, Америка!» уступила программе компании АМ/США, явились причиной для зеркального отражения двух мартини подряд, которые выпил Хэнк Роман во время ленча. Обычно он пил только воду «Перье».
– Что, так плохи дела? – спросил Эл, когда подали дежурный ленч деловых людей, состоящий из жареной рыбы с салатом, шестнадцать с половиной долларов за порцию, и Хэнк сразу потерял интерес к разговору, увлеченно намазывая толстым слоем масло на булочку с тмином. Каждый сотрудник фирмы, который во время завтрака, оплачиваемого фирмой, хоть чуть-чуть выходил за пределы обычной нормы в триста калорий, давал повод думать, что у него серьезные неприятности.
– Да, дела не очень хороши, – признался Хэнк. – Мы пытаемся как-то оживить программы. Мы пригласили психиатров, которые лечат собак, жену одного сенатора из Олбани, которая обучает танцу живота, специалистов по гороскопам и лечебной диете. Уж, кажется, все у нас перебывали. И чудаки, и те, кто любит покрасоваться на экране, и просто люди не в себе. Весь набор человеческих типов, которым обычно пользуются средства массовой информации. Высоконравственное большинство и вовсе безнравственное меньшинство. И ничего не помогает, – почти с отчаянием сказал Хэнк и принялся намазывать маслом вторую булочку. – Черт бы побрал эту АМ/США! Они же делают практически все то же самое, что и мы – ничего нового! Просто уму непостижимо… – Хэнк откусил булку как-то сбоку, как початок кукурузы, выбирая место, где было больше тмина.
– У них, может быть, есть кое-что, вернее, кое-кто, чего нет у вас, и я знаю, что или кто это, – сказал Эл и положил в рот маленький кусочек жареной камбалы. Он знал наверняка, что не позже четырех часов попросит принести себе в кабинет булочку, чтобы как-то перебить чувство голода, которое было непременным следствием ленчей с деловыми людьми.
– Кто же? – спросил Хэнк, и прежде чем Эл успел ответить, Хэнк заявил – Мне нужен этот человек. Назови цену.
