Дебби Макомбер - Улица роз

— Это угроза, Джон? — Мэрилин никогда не думала, что он может быть жестоким, потерявшим контроль над собой.

— Угроза? — Джон так посмотрел на нее, будто она шокировала его своими словами. — Нет, Мэрилин, это не угроза.

А затем, будто истратил всю энергию, которая была у него, упал на стул.

— Прости. Думаю, у тебя есть право знать.

— Чертовски верно.

Мэрилин была готова к его гневу. Именно этого она ожидала и, откровенно говоря, заслуживала. Если бы Джон дал ей минуту, Мэрилин заверила бы его, что ей не нужна его поддержка и они оба могут продолжить жить каждый своей жизнью.

— Я не хочу, чтобы ты о чем-нибудь беспокоился, — сказала ему Мэрилин. — Это мой ребенок.

— Твой ребенок? — Джон нахмурился. — Да, но он еще и мой.

— Джон, я ничего от тебя не требую. Не думаю, что тебе стоит быть частью жизни этого ребенка. Я намереваюсь сама вырастить его.

— О нет, этого не будет!

— И что теперь?! — воскликнула Мэрилин.

Она думала, что он приехал услышать именно это. Она ведь освободила его от всех обязанностей.

— Я хочу быть частью жизни моего ребенка.

— Это невозможно!

— Хватит. — Джон вновь встал, сжав кулаки.

— Думаю, тебе лучше уйти. — Мэрилин тоже поднялась.

— Мы еще посмотрим, — ответил он и вылетел за дверь, оставив Мэрилин потрясенной и неуверенной.

Почему, ох, почему все так сложно? Да, новость о ее беременности, должно быть, огорчила Джона, но Мэрилин думала, что он почувствует облегчение, когда узнает, что она освободила его от ответственности.

Вместо этого Джон предъявил требования — требования, которые она не была готова рассматривать.

Это был один из самых великолепных моментов в жизни Джека Гриффина. Он стоял вместе с Шелли и сыном в парке имени Колчестера, из которого открывался потрясающий вид на залив Пьюджет-Саунд. В воздухе витало обещание лета, на клумбах цвели тюльпаны, а десятифутовые пихты стояли как часовые, наблюдающие за всеми, кто входил в парк.

Стоя близко к воде спиной к заливу, Оливия смотрела на молодую пару, пока Джек держал Тодда и Тедда — настолько гордый, насколько это только возможно для дедушки. К счастью, малыши быстро заснули. В три месяца они так мило округлились, и, хотя были одинаковы, Джек умел находить разницу. Тедд был более активен, нежели его брат, и всегда засыпал последним. Тодду нравился его большой палец, а Тедд предпочитал соску. Оба мальчика напоминали Джеку Эрика в младенчестве. И Джек снова и снова видел сына в своих внуках.

Бывшая жена Джека не смогла приехать на свадьбу. И Джек полагал, что Вики не хотела встречаться с ним. Они расстались не в лучшие времена, их отношения быстро сошли на нет, когда он продолжил пить. И на следующие несколько лет его жизнь поглотил алкоголь.

Закрыв глаза, он заставил себя сосредоточиться на свадебных клятвах, когда их начал повторять Эрик. Любить и почитать. Сердце Джека сжалось от любви к сыну, внукам, невестке и судье Оливии Локхарт. Знакомство и время, проведенное с ней, изменили его жизнь к лучшему.

Шелли повторила клятвы, а затем лучший друг Эрика Билл Джемисон вручил ему бриллиантовое кольцо, которое Эрик и надел на палец Шелли.

— А теперь объявляю вас мужем и женой, — проговорила Оливия, и ее голос эхом несся по парку.

В следующий момент Эрик и Шелли уже целовались, а Оливия стояла перед ними и хлопала. Несколько человек, включая свидетельницу Шелли Карен Моррисон, делали фотографии.

Обнимая Шелли, Эрик повернулся к отцу:

— Готов поспорить, что ты никогда и не надеялся увидеть этот день.

— Ты имеешь в виду вашу с Шелли свадьбу или внуков, которых держу на руках?

Джеку казалось, что он и сам сейчас благословлен, несмотря на ошибки и свое прошлое.

— И то и другое, — ответил сын.

Эрик взял из рук Джека Тедда, а Шелли забрала Тодда. Вскоре оба младенца лежали в колясках, и все были готовы уходить.

— Спасибо, Оливия, — проговорил Эрик.

— Да, огромное вам спасибо. — Шелли импульсивно обняла ее, а затем добавила: — За все. И вам тоже, Джек.

— Нам лучше отправиться в аэропорт, если вы не хотите опоздать, — сказал Билл.

Он самый ответственный в этой группе, заметил Джек, именно он заставлял всех придерживаться расписания.

— Мне не нравится жениться и убегать таким образом, — произнес Эрик.

Джек и Оливия проводили их до стоянки.

— Иди, — обратился Джек к сыну, и они обнялись в последний раз. — Но позвони мне завтра, слышишь?

— Обещаю.

Эрик положил мальчиков на заднее сиденье машины друга. И еще до того, как Джек смог придумать причину, чтобы задержать их, молодые люди уехали, а он остался с Оливией, взглядом провожал машину Билла, когда она выезжала с парковки.

— Надеюсь, у них все будет хорошо, — пробормотал он, по большей части для себя, нежели для Оливии.

— Так и будет, — заверила она его.

Джек прижал Оливию к себе, обняв ее за плечи. Последние две недели были для них не лучшими. Джеймс приехал домой, и время Оливии — что справедливо — было посвящено сыну и его семье. Но Джек считал, что ее бывший муж бывал в доме слишком уж часто. Джек не мог винить за это Стэна, пусть это ему и не нравилось. Ведь Джеймс был и его сыном тоже.

— Видеть Эрика и Шелли вместе с близнецами… Нахлынули воспоминания… — печально сказала Джеку Оливия.

Джек не сразу понял, что для Оливии все это тоже могло стать нелегким испытанием.

— Прости, — прошептал он. — Я не подумал.

— О, Джек, тебе не за что извиняться. Я вижу близнецов все время… Но сейчас, просто… О, я даже не знаю… сложно. Джеймс дома, и в последние две недели я так часто вижу Стэна. А еще и ты, держащий детей. Все это принесло воспоминания.

Оливия обняла Джека за талию, и он обрел утешение в ее близости.

Все еще обнявшись, они направились к берегу. Джек не был готов уехать. День был прекрасным, а его сердце переполняют чувства. Теперь сын на правильном пути. Он ценил те месяцы, которые они провели вместе, несмотря на раздражение. И теперь, оглядываясь назад, видел свое недовольство несущественным.

— Такое ощущение, что я не говорила с тобой вечность, — пожаловалась Оливия.

— И чья это вина? — Джеку нравилось поддразнивать ее.

Сейчас между ними такие хорошие отношения, поэтому, вероятно, лучшее время объявить о своих чувствах, но Джек вновь медлил. Он слишком долго откладывал признание и теперь, когда бы ни думал о нем, ощущал панику.

— Конечно, я была счастлива видеть Джеймса и всех остальных в моем доме, — призналась Оливия, — но также рада получить дом в свое распоряжение.

— А я рад получить обратно тебя, — сказал Джек. — Не подумай, что я эгоист, но я так скучал по тебе.