Вирджиния Эндрюс - Падшие сердца
— Приглашаем вас к нам на обед после завершения праздника. Знаю, что для вас день будет утомительным.
— Спасибо, Лоретта, — поблагодарила я.
— Нет, прошу тебя, Хевен, называй меня мамой. — Она потянулась через стол и дотронулась до моей руки.
Я задумчиво смотрела на нее. Стольких женщин я называла в своей жизни мамой. Первую я не знала, вторая была измучена непосильным трудом, еще одна отвергла меня, а теперь вот эта женщина, которой вскружило голову новое положение в обществе. Ее тянуло ко мне, как иных притягивает драгоценный камень. Лоретта и старалась завладеть мною, как драгоценностью, чтобы производить впечатление на своих друзей. Но я не обижалась на нее за это, понимая ее волнение и возбуждение.
И если деньги и власть сделали меня желанной гостьей в ее доме, зачем же ее ненавидеть за это. Мой муж был счастлив, моих детей ждет любовь и внимание, и у меня наконец появится настоящая семья.
Обед прошел очень хорошо, но после их ухода на меня снова нахлынули воспоминания о моей собственной семье. Перед мысленным взором неотступно стояла сцена с Тони. Я до сих пор не знала, появится ли он на празднике. У меня было ощущение птицы, запертой в клетке, поблизости от которой притаился кот.
Чтобы отвлечься и успокоиться, я решила основательно заняться подготовкой к торжествам. За делами у меня не останется времени предаваться невеселым мыслям. Я помогала организовать настоящий деревенский праздник. В меню входили жареные цыплята, листовая капуста, хлеб из кукурузной муки и горох. Я пригласила уиллисских женщин, славившихся приготовлением блюд, рецепты которых передавались из поколения в поколение. Я купила пироги с вишнями и ревенем, а яблоки и картофель запекались в деревенских печах. Я пригласила группу музыкантов, игравших на нашей свадьбе, и еще несколько учеников старших классов, которые должны были заменить официантов. Единственно нанятыми мною профессионалами были бармены из местных кабачков. Они отвечали за приготовление пунша, и, как пообещал мне один из них, от этого напитка и деревянные куклы пустятся в пляс.
Праздник предполагалось устроить на лужайке перед фабрикой. Я пригласила оранжировщицу цветов и попросила ее составить композиции только из дикорастущих растений. Каждый вечер мы с Логаном вели разговоры о фабрике и рабочих, о приготовлениях к торжеству. Время от времени я вскакивала с постели и бросалась записывать, что еще предстояло сделать. Мы напоминали детей, которые с восторгом строят планы, собираясь на свой первый вечер.
Погода в праздничный день выдалась на славу. На небе не было ни облачка, и дул чуть заметный легкий ветерок. Праздник задумывался как день Уиллиса, и его жители должны были находиться в центре внимания. У местной швеи я заказала для себя платье из льна, какие обычно носят женщины Уиллиса. Оно было украшено кружевом и имело особый фасон для моей полнеющей фигуры. Я заплела свои черные волосы в косы и перевязала лентами. Такую прическу я носила в детстве, когда жила в Уиллисе. Взглянув в зеркало, я отметила, что моя беременность стала заметнее и лицо несколько округлилось. Я вспомнила, какой огромной во время беременности выглядела Сара, вторая жена отца. Казалось, тело ее разбухало день ото дня, то же происходило и с лицом. Мне даже пришла в голову смешная мысль, что ребенок раздувал ее изнутри, и она накачивалась, как велосипедная шина. Помню, как веселился Том, когда я ему об этом рассказала.
Я слегка подрумянила щеки и немного подкрасила губы.
— Ну, как я выгляжу? — спросила я у Логана. Он отдал предпочтение официальному костюму, но надел галстук–бабочку.
— Ты красивее, чем всегда. Беременность тебя красит, и ты расцветаешь, как прекрасная роза.
— А ты хорошо уже научился расхваливать свой товар.
— Я не льщу тебе, — обиделся Логан. — И всегда буду тебе говорить правду. Ты ведь действительно прекрасно выглядишь. — Он пересек комнату и поцеловал меня. В его сильных руках я чувствовала себя уверенно и спокойно. — Хевен, помнишь, на балу у Тони я назвал себя самым счастливым человеком, когда он подарил нам «роллс–ройс». Так вот, я сейчас гораздо счастливее.
— У нас нет Фарти, замка с армией слуг, и мы не вращаемся в высшем свете, зато у нас есть этот чудесный дом и возможность поступать по своему усмотрению. Думаю, что это делает нас богаче, чем раньше.
— А особенно потому, — Логан отодвинул меня от себя, чтобы видеть мое лицо, — что мы любим друг друга и скоро родится наш ребенок. Пусть все горести останутся позади, а впереди нас ждут радостные дни.
— Ах, Логан, хочется верить, что ты прав, — проговорила я. Голос мой дрожал, и в нем слышались слезы, — так сильно подействовали на меня признания мужа, что он счастлив и доволен жизнью. Мы снова поцеловались. Наше уединение нарушил Дрейк.
— Я готов, — сказал он, остановившись на пороге и глядя на нас. Я велела ему причесаться самостоятельно. Дрейк аккуратно зачесал волосы назад, оставив спереди небольшую волну. На нем были светло–серые брюки, темно–серая рубашка с темно–голубым галстуком–бабочкой и темно–голубая спортивная куртка. Никогда не видела, чтобы мальчик в его возрасте обращал такое внимание на свой внешний вид и так бы гордился одеждой.
— Ты в полном порядке, — одобрил Логан. — Посмотри–ка, Хевен, кто этот симпатичный молодой джентльмен?
— Не знаю, — подхватила я. — Тут недавно был один мальчик, который весь перепачкался на площадке. Думаю, что у него песок застрял даже в волосах, а в ушах пучками трава росла. Неужели это он и есть? — улыбнулась я, но Дрейк не принял шутки и сердито прищурился.
— Я — Дрейк, — проговорил он. И я заметила, как уголки губ у него раздраженно подобрались.
— Ну конечно, дорогой. — Поторопилась я исправить положение. — Мы с Логаном только хотели пошутить. Пойдем вниз, не хочется опаздывать.
— Вот и наступил твой день, Хевен, — промолвил Логан, подавая мне руку. Глаза его горели, как драгоценные камни. Дрейк побежал за нами.
Он помогал нам организовать игры для детей: бег парами, бросание шариков и много других развлечений. Когда мы подъезжали к фабрике, он с трудом сдерживал волнение.
По обе стороны лужайки были установлены столбы, между которыми натянули огромный навес. Когда Дрейк увидел его в первый раз, то решил, что в Уиннерроу приехал цирк отца. Помост для оркестра украшали красные, синие и белые ленты.
Над входом висело золотистое полотнище с приглашением на открытие «Фабрики игрушек Уиллиса». Я настояла, чтобы фамилия Таттертонов была исключена из названия.
Гости танцевали, пробовали угощение и напитки, смеялись и разговаривали. Неожиданно из потока подъезжавших машин выскользнул черный лимузин с дымчатыми стеклами. У меня перехватило дыхание: это мог быть только один человек, и никто больше. Отворилась дверца, показалась сверкающая туфля, вслед за тем появился облаченный в смокинг Тони Таттертон. Я в отчаянии огляделась, ища Логана, но его нигде не было видно. Вздохнув, я высоко подняла голову и решительно шагнула навстречу Тони.
