Ведь они не ты (СИ) - Юлия Торринская
Он ненавидит ее, хочет убить только из-за того, что потерял комфортную, беззаботную жизнь с возможностью унижать и получать от этого удовольствие? Из него перло, воняя от жадности, эгоизма, презрения к людям. Выворачивала наизнанку и перла во всей красе, потребность на ком-то выместить свое унижение, свою злобу.
— Во все виновата ты!!! Сука!!! Ты ответишь за все!!! — его лицо перекосило, как от паралича, налилось кровью, глаза навыкате, с покрасневшими белками.
Она попятилась и уперлась во что-то — отступать больше было некуда! Марк сделал два шага в ее сторону, посмотрел бешено, скакнул вперед и ударил ее. Кулаком. С размаху. Сильно. В живот. Следом снова удар. В челюсть.
Полина на миг потеряла зрение, все перекрыли золотистые вспыхивающие звезды с плывущими внутри их черными пятнами. Голова лопнула взорвавшейся болью. От силы удара она отклонилась назад и с ужасом поняла, что за спиной нет опоры. И еще немного и она полетит с крыши вниз.
Полина успела схватиться за одежду Марка, уцепиться. Подняла глаза на его перекошенное лицо. Поняв всю безысходность ситуации, она бестолково, неосознанно вцепилась ногтями ему в лицо.
Он отмахнулся, но ему не удалось отбросить Полинины руки, и тогда он снова ее ударил. Полина успела отвернуться, удар пришелся по касательной, в скулу, но был сильным, удесятеренным злобным помешательством мужчины, и она выпустила его лицо.
И все это время он, нес что-то несусветное:
— Дрянь!!! Мышь долбанная!!! Тварь!!! Сдохни уже!!!
Марк влепил ей пощечину, у Полины мотнулась голова, и золотые звезды напомнили о своем существовании, быстренько побежав по кругу перед глазами.
Они мчались на машине, не останавливаясь на светофорах, не притормаживая на поворотах. И все равно Соболеву казалось, что медленно и не успевают. Выскочили из еще не остановившегося перед подъездом автомобиля, и понеслись к лифту.
В двери на крышу подскочили в тот момент, когда опередивший их на несколько секунд, запыхавшийся от стремительного бега Никита с запасным ключом-картой, взятым у консьержа, открывал кодовый замок.
Они влетели на крышу, не сбавляя скорости. Алекс первый ринулся на крики.
У Полины кончались силы, и она понимала, что не справится. Ольховский убьет ее. Или изобьет до смерти. Или сбросит с крыши. Она кусалась, царапалась, плевала ему в лицо и, когда он занес руку для очередного удара, вцепилась в его щеку с такой силой, что стало больно ногтям.
Он зарычал, сильно дернул головой, стараясь сбросить ее руку, но Полина пальцев не разжала, и три глубоких борозды, окрашиваясь, набухая кровью, остались на щеке.
— Ах, ты!!! Сука!!! — заорал он.
И замахнулся кулаком! Полина зажмурилась и отвернула голову.
Удара не последовало. Какая-то сила оторвала Марка от нее.
Двумя руками — за ворот и ремень опоясывающий комбинезон — Александр ухватил Ольховского, оторвал от Полины, развернул и с лету под челюсть ударил кулаком, как кувалдой. Силой такого убойного удара Марка приподняло, голова откинулась назад, он пролетел пару метров, врезался в стену ограждения крыши, осел.
В два стремительного шага господин Соболев оказался возле него, но не успел схватить своей широкой ручищей. Марк вскочил, увернулся от рук, пытающихся ухватить его за горло. И перепрыгнув через ограждение. Сиганул вниз. С крыши.
И все молча. Ни одного слова или звука не было издано с того момента, как они ворвались на крышу.
Игнат, с другими охранниками, достав пистолеты, стреляли по живой мишени. Сначала — несущуюся вниз, а после — резко ушедшую в сторону.
На Марке оказался надет специальный костюм, wingsuit, костюм-крыло. Уникальная конструкция этого костюма позволила Ольховскому совершить планирующий полет с жилой высотки. Крылья костюма замедлили скорость свободного падения, обеспечивая подъемную силу.
— Твою мать!!! Ушел!!! — ругался Александр. — Вот твою же мать!!!
В его глазах пылала ярость и жажда крови. Он готов был убивать. Мужчина сейчас ничего не слышал, не видел и не соображал. Это его бой. За его женщину. Он выхватил у одного из охранника оружие и стрелял. Стрелял. Стрелял!
Этот урод чуть не убил его любимую! Ее не станет и уже ничего не будет в жизни Соболева: ни смеха, ни радости, ни открытости, ни счастья, которое только у него началось! Он находился в горячке и безумии своего боя, не осознавая ничего вокруг, слыша только свой утробный рык хищника, от которого ушла добыча.
— Алекс, — позвала его Полина.
И этот зов был настолько странен, нереален. В негромком, но четком, прозвучавшем яснее взрыва голосе слились, переплелись, несовместимые интонации — и зов любимой, и требование прийти к ней, и крик о помощи, и неодобрение, и обещание, и напоминание…
Это был колдовской зов, из запределья!
И Александр услышал. И повернулся к ней. И перестал стрелять.
Она позвала его, и он услышал! Сощуренные, звериные, убийственные, плавящиеся яростным огнем глаза увидели ее! Только ее!
Она стояла завернутая в плед рядом с одним из охранником, который ее придерживал. С опухшим лицом, заплывающим глазом, с разбитой губой и засыхающей струйкой крови в уголке губы. В разорванном платье.
Она посмотрела на него своими запредельными блестящими глазами и вновь позвала:
— Алекс!
Он опустил за ненадобностью пистолет. Передал Игнату и рванул к ней. К Полине!
Он подхватил ее и прижал к себе, что есть силы. Она обвила его ногами, переплетя их у него за спиной, обняла руками, сжав в кулачки его одежду.
Переплетясь, обнявшись, они замерли. Вместе. Слились. Не здесь. А где-то там! В своем мире.
От его близости у нее перехватило дыхание. В нос ударил пряный запах с цитрусовыми нотками. В груди у Полины бешено колотилось сердце, собираясь сломать ребра в щепки. Неужели пронесло?! Улыбка озарила лицо девушки.
Она подставила лицо под его обжигающие поцелуи и прикрыла глаза. Тепло медленно, но верно обволакивало ее тело, словно невидимый кокон. Полину переполняло чувство радости настолько сильное, что хотелось закружиться и засмеяться. Она никогда бы не подумала, что будет радоваться так обычным объятиям. Проведя несколько минут на грани отчаяния, она поняла всю красоту жизни. Она наслаждалась жаром и нежностью, излучающими мужчиной.
Алекс держал ее крепко и целовал, целовал. Целовал и что-то шептал на ухо. Впрочем, Поля не слышала ни слова, она просто с силой для такой хрупкой девушки цеплялась за него, боясь, что если разожмет пальцы, он исчезнет.
Боже, как же хорошо! Полина подняла голову к небу, вдыхая холодный воздух, тело постепенно расслаблялось, уходили паника и страх. Потрясающее чувство, когда ничего не угрожает, и находишься под защитой такого мужчины. Она чувствовала защиту
