Порочный рокер - Джейн Даймонд

и когда мы станем парой, я пойму, что именно. Но этого так и не произошло, и через некоторое время я смирился с тем фактом, что мы не подходим друг другу. Но требуется некоторое время, чтобы пережить расставание с кем-то, кто тебе небезразличен, чья жизнь так тесно переплетена с твоей. Я никогда не желал причинить ей боль, но знал, что не смогу остаться с ней.

Хорошо. Это объясняло сегодняшнее поведение Эль в отношении меня. Дело было не столько в том, что я ей не нравилась. Она толком не знала меня.

Дело в том, что Джесси разбил ей сердце.

– Люди называют меня сердцеедом, – произнес он, словно прочитав мои мысли. – Мне не нравится разбивать сердца.

Я уловила его посыл. Прочувствовала. И поверила ему.

В свете того, что он мне только что рассказал, стало понятно, почему он не хотел отношений.

Разве можно придумать что-то более разумное, чтобы не разбивать сердца, чем вообще никому не позволять себя любить?

Проблема в том, что я правда полюбила его, безответно. И как раз в этот момент я пыталась понять, как мне его отпустить. Я знала, что все это скоро закончится, и, несмотря на боль, которая начала подкрадываться к горлу, заставляя дышать все труднее и труднее каждый раз, когда смотрела на него, я никогда не хотела поцеловать его так сильно, как сейчас.

И я не стала себе в этом отказывать.

Я положила руку ему на щеку, подалась вперед и прижалась губами к его губам. А потом нежно и медленно поцеловала. Он ответил мне тем же, его тело постепенно напрягалось, дыхание становилось тяжелее, когда он приподнялся на кровати, чтобы обнять меня. Он перевернул меня, вдавливая в матрас всем своим весом, и я позволила ему. Я хотела, чтобы он меня окутал своим теплом. Я хотела ощущать его тело, горячее и сильное, прижатое ко мне, его запах, вкус, когда он целовал меня так, что я едва могла дышать.

Он отстранился, и я глотнула воздух. Его глаза были прикрыты от вожделения, и в их темных глубинах снова появился блеск. Он наклонился, чтобы поцеловать меня в шею, и я вздохнула. В тот момент я бы позволила ему делать все, что он захочет, независимо от того, как сильно потом будет болеть мое сердце. Мне было все равно. У нас еще в запасе неделя. И я возьму от нее все.

– Как насчет старого доброго секса в миссионерской позе, – промурчал он мне на ухо. – Слышал, она твоя любимая.

Я рассмеялась, когда он уткнулся носом мне в шею, но прошептала в ответ:

– Теперь я в этом не уверена.

– Нет? – Он заинтригованно посмотрел мне в глаза, приподнявшись.

– Ну… в любом случае у нее есть конкуренты. – И это правда. Как бы мне ни нравилось, когда Джесси лежал на мне, трахая до тех пор, пока не начинали вспыхивать звезды, я начала ценить и другие позы. Особенно…

– Покажи мне, – сказал он, прикусив губу.

Я положила руки ему на плечи и толкнула; он легко поддался, позволив мне взять инициативу в свои руки. Через несколько секунд я уложила его на спину, прижалась и оседлала.

– Я бы сказала, у этой позы есть свои преимущества. – Я просунула руку между ног и, крепко обхватив твердый член Джесси, медленно погладила его.

Он застонал и уронил голову обратно на подушки.

– Какие, например?

– М‐м‐м… невероятный вид, – пробормотала я, наклоняясь, чтобы поцеловать его. Я наблюдала, как его великолепные глаза закатились, когда я опустилась на член и приняла его в себя одним долгим, медленным толчком.

Несколько мгновений спустя я все еще наблюдала за ним и тем, как он приоткрыл рот. А после распахнул глаза, сосредоточившись на мне. Я начала двигаться на нем, сначала мучительно медленно, а затем все быстрее, все жестче. Я продолжала внимательно смотреть на него, пока он не схватил меня за бедра и не прижал к себе так, что его член полностью оказался во мне.

Тая в его объятиях, я снова подарила ему страстный поцелуй. Затем он перевернул нас и опустился на мое тело, его неторопливый язык медленно довел меня до оргазма. Когда я кончила, мои руки зарылись в его темные волосы, а в голове завертелись слова, которым я не позволяла сорваться с моих губ.

Я тебя люблю.

Я так сильно люблю тебя.

Он все еще наблюдал за мной.

И если в этом нет ни капли искренности, мое сердце будет разбито вдребезги.

* * *

– У тебя такая же татуировка, – прошептала я, даже не зная, уснул ли Джесси.

Мы лежали переплетенные в темноте, мое сердце все еще билось быстрее обычного. Я еще не до конца оправилась после того, как, будучи прижатой к стене, обвивала ногами бедра Джесси, пока гравитация опускала меня обратно на его член… По-видимому, когда я кончила ему на язык, это превратило его в похотливого зверя, нуждающегося в еще одном раунде.

Он пошевелился, его пальцы запутались в моих волосах, дыхание овевало мою шею.

– Хм-м?

– Твоя татуировка. – Я провела пальцами по рисунку на его запястье. – У Джессы такая же на лодыжке. Она намного меньше, но я заметила ее в клубе.

– М‐м‐м, – пробормотал он. – Мы набили их, когда умерла мама.

Мои пальцы замерли. Затем я провела по длинным линиям крыльев, которые, как я раньше считала, принадлежали обалденному ангелу рок-н‐ролла. Вот блин. Я даже не знала, что сказать.

Так много его жизни оставалось за завесой тайны. Мне столько хотелось узнать.

– Почему ты просто не сказал мне, что собираешься с ней встретиться?

Я ждала, что почувствую теплое дуновение его дыхания на своем горле, но этого не произошло. Наконец он тихо вздохнул:

– Она просила меня никому не говорить.

Я крепче прижалась к нему:

– Прости, что лезу не в свое дело. Но… все в порядке? За ужином ты казался расстроенным.

– Эта неделя – девять лет с тех пор, как умерла наша мама, – сказал он. – Для Джессы эти дни всегда тяжело проходят.

Ох. Я и понятия не имела.

Однако он не сказал, что это тяжелое время для него.

– Мне так жаль, – прошептала я. Он ничего не сказал, и я рискнула продолжить: – Твоя мама, похоже, была действительно сильной женщиной. Она вырастила вас одна, верно? – Я посмотрела на него, но едва ли могла разглядеть его лицо. Казалось, он уставился в темную пустоту потолка. – Долли упомянула об этом.

Он не ответил. Я начала сомневаться, услышал ли он меня, хотя в комнате стояла мертвая тишина. Я действительно не знала, здесь ли он, со мной, или где-то еще.

– Да, – наконец сказал он, проводя рукой по лицу. – Не знаю, где бы мы были без Долли. Когда мама серьезно заболела, Джесса почти все время жила с ней.

– Хочешь поговорить об