Испорченный Найт-Крик (ЛП) - Кин Кей Си

— Это безопасное место для тебя, Иден.

Они не прогонят меня, и, все еще зная код доступа к системе безопасности, я оказываюсь на их улице в рекордно короткие сроки.

Вот что я имею в виду, когда говорю Ксавьеру, что я не могу продолжать в том же духе, позволяя его матери диктовать мою гребаную жизнь. Заставляет меня оглядываться через плечо при каждом шаге, который я делаю. Мне нужно знать, с чем я на самом деле столкнулась, раз и навсегда.

Когда я притормаживаю у ворот владения Бетани, система мгновенно распознает номер моей машины, поэтому я продолжаю катиться по гравию, и стук в груди немного утихает, когда я вижу машину Бетани, припаркованную у входной двери.

Делая глубокий вдох, я пытаюсь успокоиться. Мне жаль, что я просто убежала, вместо того чтобы стоять на своем, но я могу признать, что на самом деле не знаю, на что способна Илана.

Я выхожу из G-Wagon и перекидываю сумку через плечо, направляясь к входной двери, мой телефон вибрирует от входящего звонка Бетани, и я улыбаюсь с облегчением.

Прежде чем я успеваю ответить, входная дверь распахивается, и я вижу Бетани, стоящую в дверном проеме в голубом платье, с озабоченностью, написанной на ее лице, когда она хмуро смотрит на меня.

— Мне так жаль. Я получила еще одно случайное смс с угрозами, и я действительно не знала, куда еще пойти, — признаюсь я, и она без вопросов заключает меня в объятия. От этого я мгновенно чувствую себя лучше, и мое сердцебиение замедляется с каждым моим вздохом, пока она неторопливо ведет меня внутрь.

Направив меня прямиком на кухню, она усаживает меня на табурет у кухонного столика, давая мне минуту, пока я пытаюсь собраться с мыслями, и именно тогда я понимаю, как сильно меня трясет. Черт. Ненавижу подобную реакцию. Даже если они этого не видят, мне кажется, что их попытки сломать меня становятся только сильнее.

— Где Коди? — Спрашиваю я, бросая сумку и телефон на столешницу, пока она берет кувшин с чаем со льдом и наливает мне стакан. Возвращаясь ко мне, она ставит стакан передо мной и берет мой телефон со стола. Повернув его в мою сторону, чтобы распознать лицо, она разблокирует телефон и находит сообщение.

— К счастью, сейчас время папочки, — отвечает она, хмуро глядя на телефон. — Что, черт возьми, это такое, Иден? Это становится смешным. Ты правильно поступила, придя сюда. Я просто позвоню Райану и отправлю это ему, хорошо?

Я киваю в знак согласия, и она, проходя мимо, сжимает мою руку. Я сижу молча, пытаясь взять под контроль свое воображение. Чего Илана рассчитывает добиться всем этим? Какие приспешники у нее есть, чтобы запугивать меня? Мне до смерти надоело, что вопросов все время больше, чем ответов.

Обхватываю пальцами стакан чая со льдом, подношу его к губам, но в ту же секунду, как до меня доходит запах, меня тошнит. Я отодвигаю табурет, со стуком ставлю стакан и бросаюсь к раковине, успевая как раз вовремя, чтобы меня вырвало.

Я нависаю над кухонной раковиной, меня рвет до тех пор, пока не остается ничего, мои глаза слезятся, а руки сжимаются в кулаки, когда меня рвет. Что за черт? К моему лицу прикладывают полотенце, и я вытираю рот, останавливаясь на мгновение, чтобы отдышаться, пока выпрямляюсь, прежде чем открыть кран.

— С тобой все в порядке?

Взглянув на Бетани, я извиняюще улыбаюсь и киваю. — Да, мне так жаль, я не знаю, что на меня нашло, — говорю я ей, забирая бутылку воды из ее рук. Я медленно пью на случай, если меня снова стошнит.

— Ты что-нибудь ела? — спрашивает она, садясь за столик, я следую за ней, пытаясь выровнять дыхание.

— Нет, ничего. Я просто чувствую усталость, головную боль и тошноту со вчерашнего вечера, — бормочу я, обхватив голову руками, непреодолимое желание вздремнуть.

Нервно постукивая пальцами по столешнице, она задумчиво смотрит на меня. — Иден, ты не могла быть, э-э-э… — Нахмурившись, я жду, когда она продолжит, совершенно потерянная, и она вздыхает. — Ты же не могла забеременеть, не так ли? — бормочет она, и с моих губ срывается смешок.

— Бетани, не будь смешной. У меня есть имплантат. Должно быть, у меня какой-то сбой или что-то в этом роде, — отвечаю я, пренебрежительно махнув рукой, но она продолжает наблюдать за мной.

— Возможно. Но ты не выглядишь так, будто на самом деле больна. У тебя боли и недомогание, которые больше похожи на симптомы. У меня в ванной несколько тестов, если ты передумаешь. — Я качаю головой, и она делает то же самое. — Не обращай на меня внимания, извини. Я уверена, что у тебя все равно недавно были месячные, так что не переживай. Перегнувшись через стол, она сжимает мою руку, в то время как я остаюсь застывшей на месте.

У меня были месячные несколько недель назад, когда Хантер ушел с вечеринки, чтобы составить мне компанию, тут же похитив первую частичку моей души и заставив меня по-другому взглянуть на отношения с мужчинами.

Это было, ну, это было… пять недель назад.

Тридцать два

КСАВЬЕ

Я смотрю, как пейзаж за окном автобуса проносится мимо, словно в тумане, мой мозг и сердце все еще болят от того, что мне предстоит сделать сегодня. Ужин с родителями находится в самом низу моего списка желаний. Это никогда не будет тем, чем я действительно хочу заниматься, но я все еще не могу заставить себя попросить Иден прийти.

Я понимаю ее желания и нужды, и я понимаю желание знать все, но пригласить ее на ужин к моей матери — практически то же самое, что бросить ее в змеиную яму. Мне неприятно, что Иден сердится на меня, но неужели она не видит, как сильно я пытаюсь защитить ее?

У нас есть еще тридцать минут, чтобы посидеть в этом автобусе, прежде чем мы вернемся в школу Эшвилл, и мне нужно позвонить либо Иден, либо Рокси. Я действительно не хочу звонить последней. Она — абсолютный переломный момент в моих неудачных отношениях с родителями, и я могу признать, что это похоже на предательство Иден.

— Ты уже разобрался в своем дерьме, Ксан? — спрашивает Тобиас, оглядываясь через плечо с переднего сиденья, где он сидит рядом с Хантером. Ни один из них не высказал мне своего мнения о ситуации, что говорит лишь о том, что они разрываются так же, как и я: хотят защитить Иден, но в то же время хотят дать ей то, что она хочет, но я единственный, у кого хватило смелости сказать что-то Иден. Мудаки.

— Я мог бы привести тебе список длиной в милю со всеми причинами, почему я не должен брать ее, но единственная причина, по которой имеет смысл брать ее, — это если моя мать действительно объяснит, черт возьми. Просто на самом деле не так уж вероятно, что она это сделает, и Иден не может этого понять, — рассуждаю я, тоже беспокоясь о характере Иден, поскольку Хантер тоже смотрит на меня через плечо.

— Мне хочется защитить ее, Ксавье, но, в конце концов, Иден — самый сильный человек, которого я знаю, кроме Бетани. Она упрямая, независимая и представляет собой силу, с которой нужно считаться. Может быть, то, что тебе нужно запомнить, — это слова, которые она сказала тебе, когда в последний раз выбегала из дома, — предполагает Хантер, и я вздыхаю, опуская подбородок на грудь.

— Ты либо на моей стороне, рядом со мной, либо на моем гребаном пути, я предоставляю тебе решать.

Я не забыл эти гребаные слова с тех пор, как они слетели с ее губ. Единственное будущее, которое я когда-либо видел, — это выбраться из этого города и оказаться в штате Огайо. Все просто. Никогда не предполагалось, что у нас будет девушка или все те фантазии и надежды, с которыми она приходит.

Но вот я здесь. Теперь я должен решить, где я хочу стоять. Я всегда буду на ее стороне в продвижении вперед, несмотря ни на что, даже если это означает делать то, что ей не нравится. Ее защита превыше всего. Этого достаточно? Мое сердце говорит мне, что это не так. Я хочу быть рядом с ней, и если я хочу остаться там, я должен понять и выслушать, когда она говорит мне, что для нее это разрыв сделки.