Личная красавица босса. Свадьбы не будет! - Вероника Лесневская
И я даже нахожу в себе силы приобнять Алену, бережно погладить ее по спине, целомудренно поцеловать в лоб. А откровенные сценарии, которые один за другим всплывают в моей голове, пусть там и остаются.
Нехотя отпустив Рапунцель, упираюсь в спинку кровати.
– Обманули меня с контрактом, – жалобно выдает. И, закутавшись в одеяло, подползает ко мне. Забавно так, неловко. Как гусеничка.
Устраивается на моей груди, обнимает – и начинает рассказывать. То с возмущением, то со слезами. То злится, то огорчается. То поглаживает меня, то царапает яростно футболку. Ее невероятно штормит. Бросает по волнам эмоций.
Неудивительно, что, выговорившись, она вдруг отключается. И пока размеренно сопит в моих руках, я перебираю ее локоны и жду рассвета. Потому что кое-кому пора поплатиться за свои махинации.
Глава 41
Алена
Проснувшись, первым делом протягиваю руку и проверяю подушку рядом с собой. Пустая, холодная. Льва нет. Значит, мне все привиделось?
Переворачиваюсь на спину, мечтательно уставившись в потолок, и расслабленно улыбаюсь. На миг опускаю ресницы, а в голове мелькают картинки минувшей ночи.
Жалкий позор в Доме моды. Такси. Дождь.
Мой зверюга. Такой нежный. Пенная ванна…
Становится жарко. И в то же время дико хочется спрятаться под одеялом. Не от смущения, а от томительного чувства, вспыхивающего внутри.
– Так, стоп. А где я? – приподнявшись на локтях, осматриваюсь.
Не в общаге. Не дома. А в той самой спальне, где плакала в объятиях Льва и жаловалась на Валевского.
– Значит, не приснилось, – откидываюсь на подушки, и моя улыбка растягивается от уха до уха. На тумбочке вибрирует телефон. Не помню, чтобы я его здесь оставляла, еще и на расстоянии вытянутой руки. Лев позаботился?
Взгляд на дисплей – и вот уже мое сердце качает не кровь, а горячую карамель.
«Доброе утро, красавица. Мне пришлось срочно уехать по делам. Дождись меня дома, хорошо? Ромка без присмотра. И кое-кто еще».
Манипулирует мной. Знает, что львенка я одного не оставлю, иначе бы точно сбежала.
«А кто еще?» – набираю короткое сообщение. Без приветствия. Без ласковых слов. Я не понимаю, какие у нас отношения.
Он хочет взять меня в жены, а я… просто его люблю. Но вместе – мы как вулкан: не предугадаешь, когда рванет.
«Узнаешь, когда поднимешь свою попку с теплой постели», – ехидничает, и я четко представляю лукавое выражение его лица в этот момент.
Игриво хихикаю и, не выпуская телефона из руки, сладко потягиваюсь. Тело ласкает мягкий хлопок футболки. Его футболки. И пахну я им. Как в тот день, после судьбоносного собеседования, только теперь мне это нравится.
«Куда ты мою одежду дел?» – осмотревшись, хмуро свожу брови. Ищу зеркало – и пытаюсь привести в порядок волосы.
«На тряпки пустил. Если честно, ты мне нравишься в моей футболке», – в голове раздается его бархатный голос. И мурашки проносятся вдоль позвоночника.
«Если совсем честно, то убрал, чтобы тебе не в чем было сбежать», – добавляет спустя пару секунд.
«Лев Романович, вы меня похитили! Я заявлю в полицию» – пишу грозную эсэмэску, а сама улыбаюсь. Крадусь к двери, выглядываю в гостиную. Так, а в какой комнате Ромка? И где он сам сейчас?
«Ты сама пришла, а я не мог упустить такой шанс».
Ступаю босыми ногами по прохладному паркету, становлюсь на носочки. Плыву дальше, как балерина.
«Ладно. Я захвачу тебе что-нибудь из дома», – читаю следующую фразу Льва. И запинаюсь, опускаясь на пятки.
«Где ты? Ты имел в виду, из общаги?»
Недолгая, но напряженная пауза – и ответ:
«Ну да. Из общаги».
Собираюсь продолжить допрос. Или позвонить Льву. Потому что шестое чувство бьет в колокола: этот наглый зверюга мне явно что-то недоговаривает.
«Я люблю тебя», – светится на дисплее. И стирает все мои мысли. Начисто.
Перечитываю снова и снова. И… наконец-то верю. Полностью. Ведь испытываю то же самое.
«Перестань гипнотизировать сообщение, принцесса. И иди завтракать!»
Подпрыгиваю на месте и лихорадочно оглядываюсь в поисках камер. Лев точно не наблюдает за мной в реальном времени? Неужели настолько хорошо меня изучил…
Знакомый писклявый лай с подвыванием доносится со второго этажа. Медленно поворачиваюсь на звук – и тут же цепляюсь взглядом за крошечную лысую крыску с хохолком. Она не бежит, а буквально скатывается со ступенек. Цокает отросшими коготками об пол и целенаправленно мчится ко мне, будто узнала. Я тоже!
– Бо-оня! – визжу на весь холл и подхватываю собачонку на руки.
Она вылизывает мне щеки, нос, клацает зубами по вымытым от краски локонам, путается в них. Совсем как тогда, в общаге. И шумно фыркает, уткнувшись носиком в футболку Льва. Чувствует нас двоих – и дико радуется этому.
– Алена-а! – еще один удар, который мое сердце выдерживает с трудом.
– Львеночек, – шепчу с накатившей нежностью.
Ромка замирает на втором этаже. Сонный, взъерошенный, в салатовой пижаме с машинками и босиком. Протирает глаза, будто не верит, что я настоящая. Но стоит мне подмигнуть ему, как он срывается с места. С победным кличем, от которого у меня закладывает уши, а Боня начинает скулить, мальчишка слетает с лестницы, не уступая в неуклюжести своему питомцу. Нашему общему. Ведь так?
Приседаю и ловлю его одной рукой, пока второй – придерживаю взбесившуюся от счастья хохлатку. Обнимаю обоих.
– Наконец-то папа тебя похитил для нас, – довольно тянет Ромка, повисая на моей шее. – Аленка, будь моей мамой, а? Ну что тебе стоит? – мурчит, как котенок Мейн-куна.
Боже, еще одно слово – и я расплачусь. Похитили. Посадили на невидимые цепи. Приковали намертво. Мои любимые звери.
Глава 42
Лев
«Лев, я тебя убью!» – прилетает грозная эсэмэска, но каждая буковка пропитана нежностью. Я, словно наяву, вижу, с каким выражением лица Алена набирала текст. Надув и сжав губки, прищурив искрящиеся глаза и сморщив носик.
А еще догадываюсь, чем вызвана такая ее реакция. Первый сюрприз… обнаружен ею.
«Красавица, у тебя какие оценки в школе по русскому были? Столько ошибок в слове «люблю» делаешь…»
Предвкушаю, как она фыркает на дисплей, а потом вдруг… улыбается. Мило, игриво. Возможно, в тот же момент отвлекается на Ромку. Они как раз должны завтракать.
В том, что она все еще у меня дома, нет сомнений. И причина не в одежде, которая, к слову, развешана в ванной. Я же не тиран и не
