Сладкое искушение - Кора Рейли

Я не могла дождаться его реакции.

Когда я не пила вино во время ужина, Мия бросила на меня понимающий взгляд, и Кассио тоже, казалось, быстро сообразил, что к чему. Но больше всего меня беспокоило нетерпеливое выражение лица Мансуэто. Он сдержал свое обещание и больше не упоминал о тесте на отцовство, но его молчание не означало, что это не было у него в голове. За последние несколько месяцев его здоровье резко ухудшилось. Ему необходима была инвалидная коляска, и он сильно похудел. Получение наследника, который был бы его кровным родственником, возможно, было бы одной из последних вещей, которые он хотел бы совершить в своей жизни.

КАССИО

Еще до того, как Джулия сделала мне Рождественский подарок, я знал, что она беременна, и не только потому, что она не пила вино. В последние две недели она вела себя совсем по-другому. Небольшие изменения. Время от времени она прикасалась к своим грудям, будто они болели. Утром она тоже чувствовала себя не очень хорошо. Я никогда не спрашивал, потому что хотел дать ей время смириться с этим.

Конечно, все остальные тоже подхватили это во время ужина. Джулия всегда пила бокал белого вина за едой. Прежде чем отец и мать ушли, он отвел меня в сторону. Я знал, что сейчас произойдет.

— Тебе следует подумать о том, чтобы сделать тест на отцовство прямо сейчас. Твой нерожденный ребенок этого заслуживает.

— Что это должно означать? — хрипло прошептал я. Даниэле и Симона прощались со своими кузенами и были слишком далеко, чтобы что-нибудь услышать.

— Если это мальчик, то он может стать твоим истинным наследником.

— Эта дискуссия окончена.

— Я уже стар. Не знаю, сколько мне ещё осталось…

— Вот почему ты не должен разрушать наши отношения сейчас.

Отец кивнул и жестом велел матери выкатить его из дома.

Джулия с беспокойством наблюдала за мной. Я натянуто улыбнулся ей. Ей не нужно было знать об этом.

Когда позже в нашей спальне я открыл коробку от Джулии, то почувствовал себя немного ошеломлённым, хотя и знал, что там обнаружится. Мне было сорок лет. После смерти Гайи я был уверен, что никогда больше не стану отцом, и вот теперь я здесь.

— Я беременна, — прошептала она, когда я на несколько секунд замолчал.

Я нежно обнял ее и поцеловал в сладкий рот.

— Это было быстро, — в моем голосе звенела гордость.

Джулия закатила глаза.

— Мы так усердно тренировались все эти годы, что твои пловцы практически готовы к олимпийскому золоту.

Даже после всех этих лет сообразительность Джулии часто заставала меня врасплох.

— Иногда я просто не знаю, что с тобой делать.

Она поджала губы.

— Поцеловать меня?

Я так и сделал, а потом отстранился.

— Может, мы скажем Симоне и Даниэле завтра?

Джулия колебалась.

— Уверена, они будут счастливы.

Они приняли Джулию как свою мать. Даниэле почти никогда не упоминал о Гайе, а Симона вообще ничего о ней не помнила. Беспокойство промелькнуло на лице Джулии, и я понял, что она не беспокоилась о том, что наши дети не примут ребенка — до моих необдуманных слов.

— Ты колеблешься не поэтому.

— Нет, я просто подумала, что нам следует подождать еще несколько недель. Не хочу, чтобы что-то случилось, — она внимательно посмотрела мне в глаза. — Они ведь будут счастливы, правда?

— Конечно. Тогда у них появится кто-то ещё, кого можно будет мучить.

Эти двое иногда были похожи на кошек и собак, особенно теперь, когда они стали старше, а Даниэле старался казаться крутым.

* * *

Мы подождали еще шесть недель, прежде чем однажды вечером за обеденным столом объявили им о своей беременности.

Какое-то мгновение они оба смотрели широко раскрытыми глазами. А потом начали веселиться. Они не знали, что такое ребенок: обязанности няни и смены подгузников.

Джулия с облегчением рассмеялась.

Симона вскочила со стула и бросилась к Джулии, обхватив ее руками.

— Осторожно, — сказал я. — У твоей мамы в животе ребенок.

Симона широко раскрытыми глазами кивнула и уставилась на все еще плоский живот Джулии.

— А он меня слышит?

— Да.

Она наклонилась ко мне.

— Пожалуйста, будь маленькой сестренкой. Мальчики меня раздражают.

— Эй! Ты меня раздражаешь, — у Даниэле был набитый рот, и когда он заговорил, из него выпало несколько макарон. Симона сморщила нос.

— От тебя воняет.

Даниэле сглотнул и громко рыгнул.

— Это воняет.

— Фууу!

— Хватит, — твердо сказал я. — Мы ужинаем.

Даниэле кивнул, но не сводил глаз с Симоны. Симона погладила Джулию по животику, словно это была волшебная лампа, и исполнила ее желание, прежде чем та вернулась на свое место. Даниэле показал ей свой покрытый пищей язык. Она ударила его. Я бросил взгляд на Джулию.

— Ты действительно хочешь еще одного такого?

— Не могу дождаться, — сказала она.

ДЖУЛИЯ

Я находилась на восьмом месяце, когда у Мансуэто случился очередной сердечный приступ. Врачи не были уверены, что он когда-нибудь снова выпишется из больницы. Когда он попросил меня навестить его одного, меня охватил ужас.

Он лежал на больничной койке бледный и худой. Его глаза были еще более тусклыми, чем обычно, и он едва мог поднять голову в знак приветствия, когда я вошла.

— Как вы? — мягко спросила я, опускаясь на стул рядом с кроватью.

— Мне осталось совсем недолго.

Я коснулась его морщинистой руки.

— Вы этого не знаете.

Он слабо улыбнулся.

— Я умру, Джулия, и есть только одна вещь, которую мне нужно сделать, прежде чем я покину эту землю.

— Что такое?

— Я хочу, чтобы моя кровь продолжала жить и править, — он кивнул на мой живот. — Ты носишь в своем чреве истинного наследника фамилии Моретти. Даниэле не должно быть позволено стать Младшим Боссом. Это просто неправильно.

Я откинулась назад и отдернула руку. Именно поэтому я и пожалела, что мы сказали Мансуэто пол ребенка. Если бы это была девочка, он не был бы так одержим.

— Сделай одолжение умирающему, скажи Кассио правду о детях. Ему нужно знать.

Я покачала головой.

— Я ему ничего не скажу, и вам тоже не стоит этого делать. Почему вы вообще просите меня об этом?

Он устало улыбнулся.

— Я уже старик. Мне осталось жить совсем недолго. Кассио никогда не простит мне, если я ему расскажу. Я не могу покинуть этот мир, когда он ненавидит меня. Но если ты