Я не твоя - Элен Блио
- Зоя, все хорошо? Ты хорошо себя чувствуешь?
- Да, а что?
- Ты опять побледнела.
- Это… из-за подсадки я… немного нервничаю, всегда.
- Не бойся. Я с тобой.
И он снова кладет свою руку на мою и… переплетает пальцы. И я дрожу, потому что мне хорошо. И я чувствую, что лед понемногу подтаивает…
Отель оказывается очень красивым. И в холле висит огромное панно с изображением Килиманджаро. И название, кажется на суахили.
Неожиданно изображение на панно меняется, и я вижу… Я вижу девушку, отдаленно похожую на меня, она стоит спиной, у нее блинные золотые волосы. Это не фото – картина. У девушки за спиной маленький крылышки, она поворачивается, но ее лица я не вижу, оно закрывается крохотным фонариком. Надпись на панно тоже оживает, буквы прыгают, преображаются и складываются в новое слово.
Светлячок.
Я смотрю на Тамерлана. Он смотрит на панно.
Потом словно отмирает, и говорит, что меня проводят в мой номер, а у него назначена встреча.
- Позже пообедаем вместе? Поедем в сам Сочи или погуляем по Олимпийскому парку? Можно поехать в парк Южных культур, помнишь, там красиво, даже сейчас еще цветы цветут.
- Решим позже. Я немного устала.
- Да, прости, я… я бестактен. Я позвоню.
- Хорошо.
Обычно при расставании близкие люди обнимают друг друга, целуют в щеку, даже если они просто друзья.
Но мы не близкие, и не друзья. Совсем.
Я поднимаюсь в элегантный, шикарный номер. Все красиво, изысканно, но не вычурно. Нет того, что мой Петрос называл колхозный шик. У дизайнера, который работает на Тамерлана определенно есть вкус.
Я принимаю ванну, вспоминая, как в ту ночь с Крис мы были потрясены роскошью, которая был в отеле, куда привез нас Тамерлан. Тогда для меня все было в диковинку. Сейчас нет.
Я посмотрела мир. Я сама научилась неплохо зарабатывать. Я унаследовала от мужа многое. Конечно, не все, бизнес по большому счету остался в семье Петроса, но когда-нибудь им будет владеть мой сын, Коста, так что…
Я зря поехала с Тамерланом. Зря. Ничего хорошего из этого не выйдет.
Мы или еще сильнее возненавидим друг друга или… или возненавидим друг друга опять.
Не знаю. Я не вижу выхода. Его нет.
Обед в ресторане отеля, изысканный, меня, слава Богу не мучает токсикоз, и я могу есть почти все.
Потом мы идем гулять. Погода стоит чудесная. Светит солнце. Я вспоминаю Кипр, думаю о том, что сейчас там все еще можно купаться несмотря на то, что на дворе конец октября.
На прогулке я расслабляюсь, мне хорошо. Перед выходом из ресторана позвонила мама, сказала, что у Светы все отлично, они играют с Сандро, с ними она и Хосия.
- Зоя, тебе нужны положительные эмоции. Не для тебя, для малыша! Питайся хорошими впечатлениями! Солнце, море, роскошная природа, красивый мужчина рядом!
- Мама!
- Очнись уже, что ты как Снежная королева! Радуйся жизни! Забудь о плохом. Хватит. Петрос не хотел, чтобы ты страдала и делала из себя затворницу. И Свете ты нужна здоровая и счастливая! И Костику! И малышу которого носишь! Давай, отдыхай! Люблю!
Мама отключилась, я даже ничего не смогла возразить, Да и зачем возражать? Когда мне действительно нужны положительные эмоции?
После прогулки я решаю немного вздремнуть, потом Тамерлан звонит и приглашает на ужин.
Я открываю чемодан, перекладываю вещи и вижу пакет с новым шикарным платьем из тоненького кашемира. Оно простое, но в то же время элегантное. Цвета топленого молока. По фигуре, с глубоким вырезом. Я не брала его – мама положила. Какая все-таки хорошая у меня мама!
Тамерлан ждет меня у номера. Мы почему-то едем на лифте не вниз, а вверх.
Оказывается, ужин накрыт в уютном зале, который находится под стеклянным куполом. Можно даже выйти на широкий балкон, больше похожий на веранду.
Мне очень хочется выйти, посмотреть на море, на лунную дорожку…
- Ты не замерзнешь? – чувствую, что голос его дрожит. Но не от холода.
И я дрожу не от холода, хотя на мне только тонкое платье – кашемир ведь достаточно теплый…
Он стоит сзади, не касаясь меня. Просто стоит. Словно дышит мной. А я…
Я дышу им. Его запах обволакивает, окутывает меня как теплое мягкое одеяло. Я сама не понимаю, как отклоняюсь назад. Мне хочется почувствовать его тело. Оно кажется таким крепким с виду. Как камень. Жестким и… надежным.
Его руки все еще опущены. Но я чувствую, что его дыхание становится ближе.
- Зоя…
Я закрываю глаза, укладываю голову на его плечо.
- Зоя…
Мягкие, теплые губы скользят по моей шее, я слышу, как он вдыхает, словно заполняя легкие моим ароматом.
Мне так хочется растворится в нем. Забыть обо всем. Забыть…
Не знаю, каким вихрем меня разворачивает, почему мои руки оказываются на его плечах, как мои ноги обвивают его тело, как он поднимает меня, прижимая к себе, как мои губы отдаются во власть его рта…
Не знаю.
Просто мне хорошо. Очень хорошо. До слез. До дрожи…
До капелек пота на висках. До вскрика, до хрипа, до стона, до шепота…
- Я люблю тебя, Зоя… как же сильно я тебя люблю…
Глава 43.
Когда ты ничего не имеешь тебе проще жить – нечего терять.
А когда имеешь, или имел?
Боль от потери порой так сильна. Хочется умереть.
Я вспоминаю то время, когда я думал, что потерял Светлячка. Совсем потерял. Навсегда. Когда был уверен, что она умерла.
Я не был живым. Я не жил. Помню, как я вставал утром, завтракал, не чувствуя вкуса, выходил из дома, не чувствуя свежего воздуха, приезжал в офис, не ощущая ни чего. Ни радости от работы, ни усталости, ни удовлетворения. Иногда казалось, что я живу в мире, где только серая краска. Одна серость кругом. Беспробудная.
Я заставлял себя жить, уговаривая помнить о брате, которому надо помочь, о матери, которой тоже надо помогать, о ребенке, которого почему-то я должен называть сыном.
Наверное, какие-то чувства шевельнулись, когда Сандро впервые посмотрел на меня осмысленно и схватил за палец. Он серьезно смотрел, без улыбки.
Я понял, что у меня появилась цель – вырастить мужчину. Настоящего мужчину. Пусть даже став взрослым, узнав о том, что я сделал с его родителями он захочет меня покарать. Да, виновны они, но…
А
