Влюбись в меня, Воробышек! - Янина Логвин
Ну вот, мы вдвоем, но Воробышек не спешит, продолжая считывать губами тепло моей кожи. Наконец снимает с меня курточку, сдергивает с себя толстовку и возвращается, чтобы теперь смять руками блузку на моем животе.
– Даня, нам надо разуться, – шепчу я, понимая, что уже теряю голову. Мое дыхание замерло, пульс учащенно бьется, а сердце ждет, когда же горячие пальцы коснуться тела.
– Да… надо. Иначе Ванькина Катя меня на атомы распылит, она может. Давай, помогу!
Кроссовки отлетают к стене, и Данил умудряется стянуть с меня лодочки, забрать и отложить в сторону сумочку и повернуть к себе для поцелуя. Подхватив под попу, поднимает и решительно уносит сначала в спальню, но потом, чертыхнувшись при виде чужой постели с отброшенным одеялом, возвращается в гостиную.
Я смеюсь, целуя застывшего Воробышка в нос.
– Ты похож на наседку, которая никак не найдет свое гнездо.
– Черт! Так и есть, Рита! Я никогда не думал, что мне нужна своя квартира! Кажется, я больше не готов делить спальню с братом. И ни за что не положу тебя в его постель!
Он, как всегда, говорит откровенно, пора бы уже привыкнуть. Все равно мы оба хотим одного. Но почему-то именно последние слова заставляют Данила вдруг нахмуриться и посмотреть на меня. Опустив ногами на пол, поставить перед собой, и сказать так, будто мысль ему не понравилась:
– Ни в чью постель, Рита. Скажи, что хочешь быть только со мной.
– Только с тобой.
– Просто я подумал вдруг…
Рука Данила пробирается под блузку и касается моей груди. Обхватывает ее поверх бюстгальтера, и даже сквозь ткань я остро реагирую на это прикосновение. Приподняв подбородок, раскрываю губы и встречаю поцелуй Воробышка – сначала приникающий и осторожный, но с каждым движением его губ всё более жадный и настойчивый.
С трудом от меня оторвавшись, Данил стягивает с себя футболку и бросает ее на диван, оставшись полураздетым. От вида его красивого тела – рельефной груди и широких плеч, у меня захватывает дух. Гладкие, выпуклые бицепсы выдают силу рук, и я впервые думаю о том, что совсем не знаю, какой он на ринге. Но то, что лучший – ни минуты не сомневаюсь!
Мне ужасно хочется провести ладонями по его плечам, вспомнить, какие они у него горячие и твердые, но Данил опережает меня, расстегивает и снимает с моих плеч блузку, следя взглядом за каждым своим движением. Касается пальцами моей кожи, будоража на ней тысячи мурашек и вызывая сладкий озноб.
Мы вновь встречаемся в поцелуе – на этот раз еще более долгом. Не спешим, хотя желание опаляет обоих и притягивает друг к другу с не меньшей, а только большей силой. Скользнув по моей спине, Воробышек спускает руки на талию, ниже к бедрам и забирается под юбку. Огладив ягодицы, стягивает с меня резинку колготок, и я стараюсь отбросить в сторону мысль, как ловко он меня раздевает, не позволяя нам сомневаться.
Да и нужно ли?
Я накрываю его ладони своими и прошу, выдыхая в губы:
– Постой, я сама. Если мы их порвем, наш прогул будет раскрыт. Ты не представляешь, какая Соня внимательная. В прошлый раз я еще долго краснела, объясняя сестре, почему вернулась домой в твоих шортах.
– Ты выглядела в них такой сексуальной малышкой, детка, – подтрунивает Воробышек, – что я чуть шею не свернул, обнаружив это. Если что, у меня для тебя есть еще парочка.
Я улыбаюсь ему в губы:
– Ты шутишь?
– Нет. – Он возвращает лицу серьезность: – Скажи, Рита, чего ты хочешь?
Какие синие у него глаза, таким не соврешь. Он знает ответ, это не секрет, хотя смелости прямо сказать не хватает.
Когда в университетском парке я признавалась ему в своих страхах, то была куда смелее. А сейчас только кладу руку на его щеку, чтобы погладить. Мягко целую в губы – лишь прикоснувшись:
– Догадайся!
Я сажусь на диван и снимаю колготки, расстегиваю юбку, но снять ее с себя не успеваю. Воробышек садится рядом и притягивает меня на руки. Усаживает на колени, лицом к себе и возвращает поцелуй, только уже куда более откровенный, чем мой. А я наконец могу обвить его шею руками.
Я чувствую его твердое возбуждение, оно током пронзает меня, заставляя низ живота пульсировать и наливаться тяжестью. Ладони обхватили моя ягодицы, забравшись под бикини, и от нежной жадности пальцев, от их мужской ласки, я почти задыхаюсь, когда мы на краткий миг разъединяем губы.
Сейчас начало дня, в открытое окно льется свет, и ничего не утаить – ни своих глаз, ни своих чувств, ни намерений. И нет ничего противоестественного в том, что я сижу на коленях у парня, а он снимает с меня бюстгальтер, обнажая налитую желанием грудь и опуская взгляд. Подавшись вперед, приникает ртом к моей шее, целует линию скул и гладит ноги, каждым движением и прикосновением давая понять, что…
– Рита, я хочу тебя. Так!
– Да.
Я сама схожу с ума от того, как он близко, и мы одни. Наши тела уже начинают двигаться, требуя от нас продолжения, и Воробышек приподнимает меня, стягивая со своих сильных бедер штаны с боксерами, снимает с меня бикини, не стесняясь ни своего желания, ни действий.
– О господи, Ромашка, свихнуться можно! – вновь притягивает к груди, прерываясь на выдохе от соприкосновения наших голых тел, и признается: – Ты как афродизиак, мне тебя мало!
Мне его тоже мало, и я говорю это своим поцелуем. Он обрывается вместе с дыханием, когда Воробышек заполняет меня собой, опускает на бедра, с тихим стоном прикрыв глаза.
– О, да, милая…
С ним хорошо. С первого разу было необыкновенно. Не знаю, о чем Юлька говорит, но разве может секс не запомниться, если двое нравятся друг другу? Если их тянет. Если между ними существует притяжение такой силы, что не оставляется место сомнению
