Одержимость Малиновского (СИ) - Светлова Маргарита

«Ваня… Милый мой Ванечка… Очень прошу, не бросай меня. Я же умру от тоски без тебя. — Нет, и на это я не имею права, частичка его во мне. — Отче, не бросай нас, недостойных, в трудный час, протяни руку помощи. Молю, Отче, спаси мужа и прости ему грехи вольные и невольные. Забери меня, после того как подарю жизнь нашему малышу. Забери… Но оставь мужа в живых, не отнимай у ребёнка отца».

Тяжко вздохнула, закрыв руками лицо. Я не знаю, какие слова ещё сказать, что предложить, чтобы он обратил свой взор на нас, чтобы услышал мою молитву.

— Дочка… — слышу голос папы, поднимаю на него взгляд. — Мне очень жаль, что так вышло. Будем надеяться, что всё обойдётся. И верить в лучшее.

— Я пытаюсь… Пап, только не обижайся, можно я побуду одна? Мне так легче.

— Конечно, звёздочка. Если что, я рядом.

Потом подходил Сашка с водой — я отказалась, не могу даже глотка сделать, в горло не лезет. Затем дядя Егор и ещё кто-то — уже и не помню. Казалось, операция длится вечность, каждая минута была сравни изощрённой пытки. Через полчаса я думала, что свихнусь, и когда подошёл Сашка и очередной раз предложил чай, я не стала отказываться, нужно было хоть чем-то себя занять. Вновь взглянула на часы и только перевела взгляд на дверь операционной, как сердце словно в тисках сдавило. И такая… тоска на душе, что дыхание перехватило. В говоре пульсирует только одна мысль: всё, нет больше моего Ванечки.

Выходят врачи, и я читаю по их губам: «мы сделали всё, что могли». Они разводят руками, отец опускает голову. На щеках его играет желваки, он переводит на меня взгляд, полный сожаления и боли. И опять слышу крик души, пронзительный, она рвётся из тела к любимому. Но тут чья-то тёплая рука касается меня.

— Не рви понапрасну душу, дочка…

Перевожу взгляд, хочется крикнуть умнику: «Как же мне не рвать?! Мой Ванечка умер! Как мне теперь жить?»

Пожилой старец рядом сидит, держит меня за руку, смотрит и улыбается. Острая боль куда-то исчезла, словно небесная благодать окутала меня успокаивая.

— …Всё будет хорошо, Цербер не пустит душу твоего мужа за грань, удержит, а Светоносный вернёт её в тело.

— Кто? — сипло переспрашиваю.

— Вон смотри, — показывает глазами в сторону…

Я перевожу взгляд и вижу Влада. Он медленно идёт, а взгляд у него, словно смотрит сквозь пространство и видит то, что нам не дано. Но больше ничего особенного — всё та же картина: врачи устало качают головой, мой отец с дядей Егором стоят горем убитые. Но почему мне так спокойно?

— …А вон и Светоносный нарисовался…

Вновь перевожу взгляд и вижу Люцифера, он замер, в его руках стакан. Тут он выскальзывает у него из рук и разбивается вдребезги.

— Сейчас будет интересное. Светоносный сейчас прошмыгнёт в операционную, а никто и не заметит.

Он что… шутит? У меня горе, а старику весело?!

— Ну, знаете… — начало я возмущается.

— Смотри, такое ты больше никогда не увидишь…

Невольно опять перевожу взгляд, Сашка пробегает между людьми и забегает в операционную. И верно — никто на него и не обратил внимания. Но тут ничего необычного нет, все в шоке.

— …Талант, с первого раза получилось.

— Что получилось?

— Глаза окружающим отвести. Ну да, ты же ничего не видишь, но твой муж видит.

— Вы о чём?

— Ах да, то, что происходит в тонком мире, физическому глазу не видно. Но иногда вот таким способом проявляется…

Свет резко гаснет, и слышится громогласный рёв дяди Егора:

— Какого х*я происходит?! Я этому электрику руки в зад засуну, раз они у него из того места растут!

— Егор… — слышу в голосе папы упрёк.

— Извините.

Свет вновь загорелся, и раздался крик из операционной, врачи забежали туда.

— Что происходит? — кричит мой папа, подбегая к двери вместе дядей Егором. — Оттуда им отвечают, папа поворачивается ко мне, глаза счастливые: — Мир, жив твой терминатор!

— Вот и всё. Светоносный, можно сказать, припаял душу твоего мужа к телу. Теперь у вас всё будет хорошо, будете жить долго и счастливо. Я же говорю — талант, с первого раза получается. Теперь я верю, что он принял свою судьбу, остался сущий пустяк — принять себя.

Я вновь перевожу взгляд на операционную. Выходит Саня, головой мотает, носом кровь идёт, он проводит ладонью по уху, и она окрашивается красным. Но самое невероятное, никто на него внимания не обращает, словно он пустое место. Александр поднимает взгляд и напряжённо смотрит вперёд. Я тоже посмотрела в ту сторону: Влад стоит, и у него тоже из носа и ушей кровь идёт.

— Что случилось?

— Скажем так, лбами столкнулись два титана. Хорош сработали, слажено. Увы, сейчас бодаться начнут, а тебе, как мягкой силе, придётся сглаживать углы. Тебя они услышат. Ах да, вот… — старик достаёт два флакон и отдаёт мне. — Отдай каждому, пусть выпьют, скажи — от Агафона, они поймут. А то неделю будут головной болью мучиться, а слух вернётся только через полторы. С этим чудо-средством через два часа будут как новенькие…

Я вновь посмотрела на ребят. Отсюда чувствую, как воздух между ними искрится, и это не магия, а их состояние. Сашка растерян, но рад, а вот Влад темнее тучи и смотрит волком на Люцифера.

— …Скоро свидимся, дочка.

— А… почему…

Хотела узнать, почему они так себя ведут, но старик пропал. Я бы решила, что мне всё привиделось, только два флакона в руках давали понять — нет. Делать нечего, пошла спасать братьев. Иду и поражаюсь, в голове не укладывается то, что сейчас произошло. Подхожу к ребятам и слышу:

— У нас получилось! — Сашка рад, глаза сияют, а Влад молчит. — Ты тоже ничего не слышишь?

— По губам читать ещё не разучился, Светоносный, — последнее слово он буквально выплюнул, да с таким отвращением, что шокировал меня этим.

— Ты чего такой злой, брат?

— Не смей меня так называть, дьявольское отродье! Ты как брат для меня умер несколько минут назад.

— …Влад, — голос Александра дрогнул, — что ты такое говоришь?!

— Ты так и не понял? — горько усмехнулся Аверин. Сашка мотнул головой. — Ты — Светоносный. Напряги память и вспомни, кого так называла до падения.

Александр дёрнулся, как от удара, и побледнел.

— Нет… нет… — замотал он головой. — Этого не может, — убитым голосом, — ты ошибся…

— Хотел бы ошибиться, — качает он головой, — но я тебя видел.

— Я не он!

— Конечно, не он. — У Сашки в глазах вспыхнула надежда, и тут же погасла, когда Влад продолжил: — Но будешь таким же. Порода у вас такая, и её не изменить.

— Влад… — и столько боли в голосе Сашки, что у меня сердце заныло. — Влад… — тянет Александр к нему руку, словно Аверин — соломинка, способная его спасти, не дать утонуть в пучине отчаяния.

— Не прикасайся ко мне, — отшатнулся от его Влад, — а лучше — держись подальше.

Он отворачивается от Александра, и я вижу, как на мужественном лице отразилась гримаса боли. Понятно, Влад тоже страдает. Он быстро зашагал от Лютова прочь, словно боясь, что тот его догонит. Сашка стоит потерянный, плечи поникли.

Да что же творите, мальчики?!

— Сань… — подхожу к нему, осторожно прикасаюсь рукой.

Он вздрогнул и повернул в мою сторону голову.

— Сестрёнка… — виновато улыбается, с нежностью смотря на меня. — Со слухом что-то, но твой любимый жив.

— У тебя кровь… — Он завис, явно ища судорожно объяснение своему состоянию. — Спасибо, что вернул Ванечку. — Саня удивлённо смотрит на меня. — Вот… — протягиваю ему флакон, — Агафон передал. — Брови Александра удивлённо взлетели. — Говорил, это поможет, через два часа будешь как новенький.

— Так ты знаешь, что тут произошло?

Его тело напряглось, в глазах тревога. Я решила сделать вид, что не слышала их разговор с Владом, больно ещё нашему Люциферу от слов брата. Больно, что тот отрёкся от него. Но он парень сильный, справится. А Влад остынет и во всём разберётся. Да и не сможет он бросить Сашку на произвол судьбы — не такой Влад человек.

— Скажем так, мне транслировали в прямом эфире события. Спасибо тебе Саш, за всё…