Потерянные в прямом эфире (СИ) - Евстигнеева Алиса

***

Собственная квартира встретила тишиной и неясным ощущением тревоги.

Скинув с плеча сумку с вещами и отпустив Жужу на пол, начала стягивать с себя ботильоны. Щенок, заметно подросший за последнее время, принялся обнюхивать прихожую, иногда с недоумением поглядывая на меня и будто спрашивая, а что мы здесь, собственно, делаем.

— Привыкай, это наш дом, — велела я, при этом лично не испытав никакой радости. Прожив у Ключевских едва ли не месяц, моё понимание «дома» несколько размылось.

Совсем недавно сие жильё устраивало меня полностью: современное, комфортное, моё...

А потом всё изменилось, и ещё вчера мой дом был там, где просыпался и засыпал Сенька; где я готовила своим мужчинам, в число которых странным образом затесался Макаров, завтраки, обеды, ужины; где Жужа кочевала с одних рук на другие, выпрашивая почесать ей ушки; где была подростковая комната, заваленная всяким хламом, и где на одной из стен под плакатом очередной инстаграмной звезды притаился кусочек дерева, которое я нарисовала там четырнадцать лет назад; где жил невероятный мужчина с печальным взглядом.  Дом был там, куда хотелось возвращаться, потому что мне было не всё равно на всё то, что творилось под его крышей, а не вот это всё…

Я обвела взглядом свою квартиру и не почувствовала ровным счётом ничего, кроме тоскливой пустоты, неумолимо расползавшейся на душе.

***

Арсений звонил по три-четыре раза на дню и даже один раз ночью. Как и обещал, в четыре. Я тоже не сидела сложив руки и закидывала его сотнями сообщений в социальных сетях, делясь миллионом фоток Жужалицы, мемчиками, музыкой. Для него было важно чувствовать, что я всё ещё рядом и никуда не делась, а для меня… для меня было важно всё.

Вторым человеком, который решил вести со мной ежедневную переписку, непредсказуемо оказался Макаров. Наше с ним общение отличалось каким-то изврощённым философским настроем. Всё началось с того, что Слава умудрился прислать мне нафталиновую песню девяностых годов «Малолетка дура дурой», я не придумала ничего оригинальнее, чем отправить ему Татушек «Мальчик-гей», ну а дальше… дальше всё завертелось само собой, и к концу недели мы с ним докидались до опер и арий, смысл которых уже никто не понимал.

А тот, чьё сообщение хотелось получить больше всего, упорно молчал. За неделю молчания от Игоря я довела себя до того, что начала кусать ногти на руках, за что получила страшнейший нагоняй от своей маникюрши. Вряд ли у меня было какое-то право переживать из-за него, ведь это же я сказала своё веское «нет». Да ещё и права оказалась, поскольку происходящее сейчас до боли напоминало события четырнадцатилетней давности. Не столь драматичные, но менее больно от этого не становилось. Уходя от Ключевского с сыном, я ещё тогда в тайне надеялась, что Игорь придумает, как вернуть меня обратно. Боялась и… хотела. У меня самой попросту не было сил на прощение, а Игорь… Игорь всегда тянул за нас обоих эту историю. Смешно, но влюблённой была я, а страдал и вкладывался в наши «недоотношения» именно он.

Я столько ждала от него проявления ВЕЛИКИХ чувств, что так и не смогла понять, что он давал мне гораздо больше: заботу, внимание, тепло, небезразличие. И ничего из этого я не вернула ему в ответ. Я вообще была эгоисткой, но откуда мне было тогда знать, что любить — это не красивые слова и статусы, а желание давать и быть рядом.

Я и сейчас во многом бежала от него, потому что боялась, что отнюдь не являюсь той женщиной, которую он заслуживает. Нет, тут не про заниженную самооценку, а про то, что я — стерва и сука и мне это нравится. А Игорь с его истерзанной душой — вот умел же он выбирать баб?! сначала бывшая жена, потом я — заслуживал гармонии, уюта и трепета. Вот что ему мешает найти женщину, которая бы заглядывала ему в рот и трепетала? Ведь эта история совсем не про меня. Отчего же меня начинало колбасить только от одной мысли про другую женщину?

В общем, медленно, но верно я сходила с ума, зарабатывая свой очередной невроз. Ну вот что ему мешало настоять на своём?

***

На каникулах я, как и обещала, потащила Арсения на радио. Он пытался оставаться спокойным и непроницаемым, но интуиция подсказывала, что это совсем не так. Он волновался, но не желал показывать свои слабости, в первую очередь — мне.

Нас встретили Соня и Лёшка, который во все глаза вылупился на Сеньку, явно пытаясь обнаружить в нём мои черты, за что тут же получил подзатыльник от Сони и мысленный пинок от меня. Просила же быть корректным! Но Данилов настолько пришёл в восторг от того, что у меня имеется взрослый сын, что уже предвкушал фурор, который произведёт новость. Мне давно было безразлично общественное мнение — переросла, слава богу. Но ведь это ещё не означало, что сам Арсений горит желанием рассказывать миру о наших семейных связях. И это пугало. Но тут я уже ничего поделать не могла: признавать во мне мать или нет, было только его решением.

Мы по-деловому уселись в переговорке. Офис-менеджер Алёна услужливо принесла нам кофе и колу для Сеньки, но пока я благодарила Алёнку за напитки, этот великий комбинатор поменял чашки местами, прибрав мой латте себе.

— Итак, — начал Лёшка, и я вся превратилась в один оголённый нерв, с ужасом понимая, какую бредовую затею тут развернула. Захотелось подскочить на ноги и утащить Сеньку куда-нибудь подальше. — Арсений, если ты помнишь, мы с тобой уже виделись на дне рождения Олеси. Не знаю, в курсе ты или нет, но я являюсь ведущим утреннего шоу на нашем радио.

— Да, — кивнул Сеня, — мы с папой слушаем ваше радио.

Неожиданное открытие кольнуло куда-то в самую душу. Такая мелочь, но они слушают нашу радиостанцию и, быть может, даже мой эфир.

— Вот и отлично, — расплылся в довольной улыбке Данилов. — Тогда ты, наверное, слышал, у нас есть рубрика, называется «TikTok со звездой».

— Там, где берут интервью у блогеров?

— Да-да, обычно оно пользуется дикой популярностью, но сейчас много аналогов, и нам всё время приходится искать способы сделать эфир ещё ярче. Поэтому зародилась идея слегка омолодить рубрику, чтобы быть на одной волне с народом.

В этом месте Данилов выдержал длительную паузу, с намёком поглядывая на Арсения, который продолжал сидеть с непроницаемым лицом, лишь слегка нахмурив брови.

И чем дольше тянулась пауза, тем меньше идея казалась гениальной. А ведь мне так хотелось дать Сеньке шанс попробовать себя в чём-нибудь глобальном и показать свою веру в него, что я была готова перевернуть этот мир вверх дном.

Арсений сдался первым, чуть наклонив голову вперёд и осторожно потянув:

— И-и-и?

— И-и-и, — повторил за ним Лёшка, — мы подумали, что ты хорошо подойдёшь на эту роль.

— Какую роль?

— Ведущего. Я же говорю, что нужен кто-то молодой.

— А что, у вас все только старые остались? — продолжал недоумевать Арсений, ставя в тупик своей недогадливостью Данилова.

— Да нет же, — вспыхнул Лёха, мимоходом глянув на меня с намёком, мол, понимаешь, на какие жертвы я ради тебя иду. Я же, напротив, скрипнула зубами, готовясь защищать Сеньку до последнего.

— То есть вы против стариков?

— Нет, — заметно скиснув, мотнул головой Лёха. — Нам нужен подросток. Мне нужен пацан для эфира.

— Вы именно больше по мальчикам? — уточнил Сеня. Вопрос прозвучал настолько двояко, что я едва не поперхнулась колой.

Рот Данилова открылся, да так и замер. Такой наглости он не ожидал. Я тоже пару раз моргнула, пытаясь сообразить, а с каких это пор Ключевский-младший стал так туго соображать.

— Ребёнок, мне нужен ребёнок! — в конце концов выпалил наш великий диджей.

— Вам рассказать, откуда берутся дети? — невинно поинтересовался тот самый «пацан для эфира».

— Нет уж, спасибо, у меня своих трое, — досадливо всплеснул руками Лёшка.

— Я где-то слышал, что для этого женщина нужна, — решил добить окружающих Арсений. Нас спасла Соня, разразившаяся громких смехом. Зло глянула на неё, полагая, что она ржёт над моим сыном, но нет, хохотала она над нами.