Нулевой километр (СИ) - Стасина Евгения

-Лёня, - кричу, пусть и страшно до жути, если вспомнить сколько раз я ему грубила, а он и не слышит вовсе. Все сигарету из пачки достать не может, до того трясет его. Может быть, приступ? Немолодой ведь?

-Костров, - про Дарину забываю и уже спешу к усачу. Бесит меня, даже сейчас, когда глаза округляет, узнавая во мне свою бывшую хозяйку, а все равно жалко. - Плохо тебе?

Подхватываю мужчину под руку и, позабыв о том, что командовать людьми Руслана уже не имею права, злобно одергиваю этот памятник, что безразлично наблюдает за моими потугами удержать на ногах Леонида.

-Чего встал? Давай помогай!

Он даже не морщится. Лишь вздыхает, оставляя свой пост, и, оттесняя меняя в сторону, помогает Кострову присесть на траву.

-Скорую вызвать? Дарин, где у тебя вода?

-Вот, - Смертина протягивает мне бутылку, и принимается ковыряться в сумке. - У меня валидол есть. Сейчас.

Откуда у молодой девушки такое богатство, я даже не спрашиваю. Когда выходишь за шестидесятисемилетнего старика и не такое из дому прихватишь. Пока до загса его не доведешь, а там пусть чем хочет, тем и спасается.

Принимаю из её рук таблетку и пихаю бледному водителю, немного опешив от того, как он отбрасывает мою руку в сторону.

-Не надо мне… Лучше в скорую звони.

Настолько все плохо? Может, не в сердце дело? Болеет чем-то хроническим и знает наперед, что без медиков не справится?

Качаю головой и безропотно выполняю его просьбу. Почти, ведь лысый громила уже вырывает из моих рук андроид:

-Лишнее это, Юлия Константиновна. Без врачей оклемается.

Что здесь, черт возьми, происходит?

Глава 50

Максим

Кострову явно не по себе. Пока Тихомиров неспешно снимает пиджак, подворачивает рукава рубашки и сбрасывает с шеи неприлично дорогую удавку, друг с трудом держится на ногах. Приваливается к стене, пытаясь что-то отыскать в одном из карманов, и тяжело дышит, переключая внимание собравшихся на себя.

-Выйди, - только Руслан даже не смотрит. Не поворачивая головы, бросает приказ и берет в руки биту, не реагируя даже на скрип металлической двери, за которой скрывается спина Леньки. И к лучшему, уж слишком близко к сердцу он принимает мои неудачи и вида моей помятой физиономии явно не перенесет.

-Страшно? - Тихомиров неловко перекидывает из ладони в ладонь своё карательное орудие и недобро сверкает глазами, когда я лишь усмехаюсь.

Бояться нужно вовсе не боли. В драке адреналин перевешивает и все заработанные тобой тумаки дают знать о себе многим позже. Страшнее другое - испугаться фингала под глазом и отказаться от женщины, без которой уже никак, мне ли не знать? Я же пробовал.

Даже когда он замахивается, неумело прицеливаясь в корпус, физических мук я не боюсь. И вздрагиваю не от удара, которого так и не ощутил, а от грохота, с которым эта самая бита падает на бетонный пол.

-Я тут подумал, Максим, - жестом приказывает своим оставить меня в покое и задумчиво почесывает лоб. - Это мы уже проходили. С тебя как с гуся вода. Какой смысл руки марать? Я ведь не бандит, а приличный известный человек.

Не знаю. Может быть, чтобы самоутвердиться? Отомстить за уязвленное самолюбие, ведь его только это и беспокоит. Никакой любви у него не было, иначе давно бы пустил в ход кулаки, а до сих пор медлит. Смакует каждое мгновение и упивается своей властью.

-Попугали, и будет, - вон оно как. Одергиваю свитер, не зная, как реагировать на случившиеся, но уж точно не жду, что все кончится прямо сейчас. Навряд ли, Тихомиров не массовик-затейник и одной постановкой не ограничится. Не успокоится, пока не проучит.

-Таких, как ты, наказывать нужно иначе.

Юля? Уверен, теперь и сам бледнею не хуже, чем Костров в начале этой дешевой пьесы.

-Да, брось. Девчонку твою я не тронул. Напротив, ушел вполне себе достойно. Даже машину не заберу - катайтесь на здоровье. Я о другом, - все на тот же стул садится и смотрит в упор, не мигая. - Как мама твоя? Слышал, лучше ей так и не стало?

Какого черта?

-Что ж ты помощи не попросил? Я, помниться, тебе обещание дал в случае чего выручить, а ты молчишь. Неужели, стыдно, после того, как любовницу мою увел?

Так что ж, я не зверь, Бирюков. Попроси - помогу. Завтра же в одной из лучших клиник её размещу. Сам-то такую сумму не найдёшь, а я своё слово привык держать, в отличие от тебя.

-Так просто? - конечно. Уверен, впереди меня ждёт все самое интересное. Закуриваю сигарету, а Тихомирову уже кожаную папку подносят. Достаёт какие-то буклеты и по одному бросает на пол: яркие, на каждом солидный доктор позирует на фоне величественного здания клиники. Текста не разобрать, но сомневаться не приходиться, что специализируются они на онкологических заболеваниях.

- Не бесплатно, конечно. Я все-таки банкир, цену деньгам знаю. Выбирай любую клинику, а я оплачу…

-А взамен?

-Взамен - Юля. Я тут её биографией озаботился, интересный факт нарыл. Отчим у неё, говорят, любитель выпить. Хотя, кому я рассказываю, ты ведь изнутри ситуацию изучил, - усмехается и, хлопнув себя по коленям, встаёт, принимаясь расправлять рукава рубашки. - И что кулаками машет, тоже знаешь. Так вот что странно, достается же не только его жене, но и детям. Сколько их там? Четверо?

-Пятеро, - зачем-то уточняю, всем нутром предчувствуя что-то недоброе. Что-то, что заставляет сигарету, зажатую губами дотлеть за две затяжки…

- Вот видишь. Страдают ребята, а соцопека в носу ковыряется.

- Ближе к делу, - бросаю фильтр под ноги и подумываю закурить ещё одну. Хуже не будет, грудь и так огнём горит, и не от никотина вовсе. - Причем здесь её семья?

-А сам не догадываешься? За все нужно платить, Максим. Либо деньгами, либо, как в твоем случае, человеческими жизнями. Принимаешь мою помощь - у твоей матери появляется шанс на выздоровление, а детишки отправляются в интернат. Юлька, конечно, расстроится, она же к ним привязалась. Кучу моих денег на тряпье для них спустилась, но да ладно. Переживёт, ведь так? - натягивает пиджак и поправляет узел галстука. - Может, так даже лучше будет. Государство из них людей вырастить, уж я позабочусь, чтоб ни мать Юлина, ни она сама в этот процесс не вмешивались.

- Ну ты и мразь, Руслан Сергеевич, - во второй раз мою попытку съездить ему в челюсть пресекает проворный охранник. Локтем сдавливает мне шею и держит, не позволяя вырваться.

- Ну почему же? Мразью будешь ты, Бирюков, если возлюбленную свою семьи лишишь, зато мать спасешь. Или хотя бы попытаешь. Да и если откажешься, тоже. Ведь что ты за сын, если из-за какой-то подстилки таким заманчивым предложением не воспользуешься? Так что решай. Не тороплю.

Обходит меня и хлопает по плечу своего спасителя, призывая остыть.

-Времени у тебя ведь навалом, верно? Подумаешь, рак, - ныряет в салон автомобиля, а я даже сквозь закрытую дверь слышу его зловещий смех. - Уроком вам будет, чтобы знали на будущее, что бывает, если плюешь в колодец, из которого пьешь.

Уж лучше б избил. Желательно, до смерти.

Юля

Говорят, любовь требует жертв. И чем она сильнее, тем больше необходимо отдачи. Не знаю, насколько это утверждение правдиво, но за свою я готова возложить на алтарь себя. Лишь бы с Бирюкова не упал ни один волос, пусть и запустить пальцы в его прическу мне вряд ли еще хоть раз доведется. Я свой лимит наслаждения исчерпала…

-Звягинцев, они же его убьют, - слышу, как голос Кострова срывается от тревоги, и пусть ещё не знаю, о ком идёт речь, какая-то часть меня уже готовится к худшему.

-Да что с твоим Бирюковым будет? - плохо готовится, хочу вам сказать, ведь стоит лысому зло сплюнуть на землю и запрятать мой мобильный в свой нагрудный карман, на траву опускаюсь уже я. - Может, хоть поумнеет, а то с первого раза не понял. Всех баб Руслана Сергеевича решил перепробовать!

Дышу тяжело, словно пробежала марафонскую дистанцию, и рассуждать не хочу над тем, о чем этот Звягинцев говорит. Меня интересует другое: два черных внедорожника, что выезжают из гаража, поднимая в воздух облако пыли, и тормозят аккурат около нашей компании.