Ирина Волчок - Тихий омут
— Немедленно встань, — строго, но спокойно сказала она. — Коленки уже совсем зеленые… Чего это ты так… нервничаешь? Конечно, я тебя простила. Сашка сказал, что надо простить — и забыть. Давно уже надо было… И ты меня прости. Я-то вообще тогда повела себя… м-м… как психопатка. Это, наверное, из-за переходного возраста. Но я уже выросла. Мы оба выросли, и все, и хватит уже… Ген, вставай, правда, а то неудобно даже. Все прошло. Незачем сейчас душу себе травить.
Генка остановился, открыл глаза, но с колен не поднялся. Смотрел на нее снизу вверх, заметно успокаивался. Наконец вытер лицо рукавом рубахи, встал и как-то буднично спросил:
— Сашка — это кто? Это ты в него влюбилась?
— Сашка бухгалтер, — ответила Вера почти так же гордо, как Витька. — Я в него влюбилась.
— Бухгалтер?! — Генка, кажется, не поверил. — Ты влюбилась в бухгалтера?!
— Я влюбилась в человека! — Вера опять чуть не рассердилась. — При чем тут профессия?
— Да, действительно, — помолчав, согласился Генка. — Глупость ляпнул. Это я так, от неожиданности… Ты за него замуж выйдешь?
— Выйду, — тоже помолчав, ответила она. — Если позовет — то обязательно выйду.
— А он что, замуж не звал? — удивился Генка. — Почему?
— Наверное, просто не успел. Мы недавно познакомились… Вернее, мы только-только познакомились — и я тут же уехала сюда.
— А он почему не поехал?
— А он в больнице остался. У него нога покалечена. Швы должны были снять. Как снимут — так и приедет.
— Еще и покалеченный… — Генка смотрел с недоумением. — Зачем тебе?.. То есть… Могла бы и здорового выбрать, раз уж решила влюбиться. Ты все-таки странная, Вера.
— Это ты странный, — немножко обиделась она. — Что значит «решила»? Я ничего не решала, так получилось.
— И часы у тебя на ноге, — обвиняющим тоном заявил Генка. — А ты говоришь — как все!
— Да у них ремешок просто слишком большой, на руке не затягивается… Надо дополнительную дырочку провертеть — и буду носить на руке. Как все.
Ей уже не хотелось проводить психотерапевтические беседы, что-то объяснять, что-то слушать… Генка был чужим человеком, совсем чужим, не очень понятным и в общем-то не очень интересным. И о ней этот чужой человек ничего не знал, но все время пытался доказать, что она — это не она, а кто-то другой, кого он сам придумал. Это вызывало чувство неловкости. И этот его волчий взгляд тоже чувство неловкости вызывал.
— Ты почему так смотришь? — скрывая чувство неловкости, спросила она. — Я никогда понять не могла: ты о чем думаешь, когда вот так смотришь?
— Как смотрю? — удивился Генка. — Ни о чем не думаю. Просто смотрю — и запоминаю. Надо же мне что-то вырезать.
Нет, это безнадежно. Вырезать ему что-то надо!
— Ген, — осторожно сказала Вера. — Ты бы вокруг поглядел, а? Вокруг много интересного… У тебя мама, и дети, и сестры… Ленка-то какая красавица стала! Ты разве не заметил? Ты же художник, Ген. И Нинка всегда очень интересная была. А мать с ребенком — это же из века в век… Мадонна с младенцем. Ты не пробовал сделать?
— Да ладно тебе, — скучно отозвался он. — Это все обыкновенное. Неинтересно.
— Ладно, пока. У меня на том берегу мобильник, кажется, звонит.
Она с разбегу нырнула в воду, вынырнула на середине Тихого Омута и поплыла к берегу, где в кармане халата, кажется, звонил мобильник. С такого расстояния, да еще на фоне неразборчивых Генкиных криков и плеска воды под ее ладонями, даже при ее кошачьем слухе, Вера никакого звона услышать, конечно, не могла. Но выбравшись по вырубленным в обрыве ступенькам на крутой берег — тут же и услышала. Номер ее мобильника знали только мама и тезка, но обе сегодня уже звонили. Наверное, что-то случилось…
На экранчике высвечивался совершенно незнакомый номер. У мамы и тезки ничего не случилось. Хорошо.
— Слушаю, — равнодушно буркнула Вера, ожидая, что сейчас кто-то скажет, что ошибся номером.
— Ну, что ж ты так долго? — с облегчением закричал Сашка. — Я уже думал, что ты телефон потеряла! Полчаса звоню! Почти всю батарею уже прозвонил!
— А как ты мой номер узнал? — зачем-то спросила она, мгновенно слабея в коленках и опускаясь на траву. — И откуда у тебя сотовый? Я же его утопила…
— Вер, а мне вчера швы сняли, — похвастался Сашка, не обратив внимания на ее глупые вопросы. — Я сегодня уже на свободе бегаю. Завтра к тебе приеду. Сейчас Косте разобраться немножко помогу, а то он уже почти две недели без финансового директора… Потом найду чего-нибудь вкусненького — и приеду.
— А при чем тут финансовый директор? — не очень вдумываясь в смысл слов, спросила она. — Ты же бухгалтер.
— Да это одно и то же, — нетерпеливо ответил Сашка. — Слово «бухгалтер» Витьке больше нравится… Вер, тут одна страшная новость… Тезка говорит, что ты не переживешь… В общем, Бабаевский шоколад «Аленка» я нигде найти не могу. Вер, мужайся… Говорят, его вообще с производства сняли. Вер, ты меня за такую новость не утопишь? А попробую чего-нибудь похожего найти.
— Черт с ним, с шоколадом! — закричала она. — Черт с ним, с чем-нибудь похожим! Не ищи ничего! Приезжай скорее, сколько ждать можно!
— Так ведь еще мать с Витькой собраться должны, — рассудительно заметил он. — Мы все вместе приедем, потом они останутся за твоим ремонтом следить, а мы с тобой сразу в город вернемся, чтобы заявление завтра подать, а то, если завтра не успеем, то до следующей недели ждать. Чего время тянуть, да? И со свадьбой тянуть нечего, недели через две могут расписать, я узнавал. А то потом тебе опять на работу, Витьку пора в подготовительный класс отдавать, начнется суета, какая свадьба в суете… Вер! Ты чего молчишь? Ты согласна, Вер?
— Конечно, — быстро сказала Вера, глядя на Генку на том берегу. Генка, кажется, собрался уходить. — Саш, подожди минутку, я сейчас…
Она осторожно положила мобильник на валявшийся на траве халат, вскочила и, подпрыгивая на месте и размахивая руками, закричала через весь Тихий Омут:
— Генка! Вырезай мать с ребенком! Эй, слышишь?! У тебя шедевр получится! На века!
Генка потоптался на месте, кивнул головой, махнул рукой, повернулся и пошел в сторону дальних огородов, к дому матери, наверное. Вера немножко посмотрела ему вслед, пробормотала: «Бедненький», — села на траву и взяла телефон.
— Ну, у тебя и голосок, — с уважением сказал Сашка. — Слушай, а разве матери с ребенком шоколад можно? В смысле — беременным… Я что-то не в курсе, надо бы проконсультироваться. Вер, а ты кого нам родишь, мальчика или девочку? Вот интересно, девочка на тебя похожа будет?
— Ни в коем случае, — решительно ответила она. — Девочка не будет похожа на меня. Сашка, вот на это я ни в коем случае не согласна. Девочка будет совершенно нормальная. Как все. И никакого спорта, пусть лучше по дискотекам шляется. И никаких прыжков в Тихий Омут… Ничего, если захочет, пусть в бассейн походит. И отличницей ей тоже быть незачем. И никакой психологии, пусть лучше на наш филфак поступает… Зачем ей психология, если она нормальной будет? И замуж пусть рано выходит. И детей много рожает… Хотя бы трех. В общем, чтобы не один ребенок в семье.
