Татьяна Лисицына - Цветок на ветру (СИ)
— Каролина, мы опоздаем. Сегодня же контрольная.
— Никто и не просил меня ждать, — девушка вздернула нос. — Я знаю, где находится школа. Ходишь за мной, как привязанный. — она протянула ему сумку, и он послушно взгромоздил ее себе на плечо.
— У меня вообще нет настроения идти в школу, — заявила девушка, рассеянно глядя по сторонам. Алексей поймал ее взгляд. Взгляд взрослой женщины, уверенной, что она красива и желанна. Такой же взгляд был у Зои. Взгляд, который заставляет мужчин совершать отчаянные глупости. Вероятно, это и произошло с Русланом, когда, потеряв Зою, он захотел отомстить ей и украл у нее дочь. Алексей следовал за ними на безопасном расстоянии. Он решил, что не будет подходить сейчас. Дождется, когда у них закончатся уроки и тогда встретит Каролину из школы. А пока ему нужно было прогуляться в ближайшее отделение милиции, чтобы навести некоторые справки. А еще безумно хотелось позвонить Зое. Не для того, чтобы рассказывать новости — для этого надо переговорить с Катей — а просто услышать ее голос.
Глава 16
Закутавшись в длинную шубу, Зоя шла по Кузьминскому парку. Она сама не знала, зачем она сюда приехала. Она даже не собиралась заходить к маме. Просто с утра у нее было такое ужасное настроение, что все валилось из рук. Она попробовала придумать новый фасон вечернего платья, но в голову ничего не приходило. А ведь надо было работать. К Новому году она должна представить вечерние платья в свои два магазина, и надо было чем-то удивить этих богатых дамочек, чтобы они захотели купить именно ее платья, чтобы они чувствовали себя особенными и желанными. Когда карандаш, которым она рисовала эскизы, сломался в третий раз, она решила проветриться. Наверное, она устала. Она вообще устала, устала жить. Эта тоска, казалось, никогда не оставит ее. В таком удрученном настроении она села в свой новенький синего цвета автомобиль, который любовно называла Синька, и оказалась в Кузьминках.
Еще раздраженная на себя и весь мир, она вступила на снежную тропинку и медленно пошла к озеру, вдыхая морозный воздух. Заснеженные деревья и чистый белый снег, сверкающий на солнце сразу подняли ей настроение. И почему она не осталась жить в Кузьминках?! Здесь она была счастлива, не то, что на Малой Бронной, где среди скопища машин и привередливых соседей она никогда не чувствовала себя так спокойно. Эх, если бы можно было вернуть время назад и вновь ощутить себя пятнадцатилетней девчонкой, гуляющей за ручку с Юркой по лесу. Как они были молоды тогда и беззаботны и вся жизнь, чудесная жизнь, казалось, принадлежала им. А что сейчас? Одиночество и работа. Да глупые светские вечеринки, на которых ей приходится бывать. Да еще есть любимая подруга Марьяна, которую она устроила директором в свой магазин и Алексей. Иногда они ходят куда-нибудь поужинать или в театр. Он всегда прощается у дверей, а она никогда не приглашает его остаться.
Ноги сами привели ее на знакомое место. Зоя остановилась. Ну, надо же, та самая скамейка, на которой они тогда сидели с Юрой, и он признался ей, что едет в Афганистан. Им тогда было по девятнадцать лет. Интересно, где сейчас Юрка? Вспоминает ли ее? Наверно, он был единственным мужчиной в ее жизни, которого она любила. Им было так хорошо вместе. Она присела на спинку скамейки и закрыла глаза, вспоминая свое удивительное ощущения счастья, когда они были вместе. Неожиданно услышала, как скрипит снег под чьими-то шагами, и раздраженно оглянулась. «Вот ведь несет кого-то. Не дают побыть в одиночестве». Зоя скользнула взглядом по мужчине в темно-синем пуховике. Что-то в нем было удивительно знакомое. Он сделал еще несколько шагов, и Зоя узнала Юру. Минуту они смотрели друг на друга, жадным взглядом лаская знакомые черты и с обидой замечая морщинки.
— Откуда ты здесь? — наконец спросил он.
— Я просто гуляла. А ты?
— Я часто прихожу сюда, — сказал он, грустно улыбаясь. Зоя заметила, что в его карих глазах больше нет тех искорок веселья, которые ей так нравились. Юра вообще выглядел каким-то поникшим и усталым. — Это же наша скамейка. Помнишь?
— Я узнала, — тихо ответила Зоя, вдруг обрадовавшись, что он приходит сюда.
— Ты не возражаешь, если я посижу с тобой?
— Конечно, нет. Расскажи, как ты живешь? — спросила она, чтобы не молчать.
— Мне нечего рассказывать, кроме того… — он посмотрел на нее, потом отвернулся и быстро сказал: — Ты не поверишь, но я все еще люблю тебя.
— Юра, Юра, — Зоя мягко улыбнулась. — Ты все время признаешься мне в любви. Но ведь это же ты тогда ушел. Это же ты не смог жить с нами. Дело было не во мне. У нас были разногласия, но я бы никогда не решилась на разрыв.
Он взял ее руку в меховой перчатке и прижался к ней лицом. В его жесте было столько отчаяния, что Зоя невольно погладила его по волосам. Он был без шапки, в густых волосах с проседью запутались белые снежинки. Он был все тот же родной мальчишка, с которым они не спали ночами, занимаясь любовью, только чуть-чуть постаревший.
Он смотрел в сторону, не отпуская ее руку.
— Я совершил тогда ошибку. Я понял это почти сразу. Ты была единственной, кого я любил еще со школы. Единственной женщиной на всем белом свете. Я понял это, когда начал встречаться с другими. Я не искал больше любви, но искал забвения. Когда в моей жизни не стало тебя, все мои занятия показались бессмысленными. Я все-таки выбросил ту гитару, которая нас разлучила. Я не смог больше петь, у меня пропал голос.
— Но ты же играешь в ресторане? — Зоя вспомнила мамин рассказ.
— Но разве это то, к чему я стремился? Наверно, теперь я ненавижу музыку, потому что из-за нее потерял тебя.
— Это было не из-за музыки. Это было из-за того, что мы всегда жили в разных мирах, и тебе не нужен был мой мир.
— А тебе мой, — грустно заметил Юра. — Но все же ты пыталась. Ты ходила со мной на вечеринки, которые тебе не нравились, и слушала мои глупые песни. Ты даже поддерживала хорошие отношения с Майклом, которого терпеть не могла. Ты делала это ради меня. А я даже не пытался жить в твоем мире, не хотел даже попробовать стать другом для твоей дочери.
Зое стало грустно. Он все понял, но что толку в его раскаянии. Время безнадежно ушло, остается только сетовать и вспоминать.
— А что сейчас с Майклом? — спросила она после паузы.
Юрка усмехнулся и хорошо знакомым жестом взъерошил волосы.
— Ты опять оказалась права, он никогда не был мне другом. Он подставил меня при первой же возможности, и я с трудом выкрутился из гадкой ситуации.
— Мне жаль, что так получилось. Но все равно, у тебя есть семья, сын.
Он посмотрел на Зою, долгим тяжелым взглядом, из которого сочилась боль.
— Я не люблю их. Наверно, ты была права, когда однажды назвала меня уродом. Я не люблю собственного сына. Он раздражает меня самим фактом своего существования. У него астма, он редко ходит в школу. В основном находится дома и тихо что-то рисует. Он любит рисовать. Иногда у него бывают приступы, и он задыхается. Все это раздражает меня. У меня даже не мог родиться нормальный здоровый пацан. Такой сильный и здоровый, как твоя Катя.
При упоминании о Кате она тихо попросила:
— Не надо так говорить.
Юра обнял ее за плечи и заглянул в глаза.
— Никаких известий?
— Нет, — Зоя отвернулась и заморгала.
— Знаешь, только когда у меня родился сын, я понял, что любил твою Катю. Она хоть и не была моим ребенком, но все же была дочерью от любимой женщины. Просто у меня была такая странная любовь.
— Не надо, Юра. Не ври. Зачем сейчас ворошить прошлое? — Зоя чувствовала, что у нее по щекам текут слезы, а в голове вертелась слова песни Аллегровой, которая ей когда-то нравилась. «Дураки, с тобой мы оба дураки. Растеряли все, что было невзначай».
— Не плачь любимая. Не плачь. Я не достоин ни одной твоей слезинки. Ты прости меня. Я счастлив, что встретил тебя. Ты все такая же красивая. Я слежу за твоими успехами издалека. Я даже заходил в твой магазин на Тверской. Твои платья такие красивые.
— Ты был в моем магазине? — Зоя улыбнулась сквозь слезы.
— Да, только быстро ушел. Продавщица очень странно на меня смотрела. Наверно, я не выгляжу, как мужчина, который может позволить себе купить такую дорогую одежду для женщины.
— Перестань. Ты хорошо выглядишь. Многие мужчины в нашем возрасте толстеют и лысеют, а у тебя такая же фигура, как и в юности и волосы такие же густые.
— Ну, в этом нет моей заслуги. Просто хорошие гены. Знаешь, мои родители жалеют о тебе. Им не нравится моя жена, так же как и мне.
— Зачем же ты тогда женился?
— Думал, что забуду тебя с ней. Но ничего не вышло. Бог жестоко покарал меня за то, что я ушел от тебя. Я даже не могу оставить их, потому что жена не работает, и им будет негде жить. Но я построил дачу. Помнишь, куда я привез тебя в день нашей свадьбы?
