Лора Бекитт - Девадаси
Жених явился чуть раньше брахмана; он был в костюме сипая, в белом тюрбане, с красным поясом и саблей на боку. Девар выглядел радостным, взволнованным, слегка смущенным и очень мужественным.
Амрита была так же свежа и прекрасна, как цветы, в изобилии украшавшие ее прическу, блистательна в сверкании мелодично звенящих украшений и по-девичьи скромна, как и пристало индийской невесте. Ее рука, которую брахман вложил в руку Девара, казалась легкой, почти невесомой. Женщина улыбалась, не поднимая ресниц.
Гостей было немного, и они повеселились на славу. А после оставили молодоженов наедине.
Обстановка домика была скромной, почти бедной — никакого сравнения с условиями, в которых Амрита жила прежде, но молодая женщина не обращала на это внимания.
Сегодня была ее брачная ночь. Настоящая первая брачная ночь. Человек, с которым она ложилась в постель, не заплатил за нее деньги и не покинет ее наутро. Он не стремился приобщиться к божественному откровению. Он желал ее любви. Не любви девадаси, а любви простой женщины, своей жены.
Серебристо-желтый шар луны медленно скользил по блестящему от звезд небу. Что-то невыразимо заманчивое, почти торжественное скрывалось в этой единственной в своем роде ночи.
Неяркий свет масляной лампы заливал лицо Девара, позволяя разглядеть четкие, неподвижные черты и светящиеся, как угли, такие же неподвижные глаза.
— Почему ты вышла за меня, Амрита? Неужели это… любовь?
— Я надеюсь, что это любовь, — прошептала она.
Молодая женщина сидела на постели в сверкающих украшениях, в свадебном сари и с цветочной гирляндой на шее. Девар сиял с невесты гирлянду и неловко произнес:
— В отличие от других мужчин я не слишком искусен в любви, потому не уверен, что смогу доставить тебе такую радость, какой ты, без сомнения, заслуживаешь.
Амрита тихонько вздохнула.
— Этой ночью я предпочла бы забыть о том, чего я заслуживаю, как и о том, что на свете существуют другие мужчины. На самом деле любовь не требует изысков. Главное — быть искренним. Потому этой ночью я желаю… просто любить. Хочу чувствовать себя девушкой, впервые доверившейся своему мужу.
— Ты права, — сказал Девар и обнял жену.
Стук сердца и прилив крови в жилах напоминал волны прибоя. Жажда новизны привела к наслаждению и упоению, желание свободы навсегда забрало сердца и тела в добровольный плен. Тело Амриты отзывалось на движения тела Девара, и ее душа вторила этому радостному порыву. Ее чувства обострились и напряглись до предела, и она готова была броситься в неизведанное. И это случилось — в бедно обставленной комнате, с человеком, который сказал, что любит ее такой, какая она есть, и не мечтает о большем.
Она уснула в его объятиях, ощущая сквозь сон, как он бережно убирает с ее лица пряди спутанных в порыве страсти волос.
Проснувшись утром, Амрита увидела, что Девар смотрит на нее с нежной улыбкой.
— Твоя жизнь — это танец, не так ли?
Она вспомнила о том, что сказала Кирану. Сказала, что танец — это свобода. Нет, не совсем так.
— Да. А танец — это любовь.
— Я люблю тебя, — сказал Девар. — Моя любовь к «бессмертной» будет бессмертной.
— Моя любовь к смертному — тоже, — ответила Амрита, и оба улыбнулись.
Спустя восемь месяцев Тара родила дочь, а еще через полгода Амрита подарила Девару сына. Вскоре на берег сошли Джеральд Кемпион и Джая — они вернулись в Калькутту. Джая очень изменилась: у нее отросли волосы, следы от ожогов стали менее заметны. Она держала на руках новорожденного мальчика и выглядела очень счастливой.
Девар служил в гарнизоне Калькутты и командовал большим отрядом сипаев. Как кшатрий, представитель наследственного сословия воинов, он пользовался уважением соотечественников и заслужил немалые привилегии.
Амрита, Тара и Камал продолжали танцевать. Из них получилось великолепное трио. Шива и две ипостаси его Шакти, энергии Вселенной, женской сущности и женской души, без которых он не способен ни созидать, ни разрушать.
Однажды Амрита увидела на вечеринке, устроенной высокопоставленным чиновником английской торговой компании, Кирана: он сидел среди гостей и смотрел на нее с сожалением и печалью.
Амрита ни о чем не жалела. Ни о том, что была девадаси, ни о том, что стала женой земного мужчины, ибо человеческая жизнь, как и танец, есть бесконечная круговерть, освобождение от цепей неведения и заблуждения, от мрака уныния и тоски, — если двигаться туда, куда манит волшебная музыка собственной души и завораживающая мелодия сердца.
Примечания
1
Шудра — низшая каста в индийском обществе. Ниже шудр стояли только неприкасаемые.
2
Амрита — «бессмертная». В индийской мифологии — божественный напиток, нектар бессмертия, добытый во время пахтанья океана богами и демонами.
3
Брахманы — представители высшей, жреческой касты, но преданию созданной из головы великого бога Брахмы.
4
Во времена английского завоевания Индии заминдарами называли феодалов, утвержденных в правах собственника земли, на которой трудились крестьяне, и плативших налог колониальным властям.
5
Шива — бог очистительного разрушения, одно из божеств верховной триады, наряду с творцом Брахмой и хранителем Вишной.
6
Дхоти — одежда индийских мужчин. Кусок ткани обвязывается вокруг бедер, пропускается между ног спереди назад и подтыкается на спине у поясницы.
7
Натараджа — «владыка танца», одна из ипостасей бога Шивы.
8
Лингам — фаллический символ, олицетворяющий Шиву, йони — символ женских детородных органов. В более глубоком смысле лингам и йони — божественное сознание и человеческое тело, дух и природа, время и пространство и т. д.
9
В Индии было и есть четыре основных общественных сословия — касты Брахманы — жрецы, кшатрии — воины, вайшья — торговцы и шудры — слуги. За пределами кастового общества стоят неприкасаемые.
10
Ситар — струнный щипковый инструмент типа лютни.
11
Наместник провинции, князь.
12
Лакшми — супруга бога Вишну, символ безупречной духовной жизни и материального процветания, богиня красоты и благополучия.
