Виктория Рутледж - Взрослая жизнь для начинающих
— Мисс, — хором приветствовали ее дети, когда она подошла к Крису.
— Как мне кажется, вы совершенно не должны здесь находиться, не так ли? — сказала она, с наигранно-суровым видом поджав губы.
— А это ваш приятель, мисс?
— Почему вы не в школе, мисс?
— Вы решили нас отсюда выставить, мисс?
Крис видел, что Мэри изо всех сил старается не улыбнуться.
— Так вот, если вы прямо сейчас вернетесь в школу, я не стану рассказывать миссис Хендерсон, где вы тратите свои деньги на обед. Но надо вам сказать, что, когда я выходила из школы, я как раз ее встретила в коридоре, с классным журналом…
Он обратил внимание, что о нем она так ничего и не сказала, и внутри у него пробежал легкий холодок.
Дети, толкая друг друга, стали забирать свои куртки и портфели, и Крис сел на стул у окна, прихватив с собой горячую кружку.
— Ты не должна им такого позволять, — сказал он.
— Какого? — Мэри размотала и сняла с шеи шарф. — Это же древний ритуал, который ученики исполняют при виде своей учительницы. Я же младше их матерей. А сам ты что, никогда не сматывался из школы в обеденный перерыв? Они, по крайней мере, собираются пойти обратно.
— Но им же всего одиннадцать! — Он смел со стола крошки.
— А телерепортажи ты никогда не смотришь? Одиннадцатилетние занимаются сейчас многими вещами куда похуже.
Крис сердито вздохнул, но постарался сдержать эмоции. Сейчас совсем не время поссориться из-за пустяков, особенно тогда, когда он еще не успел сообщить жене то, из-за чего позвал ее сюда. Но он терпеть не мог, когда она с ним вот так разговаривала, не давая ему возможности превратить беседу в перебранку. Мэри никогда не чувствовала разницы между обменом мнениями и выпадами против личностей. Когда-то ему было забавно вот так дразнить ее, но сейчас это выводило его из себя.
— Я не для того приехал сюда через пол-Лондона, чтобы обсуждать с тобой современную педагогику, Мэри.
Слова его прозвучали слишком официально, голос был слишком резким — от сосредоточенности, и он увидел, что ее лицо снова напряглось. Она ничего не сказала, осторожно отпила кофе и замерла в ожидании.
— Хм, — начал он, сжав пальцами виски. Из-за шума, который стоял в забегаловке во время обеденного перерыва, ему было никак не вспомнить все те осторожные фразы, которые он составил по дороге к ней. Все они были тщательно выстроены, как будто мостик, по которому он выберется из этой отвратительной ситуации к новой, лучшей жизни. Выберется, если Мэри не начнет спорить и он не будет смотреть вниз.
Крис сделал глубокий вдох и не рискнул посмотреть на нее.
— С чего лучше начать? Если слишком не вдаваться, э, в подробности, то причиной, по которой я в последнее время так задерживался на работе, является бедственное положение в Косово. Система доставки гуманитарной помощи оказалась нарушена, и в центры снабжения населения ничего не поступало, кроме того, у них была очень тяжелая зима. Как ты знаешь, я занимался координацией наших поставок, которые будут отправлены вместе с посылками от других организаций. — Он глянул на нее, чтобы увидеть реакцию. Поняла ли она.
По лицу Мэри ему ничего не удалось понять, и Крис с раздражением подумал, что она никогда не относилась к подобным вещам достаточно серьезно.
— Судя по всему, там началась эпидемия гриппа. Временные больницы переполнены до отказа, и если развитые страны не окажут хорошо организованную помощь и не обеспечат район медикаментами, то грозит настоящее бедствие.
— И поэтому ты отправляешься туда в составе гуманитарной миссии, чтобы оказать помощь, — сказала Мэри.
— Да. — Крис почувствовал, что больше не ощущает внутри себя движущей силы, а просто несется вниз, как машинка на американских горках. Он, не мигая, уставился на Мэри. Иногда он поражался тому, сколько ей было известно. — Откуда ты узнала?
— Я не узнала. Я просто высказала догадку. — Мэри остановилась. — Не знаю, что сказать. А что ты хотел бы от меня услышать? «Господи» в данной ситуации прозвучало бы слишком весомо.
Крис посмотрел на Мэри, сидевшую за столом, — кружку она держала по-детски, грея об нее руки. Он подумал, что, возможно, не совсем понял ее слова. В яркой учительской одежде она казалась скорее восемнадцатилетней, чем тридцатилетней. И тело у нее тоже становилось таким подходящим для учительницы — мягким и податливым, как у дойной коровы. Вот кого она ему сейчас напоминала — корову фризской породы: молочно-белая кожа, каштановые волосы, огромные карие глаза, пышные бока, — совершенно деревенское существо.
Она звякнула кольцом о кружку, поднимая ее ко рту.
Его жена.
Он затараторил, стараясь перекричать гул, стоявший в переполненной забегаловке.
— Я узнал об этом только сегодня утром. В десять мне позвонили организаторы и сказали, что у них отказался поехать один из руководителей групп и им нужен кто-нибудь, у кого есть достаточный опыт такой работы, чтобы заменить его.
— А у тебя есть опыт такой работы?
— Я до поступления в университет год занимался добровольческой службой в разных странах. Я легко осваиваю иностранные языки, да господи, Мэри, я же уже прошел одно собеседование на эту должность!
— То есть все произошло не совсем «только этим утром». Почему ты не сказал мне, что ходил на собеседование? — спросила Мэри. На лице ее промелькнула боль — теперь она все поняла. — Почему ты не сказал мне про эти встречи? Я думала, ты… — Она замолчала и пристально посмотрела на него.
Крис мысленно обругал себя за это и нахмурил лоб.
— Я не рассказывал тебе, потому что не был уверен, что все так сложится. И это совсем не то мероприятие, куда можно приехать с женой. Это вам не встреча одноклассников, где жены могут жить в том же шале, понимаешь ли.
Впрочем, это была «невинная ложь». В Косово можно было ехать с супругами, и на собеседовании ему даже задавали вопросы про Мэри — не захочет ли она преподавать во временных школах для детей-беженцев. Он убедительным тоном сказал, что она не сможет оставить свою школу в Лондоне. Тем самым он устроил все так, как считал нужным. Правда заключалась в том, что он не хотел, чтобы кто-нибудь поехал вместе с ним, тем более Мэри. Ему хотелось остаться совсем одному.
— Да. Понятно.
Крис внимательно наблюдал за ее реакцией. Сейчас, когда Мэри вовсе не взорвалась от негодования, он спрашивал себя, почему не рассказал ей все с самого начала. Она, кажется, совершенно нормально это восприняла. Ну, впрочем, было вполне очевидно, что она не особенно огорчится его отъезду. Кто-то должен был взять на себя контроль над ситуацией. А пока он будет в Косово, у обоих будет достаточно времени подумать. Сейчас он уже сомневался в своих чувствах, — теперь, когда они сидели и говорили об этом. По крайней мере, это был самый долгий за последние полгода разговор между ними, когда они не ругались.
