Маурин Ли - Цепи судьбы

— Я вполне способна самостоятельно приготовить угощение для наших гостей, Чарльз. — Марион выглядела так, как будто провела последние полчаса в морозилке. — Нет никакой необходимости приносить еду с собой. Более того, тебе известно, что я терпеть не могу пиццу.

Я не знала, что к нам собираются зайти дедушка и дядя Хэрри. Я соскользнула с кровати и пробормотала, что сейчас приготовлю чай. Я обрадовалась тому, что мы ожидаем гостей.

Наполняя чайник водой, я напевала «Can't Buy Me Love».

— Мне нравится эта песня, — сказала мать, заходя в кухню.

Я набралась храбрости и задала вопрос:

— А вам разрешали слушать музыку в тюрьме?

— Мы смотрели хит-парады. Кое-кто даже танцевал.

— У тебя была любимая группа?

— Мне нравились «Би Джиз» и этот парень с цветами в волосах, который пел о том, как он едет в Сан-Франциско.

— Скотт МакКензи.

— Он самый. — Ее розовые губы изогнулись в грустной улыбке. — Я поклялась себе, что когда-нибудь в моих волосах обязательно будут цветы, но не уверена, что это все еще в моде.

— Власть цветов[28] закончилась, когда началась война во Вьетнаме, но ты все равно можешь носить их, если хочешь.

— Конечно, могу. — Ее лицо заискрилось ослепительной улыбкой. — Наш Чарли выращивает розы, как и раньше?

— Да, чудесные красные розы.

— Тогда я украду у него одну, когда они распустятся.

Мне было приятно, что мы так непринужденно общаемся. Не знаю, откуда у меня взялось это дурацкое представление о том, что люди, попавшие в тюрьму, теряют связь с внешним миром. Мне тоже нравились «Би Джиз» и Скотт МакКензи. Это означало, что мы можем беседовать о музыке.

Мать прислонилась к раковине и сложила на груди руки.

— Я думала, что, возможно, было бы лучше, если бы ты называла меня Эми. Не сейчас, — поспешно добавила она, — со временем, когда ты свыкнешься с этой мыслью.

Я издала звук, который невозможно было охарактеризовать. Я бы предпочла продолжить разговор, начатый ранее.

— У меня наверху полно пластинок и проигрыватель, — сказала я. — Ты можешь слушать их, когда захочешь.

— Спасибо, хотя здесь я, скорее всего, не задержусь. Я мешаю бедняжке Марион. Она предпочитает, чтобы наш Чарли уделял внимание только ей.

— Но Чарли… Чарльз счастлив, что ты здесь. — Я увидела это сегодня своими глазами.

— Я могу пожить у Кэти, а он будет приходить ко мне, когда захочет.

Чарльз не сможет уделять внимание Марион, находясь в доме Кэти Бернс, но я не стала заострять на этом внимание.

Дедушка и дядя Хэрри явились почти час спустя с пиццей и вином. Мне было так непривычно видеть в нашем доме столько гостей, да к тому же еще и с первым в моей жизни обедом, приготовленным вне дома, что я была взволнована, как ребенок. Вскоре приехала Кэти Бернс и мы расположились вокруг стола в гостиной.

Мы ели пиццу и громко смеялись. Марион довольно демонстративно ела бутерброд с сыром и то и дело поглядывала на общую с соседями стену, как будто боялась, что нас могут услышать.

Моя мать… Эми… сказала, что сегодня днем звонила сестрам в Канаду и что они ужасно обрадовались ее звонку.

— Старшая дочь Бидди в сентябре начнет учиться в университете, а девочка Джеки уже заканчивает учебу. Она будет биологом.

— Если бы ты позвонила после шести, это было бы намного дешевле. — Казалось, что Марион скорее огорчена, чем раздражена сообщением о выброшенных на ветер деньгах.

— Когда Эми поговорила с девчонками, она спросила у оператора, сколько стоил разговор, и отдала мне деньги, — с явным сарказмом в голосе произнес Чарльз. — Наш бюджет не пострадал, дорогая.

Кто-нибудь другой на месте Марион был бы готов провалиться сквозь землю, но она всего лишь одобрительно кивнула.

— Хорошо.

Мы целую вечность сидели вокруг стола и разговаривали. Точнее, они разговаривали, а я молчала и слушала, как они вспоминают необычные и забавные случаи, происшедшие во время войны, хотя я знала, что в те времена происходило и много трагических событий.

Кэти рассказала, что однажды ее мать вернулась из бомбоубежища и обнаружила в доме незнакомого мужчину, спящего под столом в гостиной.

— Он вошел через заднюю дверь в полной уверенности, что это его собственный дом. Мама выгнала его метлой, хотя во время затемнения это была вполне простительная ошибка.

Затемнение было причиной множества разнообразных недоразумений. Дедушка и бабушка Паттерсон однажды вечером отправились в театр, но потеряли друг друга, выйдя на улицу после представления.

— Нам пришлось добираться домой на разных трамваях, — закончил свой рассказ Лео.

— Я не могу представить тебя в трамвае, дедушка, — удивилась я. Он был для этого слишком элегантен.

— Война была великим уравнителем, Маргарита, — пояснил он. — Будь ты хоть трижды миллионер, все равно бензин выдавали по карточкам.

— На черном рынке продавалось все, — сказала Эми. — Наша мама однажды купила радиоприемник, но так и не смогла его включить. Она так раскаивалась в этой покупке, что ничуть не огорчилась, когда оказалось, что внутри приемника нет никакой начинки.

Дядя Хэрри заметил, что на его взгляд в войне не было ничего хорошего, что вся эта чертова война была одной сплошной кровавой трагедией, от начала до конца.

— Прошу дам простить меня за резкость, но на войне я потерял своего самого лучшего друга.

— Я тоже. — Кэти посмотрела на него, и между ними молнией промелькнуло взаимопонимание, причины которого я не знала.

— Мы тут были всего лишь зрителями, — вступил в разговор Чарльз. — Мы на велосипедах ездили на работу и обратно, и ничего значительного не происходило. Во время самых тяжелых налетов мама и сестры приезжали и оставались у нас на ночь. Мы наблюдали, как небо над Ливерпулем окрашивается в красный цвет, как будто горит целый город. Нам казалось, что мы находимся в другом мире.

— Мы с Элизабет самые тяжелые ночи проводили на фабрике в Скелмерсдейле, — кивнул дедушка.

— А ты где находилась во время бомбежек, Эми? — спросила Кэти Бернс. Я припомнила, что ее призвали в армию и она почти всю войну провела в Йоркшире.

— В подвале нашего дома у Ньюсхэм-парка, — ответила моя мать. — Мы там очень весело проводили время. Кто-нибудь помнит капитана Кирби-Грина? Он жил на первом этаже.

— Он был страшным занудой, — проворчал дедушка. — Каждый раз, когда я к тебе приезжал, он ловил меня в вестибюле.

— А мне он очень нравился, — возразила Марион, впервые за весь разговор открыв рот. — Я встречалась с ним всего один раз, на празднике у станции Понд-Вуд. Мне показалось, что капитану очень нравилась твоя мать, Чарльз.