Марго Романова - Тайга
— Поделили? — заинтересованно посмотрела на него девушка.
— Поделили, — вздохнул Николай. — Но жить лучше от этого не стали.
— Все таки непонятные вы существа — люди, — немного подумав, произнесла она. — Вас постоянно что-то не устраивает. Чем больше вы имеете, тем больше хотите. И что же стало с этим царем? С ним тоже поделились поровну?
— Нет, делиться с ним не стали, — процедил Николай. — Его убили.
— Но зачем? — горько выдохнула Рябинушка, и Николаю показалось, что ее горячий взгляд сейчас выжжет дыру на его виске.
— Народ его ненавидел… и боялся, — потирая "обожженное" место, ответил он. — Для нашего народа страх — унизительное чувство, а унижаться мы не любим. Люди жаждали мести и она свершилась.
До самого Петергофа они больше не проронили ни слова. Припарковавшись, Николай открыл дверь Рябинушке и подал ей руку. Выбравшись из салона, она с удовольствием потянулась.
— Здесь пахнет лесом и водой, — улыбнулась она. — Как же я соскучилась по этим запахам! В твоем городе совсем нечем дышать. Я там задыхаюсь.
— Да я и сам там задыхаюсь, — поддержал ее Николай и в очередной раз подивился ее удивительной способности так быстро переключаться. Хотя для беременных женщина характерна быстрая смена настроения. Где-то он это слышал.
Дворцовое великолепие и торжественная красота царской резиденции привели Рябинушку в полный восторг. Зябко поеживаясь от ледяного ветра, Николай несколько раз пытался обнять ее, чтобы согреть своим теплом. Но всякий раз она уворачивалась, доказывая ему, что совсем не замерзла. Тогда она решил предложить ей зайти в один из дворцов. Но Рябинушка вновь отказалась, объяснив это усталостью от замкнутых пространств. Очарованная здешними видами она быстро перебегала от одного фонтана к другому, замирая, словно статуя, перед каждым из них.
— Ты знаешь, а я даже представляю себе вашего царя, его жену и детей, — восторженно разглядывая фигуру Самсона, медленно произнесла она. — Он такой высокий, бородатый, очень красивый. Она — строгая, заботливая, несколько суховатая на вид. И — златокудрые веселые детки, которые постоянно задирают своих родителей, мешаются у них под ногами и звонко смеются. Они очень любят друг друга и все свободное время проводят вместе.
— У царских детей была куча нянек и гувернанток, — оторвавшись от созерцания фонтана, Николай перевел задумчивый взгляд на Рябинушку. — Родители практически не занимались их воспитанием.
— Как же так? — Рябинушка удивленно посмотрела на него. — Ведь ты говорил, что люди сами растят своих детей?
— Обычные люди, — пояснил Николай и отвернулся от Рябинушки. — У сильных мира сего нет на это времени.
— Почему же ты осуждал нас? — звенящим от негодования голосом продолжала допытываться Рябинушка.
— Потому что вы тратите свое время на прогулки и развлечения, — сухо ответил он. — А они несут ответственность за судьбы миллионов.
— Как же ты несправедлив, милый мой, — встряхнула она белокурыми кудрями и вцепилась в металлическую перегородку с такой силой, что побелели костяшки пальцев. — Чем вы лучше нас?
— Да ни чем мы не лучше! — разглядывая ее готовые прорвать тонкую кожицу и вырваться наружу косточки, раздраженно сказал он. — Мы даже хуже. Нет в нас вашего благородства, вашей преданности, вашего умения любить. Но все таки материнский инстинкт в наших женщинах развит больше.
— Люди осуждают матерей, бросивших своих детей, — кивнула Рябинушка. — Но при этом лишь единицы берут на воспитание чужих ребятишек. Вчера я смотрела передачу про детский дом. И все время плакала. Малышам так хочется обрести маму и папу, но никто не хочет брать их в семью. Эти дети никому не нужны.
— А ты была нужна? — раздражаясь все больше, процедил он.
— Да, Тайге, — улыбнулась она и ее напряженные руки, наконец, расслабились. — Всю свою жизнь я чувствовала ее любовь и заботу.
— И ты не обижалась на свою родную мать за то, что она бросила тебя? — Николай взял Рябинушку за руку и, ощутив ледяной холод, прижал хрупкую ладонь к губам. — Пойдем в машину, а то ты совсем замерзла. Мы уже все посмотрели. Если захочешь, то мы вернемся сюда вновь.
— Я хочу подойти к воде, — вырвала у него руку Рябинушка и побежала вниз, к Финскому заливу. Николай покорно пошел за ней.
— Ты спросил, обижалась ли я на свою мать? — почти закричала Рябинушка, глядя на черную водную гладь. — Так вот, я обижалась. Только никогда и никому не говорила об этом. Но я всегда знала, что так нужно, что по другому нельзя и от этого мне становилось легче. У моей мамы не было выбора. Если бы был, то она никому не отдала меня. Раньше я в это верила, а теперь знаю точно.
Рябинушка встала у самой кромки воды и вытянула вперед руки. Она зажмурилась и начала что-то тихо говорить. Как ни старался Николай, он не смог разобрать ни слова. Ее длинные волосы развивались на ветру, щечки то вспыхивали бордовым пламенем, то бледнели до синевы. Николаю стало жутко от этого зрелища и, легонько коснувшись ее плеча, он назвал ее имя. Вздрогнув и широко распахнув глаза, Рябинушка медленно пошла вперед. Шаг, другой и она по колено оказалась в воде. Скинув оцепенение, парализовавшее его тело, Николай кинулся за ней.
— Что ты творишь? — он схватил ее за пояс и вытащил на берег.
— Она зовет меня, — невидящими глазами, посмотрела она на Николая. — Я должна идти. Живая вода, живая… Какая мощь, какая сила. Она тянет меня, тянет за собой. Мне там будет хорошо. Слышишь? Ты слышишь ее зов? Я ей нужна.
Неведомая сила отбросила Николая в сторону. Больно ударившись о землю, он громко застонал. Он с трудом повернул голову и посмотрел на то место, где только что стояла Рябинушка. Но ее там не было. Волны привычно бухали по берегу, звоном отдаваясь в его голове.
Со всех сторон к нему начали сбегаться люди. Их обеспокоенные лица мутным кольцом окружили его. Они что-то спрашивали, активно размахивали руками и показывали в сторону залива. Обрывки некоторых фраз все же доходили до его вязкого, как кисельная гуща, сознания.
— … с вами?
— Давайте мы вам….
— Где девушка? — выдавил он из себя и удивился, что это у него получилось.
Обратив все оставшиеся силы в слух, он полностью сосредоточился на словах молодого мужчины.
— Она шла до тех пор, пока вода ее не накрыла. Я хотел остановить ее, но не успел даже добежать. Так быстро все произошло.
— Смотрите! — Николай услышал чей-то крик и сморщился. Ему показалось, что этот вопль разорвал его барабанные перепонки. — Она выходит!
Он приподнял голову и увидел Рябинушку. Мокрая с ног до головы, безгранично счастливая и излучающая легкое сияние, она стояла не берегу и, легонько улыбаясь, смотрела на него.
