Аманда Браун - Секреты удачи
Тейн перебирала пальцами любимое ожерелье:
— Я не автомобиль.
«Туше, мамочка!»
Дюси, надувшись, молча слушала, как Тейн описывает каждый шов своего винтажного парижского платья. Парик и туфли прежде носила принцесса Бельгии, возлюбленная Листа.
— В моем наряде не хватает только одного предмета, — завершила рассказ Тейн. — Прекрасной антикварной броши для лифа.
— Броши? — проворчала Дюси. — Твой обморок только что подарил тебе бриллиантовое ожерелье.
— Вы должны заглянуть в «Курьякин», — посоветовала Ли. — Я бываю там раз в неделю. У них самый роскошный выбор.
— А почему бы вам, девочки, не совершить завтра небольшую вылазку? У меня заседание членского комитета, которое продлится целый день. — Следующие двадцать минут Дюси рассказывала о поездке в Нормандию. Харлан в это время пытался заигрывать с Ли; Пегги Стаутмейер доедала шоколад. Ленч завершился ликером и кофе.
— Нельзя ли мне хоть одним глазком заглянуть в ваш двор перед уходом, Космо? — попросила Дюси.
— Нет. — Пиппа решительно отодвинула ей стул. — Вы и так засиделись.
— Какая наглость! — в очередной раз возмутилась Тейн.
Дюси лишь рассмеялась:
— Твинки, расслабься! — Она подхватила Пиппу под руку и увлекла в холл. — Тейн стала невыносима, — прошептала она. — Слава Богу, я могу на денек повесить ее на Ли.
— Мне мадам Уокер кажется совершенно нормальной.
— Мой дорогой мальчик, она стукнула своего мужа канделябром по голове. Из-за нее корейская массажистка угодила в больницу. Она голыми руками задушила организатора свадьбы. И все из-за никудышной доченьки. Мне никогда не нравилась эта девчонка. Коварная шлюха, еще с пеленок.
— Полагаю, она вас тоже недолюбливала.
Дюси прижала руку к груди:
— Вы в этом уверены?
— Да. Всего доброго, мадам Деймон. — Пиппа бесстрастным взором проводила компанию, отбывшую в «бентли».
В ту же секунду как захлопнулась дверь, Ли спросила:
— Мы выжили?
— Да. Вдобавок вы получили новую подругу.
— Да. Но вы вели себя ужасно, Космо.
— Специально, сеньора. Легенда гласит: мадам Уокер обожает чужие дурные манеры. Я изо всех сил старался ей угодить.
— Вы и она — единственные из всех, кого я знаю, не боитесь Дюси.
— Благодарю. Я горжусь этим.
Ли пошла наверх готовиться к визиту доктора Зеппелина, а Пиппа отправилась поднимать шторы на окнах «Каса-Боус». В кухне она с удивлением обнаружила Коула — он мыл посуду после ленча и в фартуке выглядел чертовски соблазнительно.
— Очередной триумф, Космо?
Она взяла полотенце:
— Я бы так не сказал. Нет. — Она задумалась.
— Позвольте-ка… — Он вдруг обнял ее, не совсем по-братски. Много дней они общались с предельной профессиональной учтивостью, и это было равносильно подвигу. — Вы были неотразимы! А кто та Снежная королева с завивкой?
— Тейн Уокер.
Он чуть не выронил тарелку. Ее мать! Неудивительно, что Пиппа не в себе.
— Она здесь проездом?
— Она придет на бал.
В кухню ворвался Мосс. Бизнес, которым он занимался в библиотеке, не улучшил его настроения.
— Что эти лодки делают в моем бассейне, Космо?
— Это гондолы, сэр. Для гостей.
— Не важно. У меня нет полиса страхования ответственности. — Мосс гневно взглянул на Коула. — Снимите фартук! Вы мой персональный помощник, а не посудомойка.
И прежде чем Пиппа успела толком поблагодарить, он уволок Коула прочь. В изнеможении она побрела в свою комнату. Она испытывала и облегчение, что Тейн не узнала ее, и обиду, что та не разглядела истины сквозь новую стрижку, усы и очки. Мама постарела. Лицо и фигура Тейн по-прежнему безупречны, но огонь в глазах погас. И без него она казалась жалкой и бездомной. Она все еще была достаточно наблюдательна, чтобы опознать ожерелье Пиппы; с другой стороны, она так же легко поверила, что Пиппа заложила его.
В дверь постучала Керри:
— Мо, иди присмотри за шатрами.
Вместо этого Пиппа села в «мазерати» и помчалась в пустыню, где до одурения тренировала «полицейский разворот», вспоминая Коула в фартуке, переворачивающего омлет. Когда грезы стали совсем нескромными, она вообразила его с любовницей. Если это не то, о чем она подумала, почему он ничего не объяснил? «Потому что думает, что ты мужчина, идиотка». О, верно. Пиппа представила Тейн в костюме Марии Антуанетты. Несмотря на общее подавленное состояние мамы, одно было ясно: разверзнется ад кромешный, едва она узнает шатры Розамунд.
Ли договорилась с Тейн заехать за ней в час дня, чтобы вместе отправиться по магазинам. «Дюсенберг» подъезжал к «Кастилио-Деймониа», а она продолжала допытываться:
— Вы уверены, что не хотите пойти с нами, Космо?
— Мадам Уокер — легенда шопинга. Я буду ждать в машине.
Ли мрачно уставилась перед собой. Вчера вечером она обнаружила на шортах Мосса следы помады. Он попытался было объяснить это, лопотал что-то о фломастере, маркере и прочем, но постепенно умолк. Очередная лампа Тиффани была подвергнута дефенестрации, нанеся серьезные повреждения одной из гондол.
— Я уйду от него! — заявила Ли. — Этот брак — пустой фарс.
— Мы все сейчас под воздействием стресса, — похлопала ее по коленке Пиппа. — Может, доктор Зеппелин поможет вам лучше понять ситуацию?
— Мы уже выяснили: мужу я предпочитаю свою собачку. Для меня этого понимания достаточно.
Пиппа подрулила к «Кастилио-Деймониа». Она еле успела распахнуть заднюю дверь, как из дома пулей вылетела Тейн.
— Добрый день, мадам Уокер.
Бросив на нее короткий неприязненный взгляд. Тейн нырнула на заднее сиденье:
— Великолепно выглядите, Ли.
— И вы, дорогая.
Воздушные поцелуи.
— Чувствую себя так, словно сбежала из лондонского Тауэра. С тех пор как Дюси купила новую грудь, она превратилась в настоящее бедствие.
Купившая себе немногим менее объемную грудь, Ли не решилась в открытую осуждать Дюси, но тем не менее чувствовала себя достаточно уверенно, чтобы заявить:
— Харлан совершенно ее недостоин.
— Дорогая, вы не видели Калеба. Он не был дома уже тринадцать лет, а лишь присылает в Лас-Вегас оружие.
— А я-то считала свой брак плачевным.
— Одержимость Дюси вашим… — Тейн понизила голос ровно настолько, чтобы Пиппа могла различить каждое слово, — вашим евнухом — за пределами всяческого понимания.
— В этом я не уверена. — Ли наклонилась и прошептала: — Если подарки от прежних хозяек что-нибудь да значат, он настоящий племенной жеребец.
— Что за гадкая мысль!
Разговор перепрыгнул на брошь. Тейн разыскивала жемчужину в обрамлении рубинов с золотой филигранью. Жемчужина должна быть размером по крайней мере с яичный желток, рубины — соответствующие. Не помешали бы и сережки в комплекте.
— Конечно, я буду носить и ожерелье, что вы вчера мне вернули, — заверила Тейн. — Для разнообразия.
Пиппа доставила дам в «Курьякин», роскошный бутик в отеле «Трамп», и заехала на стоянку. Сама она являла собой зрелище весьма яркое: «дюсенберг», лиловое сомбреро, очки «Сен-Лоран». Туристы и даже кое-кто из шоферов стали просить у нее автограф. Пиппа создала настоящую пробку. В конце концов к ней подошел регулировщик:
— Простите, сэр. Поставьте машину вон там, пожалуйста.
— Вы знаете, кто я такой? — рявкнула Пиппа.
— Нет, сэр.
— И я тоже. — Пиппа отъехала на дальнюю парковку, где, не сводя глаз со входа в бутик, принялась обзванивать зеленщиков, поставщиков салфеток и скатертей, биотуалетов, производителей льда и страховые компании. Она как раз вела переговоры по поводу барбекю из Лос-Анджелеса, когда увидела подруливающий к отелю абрикосовый «мерседес». На один жуткий миг Пиппа подумала, что, опасаясь за свой бумажник, Мосс собирается за волосы вытащить Ли из «Курьякина», но Мосс вышел из машины с красивой азиаткой в красном платье. Та буквально льнула к нему. Рука об руку они вошли в отель.
Пиппа все еще сидела с разинутым ртом, когда к «мерседесу» подошла рыжеволосая красотка, затянутая в черную кожу, и, даже не постучав в окошко, скользнула на переднее сиденье рядом с Коулом. Они не были незнакомы, с одного взгляда определила Пиппа, когда он въезжал в гараж отеля. Мысли бешеным смерчем носились в ее голове, пока она ждала, еще тридцать минут. Коул, один, вернулся за миг до того, как из отеля вышел Мосс, тоже один. Устроился на заднем сиденье. Они уехали.
Проклятые изменники!
Пиппа медленно осознавала: две ветряные мельницы на другой стороне улицы — это Ли и Тейн, неистово машущие ей руками.
— Простите, сеньора. Я был занят с Ассоциацией хурмы.
— Будете говорить, когда вас спросят, — буркнула Тейн, устраиваясь на сиденье. — Отвезите нас во «Фред Лейтон» в «Белладжио».
Голос помягчел, когда она обратилась к своей новой подруге:
