Джейн Кренц - Ночь напролет

Люк оставил джип на углу и подошел к припаркованной перед закрытым гаражом полицейской патрульной машине. Стекло со стороны водителя – вот удача! – было опущено. Автоматический замок гаражной двери был прикреплен к солнцезащитному козырьку.

Люк, просунув руку внутрь нажал кнопку, и дверь гаража с шумом открылась. Внутри стоял тяжелый серебристый джип.

Люк подошел поближе, чтобы получше его разглядеть. Покрытие спереди в нескольких местах было испещрено царапинами и выбоинами. По лобовому стеклу во все стороны паутинкой разбегались мириады трещин.

Послышался звук открываемой двери.

– Дэннер, какого черта вы делаете у меня в гараже? – закричал Сэм Макферсон с верхней ступеньки.

Люк остановился в дверях гаража.

– Хотел понять, чего вы добивались, когда на днях преследовали Айрин по Лейкфрант-роуд, – пытались напугать ее до смерти или убить?

Сэм спустился по лестнице.

– Понятия не имею, о чем вы.

– Этот джип выглядит так, будто побывал под сильным градом.

Сэм нахмурился.

– Его угоняли какие-то подростки. Катались. Никак не выберу время отогнать его в «Гараж Карпентера».

– И давно вы оказываете услуги своему старшему брату, Сэм?

Сэм словно получил удар в живот.

– Что?

– Нам нужно поговорить. Либо мы будем беседовать здесь, на виду у соседей, либо наедине. Выбор за вами.

– С чего это мне с вами разговаривать?

– Да потому, что я знаю: Райленд Уэбб – ваш сводный брат. И это вы, как я понимаю, семнадцать лет назад предупредили его по телефону о том, что Памела передала видеозапись Элизабет Стенсон. Ведь именно он попросил вас спалить дом Уэббов недавно ночью? Или приехал и все сделал сам?

– Не понимаю, о чем вы, – проскрежетал Сэм в ответ, теряя самообладание. – Убирайтесь!

– Наверное, нелегко вам было все эти годы наблюдать, как ваш брат пользуется преимуществами законного сына Уэбба. Ведь Райленд был «золотым мальчиком», не так ли? Местный наследный принц. Вы никогда никому не говорили, что в вас ровно столько же крови Уэбба, сколько и в нем. Почему, Сэм? Потому ли, что Виктор Уэбб платил вашей матери за молчание, а после ее смерти вы тоже сочли необходимым молчать?

Сэм сжал кулаки.

– Замолчите.

– Вам, кажется, неплохо живется на зарплату начальника полиции. – Люк кивнул в сторону гаража. – Неплохая машина. Дом в хорошем районе.

– Я не обязан выслушивать все эти бредни.

– Обязаны, Сэм, обязаны. – Люк двинулся к нему навстречу. – Потому что, насколько я понимаю, вы являетесь соучастником последних трех, а может, и четырех убийств. Насчет Хойта Игана я еще не уверен. Последнее, не исключено, ваш брат совершил сам, без посторонней помощи.

– У вас нет доказательств.

– Именно это не устает повторять и ваш брат. Однако ему конец. Еще немного – и от него останется один пшик. Если вы ни в чем не замешаны, лучше подготовьте доказательства своей невиновности.

– Ни черта я не собираюсь вам доказывать, – ответил Сэм.

– Тут вы не правы. Вам же будет лучше, если вы убедите меня в том, что не пытались на днях сбросить Айрин с шоссе в озеро, иначе я порву вас на части.

Лицо Сэма задергалось от волнения.

– Господи, да не собирался я ее убивать! На кой мне черт это?

– Вас попросил это сделать Райленд Уэбб?

Взгляд Сэма отяжелел.

– Никаких приказов от Райленда Уэбба, черт побери, я не получаю.

– Памела вам доверяла, правда? Ведь вы, в конце концов, приходились ей дядей. А у нее было не так много близких, к которым она могла бы обратиться. В тот день, отдав видеозапись Элизабет Стенсон, она и с вами поделилась своим секретом. Рассказала, что долгие годы терпела надругательства Райленда и что эта тайна скоро откроется. Вы же вместо того, чтобы пожалеть свою племянницу, позвонили брату и предупредили его о том, что ему грозит.

– Да нет же, черт возьми, не звонил я Райленду.

– Скажите, Макферсон, вы сами их убили?

– Нет! – Сэм словно захлебывался в море страданий. – Господи! Да я Памеле тогда не поверил. Думал, она все выдумала, думал, она хочет таким образом отомстить Райленду за то, что он отправил ее в интернат. Я не знал, что было на той пленке, которую она передала Элизабет Стенсон, и боялся, что Памела навлечет беду на себя и на всю семью. Вот я и сделал единственное, что тогда пришло мне в голову.

Все точки соединились. В венах Люка образовался лед.

– Так вы звонили не Райленду, – проговорил Люк. – Вы позвонили отцу, Виктору Уэббу.

Глава 47

Она даже и предположить не могла, что от нее потребуется столько смелости, чтобы войти в эту жуткую кухню. Продираясь сквозь невидимую пелену давнего кошмара, Айрин почувствовала, как к горлу подступила тошнотворная волна ужаса, такая мощная, что пришлось уцепиться за стойку, чтобы устоять на ногах.

Пытаясь совладать с приступом головокружения, Айрин опустила глаза в пол. Пол! О Боже… Его устилала все та же белая плитка, которую мама когда-то выбирала для первого этажа сама, чтобы пол легко было мыть. За все эти годы кухню не раз перекрашивали, а вот плитка осталась та же.

«Чтобы пол легко было мыть.

Не думай о крови. Ты выдержишь. Ты не потеряешь сознания. Ты пришла сюда за уликами. Это место преступления, где ты оказалась первая. К тому же ты журналист. Так что делай свою работу. Отступи назад и осмотрись еще раз».

Айрин выпрямилась и оглядела залитую солнцем кухню. Она очень медленно отперла в своем сознании наглухо закрытую дверь склепа и выпустила оттуда на свет Божий свои кошмары.

Достав из сумочки блокнот с ручкой, она заставила себя пройти через всю кухню и открыть дверь черного хода. Затем она вышла на небольшое крыльцо и, закрыв за собой дверь, на миг застыла на месте, собираясь с силами.

План был прост. Она должна как можно точнее восстановить траекторию своих передвижений по кухне в ту страшную ночь, припомнить как можно больше ужасающих подробностей, чтобы выяснить, не могла ли она натолкнуться на какую-то деталь, которая послужила бы доказательством причастности Райленда Уэбба к убийству ее родителей. Даже самых незначительных воспоминаний могло оказаться достаточно, чтобы выжать из Уэбба признание.

Сделав глубокий вдох, Айрин засекла на часах время и вновь открыла дверь. Очень медленно она снова вошла в кухню. В сознании пронеслись ужасающие картины прошлого, которые она все эти годы так упорно старалась схоронить в памяти.

Айрин охватила паника. Душевная боль стала невыносимой. Невероятным усилием воли она подавила свои чувства. Надо же! А еще говорят, будто, если посмотреть своим страхам в глаза, они утратят силу, подумала Айрин.