Выбери меня - Эля Муратова
— Ну чуть-чуть же можно. Мааааленький кусочек. Остальное выкину. Или тебе отдам! Ну, можно? Можно ведь? Ну, Серёженька…
— Где её взять-то сейчас? — спрашивает недоумённо.
Лукаво указываю пальцем на вход в кинотеатр.
— Шутишь? Здесь нереально припарковаться.
— А и не надо! Ты едь, как ехал. Впереди два светофора. Декабристов, Вильнюса, — перечисляю названия близлежащих улиц. — Сделаешь кружок, а я пока сбегаю и куплю.
Смотрю на него умоляюще. Знаю, что он не может мне отказать!
— Это плохая идея.
— Нормальная идея! Здесь проход сквозной. Я просто выйду с обратной стороны. И буду ждать тебя там, — указываю в сторону кинотеатра.
— Может просто заедем в магазин у дома?
— Нееет. Это совсем не то! Ну Серёжааа… — ною. — Если я сейчас не съем её, то умру!
— Как дитё, ей-богу, — качает головой.
— В каком-то смысле так и есть. Я пошла?
— Иди, — вздыхает. — Только не задерживайся.
— Хо-ро-шо! — практически пропеваю эту фразу.
Серёжа перестраивается в правый ряд, чтобы я могла выйти прямо на тротуар, не пересекая проезжую часть. Шлю ему воздушный поцелуй на прощание. Усмехается.
Через несколько минут я выхожу через запасной вход с обратной стороны здания. Купленная вата крепко зажата в руке.
Мелко перебирая ногами, бреду в сторону светофора. Подъем ощутимо идёт в горку. Подошвы моих угги безжалостно скользят по припорошенной снегом ледяной поверхности.
Вижу Серёжину машину, выруливающую из-за поворота. Метров пятьдесят примерно. Вот сейчас он встанет на красный, и я быстренько заскочу. Машу ему рукой в варежке, сжимающей драгоценную добычу.
Чей-то резкий вскрик заставляет меня оглянуться.
С ужасом наблюдаю, как прямо на меня стремительно мчится летняя прогулочная коляска. В ней ребёнок! Совсем ещё малыш.
Следом за коляской бежит девушка в дутой красной куртке. Одной рукой она держит какой-то свёрток. Второй — пакет по типу «майки», из тех, что обычно выдают на кассе. Этой же рукой пытается удержать шапку крупной вязки, так и норовящую слететь с её головы. Со страхом понимаю, что свёрток, который она прижимает к себе — это грудничок!
Девушка кричит, не переставая, заставляя шарохаться в стороны проходящих мимо неё людей. Пакет вылетает из её руки. Возможно, она его бросает намеренно, пытаясь избавиться от ненужной ноши. Сочно-оранжевые мандарины рассыпаются прямо на заснеженный тротуар, отскакивая в разные стороны словно теннисные мячики.
Ребёнок в коляске, несущейся прямо под колёса проезжающих мимо машин, истошно плачет. Всё это происходит в какие-то доли секунды.
Роняю палочку ваты и делаю широкий шаг вправо. Одновременно выставляю обе руки вперёд, пытаясь смягчить удар. Коляска, успевшая набрать неплохую скорость на голом льду, врезается в меня. Падаем на землю.
Боль острой вспышкой пронзает живот. Схватившись за него, надсадно дышу, ещё не в состоянии осознать то, что случилось.
Происходящее сейчас вокруг скорее напоминает мне идущий по ТВ фильм, чем мою собственную реальность. Веду ошалевшим взглядом в пространстве.
Малыш, сидящий в коляске, к счастью, оказывается пристёгнут. Девушка в шапке догоняет нас. Причитая, пытается достать ребёнка.
— Боже. Вера. Боже, ты в порядке?! — она сама чуть не плачет.
Один из прохожих останавливается, чтобы помочь ей. Она суёт грудничка ему в руки.
— Подержите, пожалуйста. Прошу Вас, пожалуйста! — умоляюще.
— Кто же на такой коляске ездит зимой? — звучит укоризненное ей в ответ.
Около нас начинается суета. Кто-то пытается помочь мне встать, но я не могу. Рефлекторно сопротивляюсь. Чувство, будто мой живот зажали в раскалённых железных тисках. Каждое движение даётся невероятно болезненно.
Бледное лицо Серёжи мелькает за спинами обступивших меня людей. Расталкивает их, не церемонясь. Бросается ко мне.
— Ты как?
Смотрю на него, не отвечая, словно онемев.
Крепко обхватывает мои плечи:
— Ира, ты меня слышишь? Ты в порядке?
Открыв рот беспомощно, пытаюсь что-то сказать. Не выходит. Лишь отрицательно кручу головой из стороны в сторону.
Со стороны проезжей части доносится:
— Эй, мужик! Ты охренел совсем?! Тачку убери!
Серёжа, не обращая внимания на адресованные ему слова, торопливо говорит мне:
— Обхвати меня за шею руками. Ира! — звучит требовательно. — Посмотри на меня.
Плывущим взглядом цепляю его качающееся лицо.
— Всё будет хорошо, — произносит уверенно. — Мы сейчас поедем в больницу, и всё будет хорошо. Надо ехать, Ира. Слышишь?
Заторможенно киваю.
— Слышь, ты! Тачку убрал! Я кому говорю!! — тот водитель всё никак не угомонится.
— Да заткнись ты! — неожиданно орёт ему многодетная мать. По всей видимости, она уже окончательно пришла в себя. — Подождёшь, не облысеешь! Видишь, что тут…
— Держись, — голос Серёжи пробивается ко мне словно через слои ваты.
Подхватывает меня на руки. Резкая боль скручивает всё моё существо. Стону в голос.
— Подожди, малышка. Сейчас. Сейчас.
Какой-то человек помогает нам открыть заднюю дверцу авто. Сережа бережно укладывает меня на пассажирское сиденье.
Свернувшись клубочком, беззвучно плачу. Отчётливо ощущаю, что мои спортивные штаны для беременных промокли насквозь.
Серёжа заносит меня в уже ставший знакомым приёмный покой на руках.
Невнятно бормочет в макушку: «Это уже превращается в дурную традицию, детка».
Дальше всё повторяется. Лавочка для ожидания в фойе. Только я не сижу на ней, а, развалившись полубоком, лежу. Громкий голос Серёжи. Безэмоциональный — медсестры, ему в ответ.
Чьи-то руки раздевают меня, избавляя от верхней одежды. Человек в медицинском халате. Каталка. Опять голоса.
Всё это время я чувствую присутствие Алёхина рядом. В последний момент, когда меня уже увозят, цепляюсь за его ладонь.
— Наркоз. Пообещай мне!
— Что? — он не понимает.
— Если наркоз будет общий, я не увижу. Обещай, что посмотришь. Перепутают… Дети… — тараторю невнятно.
Он отвечает, глядя серьёзно в моё лицо:
— Обещаю. Слышишь? Я обещаю.
Отключаясь под бьющим в глаза белым светом операционной лампы, я слышу только эти его слова.
Глава 49
Выбери меня
'За что я люблю? Ответа не будет.
Тот, кто знает за что, наверное, не любит…'
(Марат Нигматуллин, «Мне нравится»)
Сергей
В школе, на День всех влюблённых, я всегда получал больше валентинок, чем любой из моих друзей. Обычно я выбрасывал их в урну, ещё не доходя до дома.
Я не помню ни одного случая, чтобы я не смог заполучить понравившуюся мне девчонку. Вопрос стоял лишь в количестве прилагаемых к тому усилий.
У меня было всё, и в то же время, не было ничего. Ведь то, чего я хотел на самом деле, я получить не мог.
В тот день, когда Ира Лукичёва впервые переступила порог моей комнаты в доме родителей, думаете, я что-то понял? Знал ли я в тот момент, что моя жизнь безвозвратно изменится?
Конечно, нет.
Голос солиста