Кукла Яся - Анна Джолос
Встаю.
Должна. Должна. Должна.
Как вы все задолбали…
***
Когда мне плохо и грустно, я спускаюсь в метро. Выбираю себе какое-нибудь направление и еду туда для того, чтобы просто побродить по улицам.
Сегодня останавливаю выбор на Брайтон-Бич. Я уже гуляла здесь пару раз, и это место отозвалось во мне как-то по особенному. То ли радуют глаз попадающиеся на пути русскоязычные баннеры, то ли ласкают слух звучащие на родном языке ругательства.
Как бы там ни было, в такие минуты ты испытываешь нечто необъяснимое. Вроде как, это зовётся тоской по Родине. И если вы спросите, скучаю ли я по России? Я отвечу, что да, скучаю до сих пор. Больше всего по окружавшим меня людям и тем беззаботным временам моей юности, о которых за последний год я слишком часто вспоминаю.
Сижу на скамейке, прямо на набережной. Смотрю на холодный океан. Поёжившись от порыва ветра, прячу руки в карманы.
— Сколько?
— Да ты гонишь!
— Отвечаю, там брюлик!
Оборачиваюсь. Глядя на подозрительную компанию парней, громко спорящих между собой, опять невольно возвращаюсь к мыслям о своих мальчишках.
Обаятельный Паровоз.
Дурашливый Череп.
Задумчивый Клим.
Простодушный Кабан и лёгкий на подъём Калаш.
Стоит лишь прикрыть глаза и вот все они за одним столом. Сидят, уплетают за обе щеки нашу с Сашкой стряпню. Шутят. Улыбаются. Подкалывают друг друга. Весёлые, молодые, счастливые.
Как же давно это было! И как же сильно хочется вернуться в те дни…
Мне кажется, я была по-настоящему счастлива именно тогда, когда работала на автомойке и жила с ними в общей квартире, ставшей для меня домом.
— What’s up, doll? Why are you crying? [(с англ.) Что случилось, кукла? Почему плачешь?] — обращается ко мне на ломаном английском один из тех ребят, что стояли поодаль.
— Я в порядке, — шмыгаю носом.
— О, так ты наша! Из России?
— Да.
Шапка у него смешная. Тоха всегда похожую ерунду носил.
— Недавно, что ль, переехала?
— Пф. Восьмой год в Нью-Йорке.
Подумать только… Аж страшно представить, сколько воды утекло.
— Замёрзла?
— Предложения согреть не приму, — сразу обозначаю, и он в ответ смеётся.
— Тебе так-то опасно одной тут шляться.
— Кто сказал, что я одна?
— И что это значит?
— Это значит, что твой дружок останется без фаберже, если не уберёт грабли от моего рюкзака, — спускаю с предохранителя осу, которую всегда ношу в кармане.
Он слышит. Я подмигиваю.
Нормальные мужики, они, дарят что? Цацки, шубы. А мне мой пистолет подарил когда-то.
— Костя-я-ян, рискуешь.
Жестом отбой ему показывает.
— Она знает о том, что ты за спиной, — сообщает товарищу. — И ты это, по ходу, на мушке.
— Вано, чё такое?
Вытаскиваю осу из кармана. Чтоб сократить количество вопросов.
— Вот нынче барышни пошли, — третий сбоку показывается.
— Не мы такие, жизнь такая, — отзываюсь я хмуро.
— И как зовут тебя, Лара Крофт? — интересуется вор-неудачник.
— Яся. Тебя, кстати, выдали чересчур резкие движения и дешёвые скрипучие кроссовки. Я поняла, что кто-то шарится сзади ещё до того, как твой подельник открыл рот.
Они смеются.
Я встаю.
Ноги разъезжаются на льду. Едва не падаю, но Ваня, меня подхватывая, ловит.
— Мерси.
Репетирую, на случай, если рвану в Париж.
— Вы, ребят, ещё совсем неопытные. Пока ты джентльмена из себя изображал, я стырила твой бумажник.
Демонстрирую вещицу, поднимая руку вверх.
— Ну ни хрена себе! — с открытым ртом замирает хозяин кошелька.
— Да она сама щепач! — вопит Костян.
— Уже давно нет, — собираюсь вернуть портмоне, но вместо этого стою и долго неотрывно на него таращусь.
Надо же… Точно такой же. Не может быть.
Я аж дышать перестаю, клянусь.
— Скажи-ка, Вань, а где ты его взял? — ощупываю пальцами кожу, пока сердце надрывно тарабанит о рёбра. — Только честно, это очень важно.
— У нас тут торговец новый появился. Тоже русский дядька. Всякой такой всячиной промышляет.
— А вы, я смотрю, ваще без принципов, да? И своих и чужих щупаете.
— Он сам виноват, — бросает в оправдание. — Жадный. Делиться прибылью с хозяином не горит желанием. Вот мы и нагребли товара чуток. Припугнув на первый раз.
— Ясно.
Так больно и тесно в груди становится.
— Слушай, Яся, а ты к нам в команду не хочешь? Красивая, шустрая, с навыками. Нам такой человек позарез нужен.
— Спасибо, но нет, — улыбаюсь. — У меня встречное предложение.
— Какое?
— Продай портмоне, — стараюсь не выказывать заинтересованности, но получается неважно.
— Можем обсудить, — переходит на деловой тон. — Ты голодная?
— Да.
Вот так у меня появляются знакомые на Брайтон-Бич.
С мальчишками, по традиции, я схожусь довольно быстро, так что уже пару встреч спустя они проводят мне фул-экскурсию по своему району, показывая те места, о которых знает только местная молодёжь.
Прибивняки. Квартирники, клубы.
Там я встречаю множество разных необычных людей. А ещё там я… неожиданно нахожу для себя спасение. Некий способ убежать от реальности. Неправильный, глупый, но такой мне необходимый.
Ни в какой Париж, как вы понимаете, я не еду.
Забиваю на работу и, собственно, как прогнозировала Элен, медленно и осознанно иду ко дну.
Уже не ожидая чудес, способных озарить мою никчёмную жизнь…
Глава 42
Однажды я попадаю на тусовку к хипстерам и Вано знакомит меня со своей сестрой Ирой, (которую все упорно зовут Ирэн).
Девушка привлекает внимание. Яркий, неординарный образ, какая-то совершенно особая манера преподнести себя и наличие невероятного таланта — это то, что практически сразу бросается в глаза. Причём в самом прямом смысле, ведь я имею возможность лицезреть закрытую выставку её картин, организованную «для своих».
— Очень круто, — выражаю искреннее восхищение, стоя у одной из работ.
Что интересно, все они выполнены на старых, отшпаклёванных пластинках. Это так необычно!
— Нравится?
— Да.
— На тебя похожа, — подмигивает Ирэн, останавливаясь сбоку.
И правда, брюнетка в солнцезащитных очках, одетая в красную клетчатую рубашку, джинсовые шорты и драные колготки, внешне очень даже напоминает меня.
Фигура. Черты лица. Волосы. Походка.
В одной руке у моей рисованной копии связка пёстрых, цветных шаров. В другой — поводок. Ведь рядом бежит большая, мохнатая собака рыжего окраса.
В этой картине поражает диссонанс цвета. Монохромный, мрачный Нью-Йорк фоном. И яркая, как летнее солнце, Она, улыбающаяся непогоде: серым тучам, затянувшим небо, и начинающемуся дождю.
Почему-то думается, что я когда-то тоже была вот такой же. Жила взахлёб моментом. Верила в лучшее и всё ждала своё счастливое завтра, которое непременно должно было на меня
