Будет больно, моя девочка (СИ) - Высоцкая Мария Николаевна Весна

— Я все знаю, — произношу спокойно, насколько это вообще сейчас возможно.

— Что знаешь?

Арс отступает на шаг. Выглядит растерянным, а щеки у него краснеют.

— Про спор.

— Все не так, — шепчет.

— Спора не было?

— Был, но я отказался. Я признал себя проигравшим. Скинул деньги. Закрыл этот вопрос.

— Деньги? А…я…боже…

Резко разворачиваюсь, отхожу к окну, обнимаю свои плечи, нервно постукивая носком туфли по полу.

— Зачем? — бросаю на Мейхера злобный взгляд. — Зачем ты спорил?

— Ты меня раздражала, но уже тогда у меня были чувства. Я просто этого не знал. Я…прости, Майя.

Киваю. Чувствую его присутствие за своей спиной. Он подошел. Стоит на расстоянии пары сантиметров, не касаясь меня.

— Это же все? Только спор? — смотрю на него в упор. — Все?

— Все. Правда.

Он пытается взять меня за руку, а я не хочу, чтобы он этого делал. Не сейчас. Мне нужно остыть. Переварить.

— Не сегодня, — вскидываю ладони. — Не сегодня. Я не могу сейчас нормально разговаривать, воспринимать. Ничего не могу. Мне нужно успокоиться, Арс. Подумать.

— Май, я хотел рассказать, но этот фильм, твои слова и…

— Врать было проще, да, чем сознаться? — улыбаюсь. Это нервное.

— Это шутка была. Несерьезно. Мы сразу все отменили.

— Когда? Когда отменили?

— Май...

— Когда? — кричу, не сдерживая слез.

— Когда я понял, что влюбился

— Когда это было, Арс?

— Я…

— Когда?!

— Май, пожалуйста, ты же...

— До нашего первого поцелуя?

— Майя…

— До?

Мейхер молчит. Отворачивается.

— Уже тогда был спор? Ты меня целовал на спор, да? Мой первый поцелуй был для тебя игрой?

— Все сложно. Все было не так!

Арс злится. Голос не повышает, но он у него становится металлическим.

— Одна ложь всегда ведет за собой другую. Ты хоть это понимаешь, Мейхер?

— Это не повод все рушить, Майя.

— А я разве сказала, что хочу что-то рушить? Я просто хочу понять, кто ты, потому что, кажется, я до сих пор тебя не знаю. Ты врешь, манипулируешь, проявляешь агрессию ко всем, кто просто на меня смотрит. Знаешь, что самое ужасное во всем этом?

— Что?

— Я все это знала. Знала и видела, кто ты. Получается, сама виновата…

Делаю шаг в сторону двери, и тут же чувствую захват. Арс сжимает мое запястье.

— Не уходи. Давай все обсудим.

— Что именно? И так все ясно. Я хочу побыть одна. И видеть тебя, пока тоже не хочу.

— Это все?

— Я не знаю, — жму плечами, а по щекам снова слезы. Арс вытирает их своими пальцами.

— Я тебя люблю, — произносит очень тихо.

Его слова попадают в самое сердце. Я ведь тоже его люблю. Я хочу с ним всю жизнь прожить, как бы высокопарно это не звучало в восемнадцать лет.

Он же во всем у меня первый. Есть и будет. Только он.

Первая симпатия. Любовь. Поцелуй. Близость. Все!

— Я тоже тебя люблю, — бормочу, впиваясь пальцами в материал своего платья на предплечьях.

Арс тут же обнимает. Притискивает к себе.

Он обнимает, а меня трясет. Касаюсь его в ответ. Дышу им. Эти объятия купируют боль. Они возрождают. Они доказывают ценность этих отношений.

— Скажи, что это все неправда, — всхлипываю. — Скажи, что всего этого не было. Ладно? Пусть ничего этого не будет. Только ты и я.

— Не было, — проговаривает с хрипотцой. — Для меня ничего этого не было никогда, Майя.

— Хорошо. Хорошо, — вытираю слезы, — и для меня.

Часто киваю. Хочу поверить. Очень хочу поверить его словам. Хочу, чтобы они стали правдой. А если сильно верить, то так и будет.

— У нас все хорошо. Было и будет, — улыбаюсь сквозь все еще проступающие слезы.

Арс подцепляет пальцами мой подбородок, касается губами губ. Мягко, без напора. Мы не целуемся, просто чувствуем друг друга. Обнимаемся. Дышим в унисон.

— Майя, — обнимает крепче.

Не знаю, сколько мы так стоим, но, судя по тому, как затекло тело, времени прошло немало. Отстраняюсь первая, растираю ладонью шею. Чувствую, что Арс за мной наблюдает. Улыбаюсь, охваченная неловкостью. Откуда эта неловкость появилась, понятия не имею, но, кажется, в наших отношениях настал еще один переломный момент, и только от нас зависит, что будет дальше. От наших решений и действий.

Я выбираю ничего не рушить!

— Отвези меня домой, — прошу, все же заглянув Мейхеру в глаза. Сегодня я не лучший собеседник. Мне нужно успокоиться окончательно. Побыть одной. Переварить все,что произошло, все, к чему мы пришли.

— Зачем?

— Я хочу остаться одна. Мне нужно и…

— Можешь остаться в гостевой.

Арс прищуривается, сжимает мои плечи, а я вижу плещущуюся в его глазах тревогу. Он боится, что я откажусь от своих слов, если уеду. Если остаюсь одна.

— Я буду знать, что ты здесь, — шепчу, — почти за стеночкой. Буду знать, что не одна, — неожиданно для себя улыбаюсь. — Я хочу к себе домой, в свою комнату.

Арсений медленно кивает, так, будто смысл моих слов доходит до него не сразу.

— Я понял. Футболку надену.

Пока Мейхер вытаскивает футболку и надевает ее на себя, стою на том самом месте, где он меня оставил, будто статуя. Не шевелюсь. Только дышу.

На улицу выходим друг за другом. Арс чуть впереди. Наблюдаю за тем, как он огибает капот машины и садится за руль. Падаю в свое кресло следом. Мы едем в тишине, привычная музыка не играет. Оба все еще в какой-то прострации. Вроде все решили, поняли, что с этим делать, но вот как себя вести, будто все еще не разобрались.

За все время отношений у нас не было разногласий. Мы не ругались. Не спорили даже. Как-то так сразу друг друга понимали. Все было просто идеально. Это были максимально экологичные отношения, почти. Если не брать в расчет ревность Мейхера. Неконтролируемую и агрессивную. Не в мою сторону, а в сторону тех кто, по мнению Арса, как-то не так на меня посмотрел. Он сломал Нику нос, пару раз дрался в школе и за ее пределами, снова же из-за меня. В такие моменты я чувствовала себя плохо. Казалось, что это я сама причина подобных бед. Говорила с Мейхером на этот счет, и мы вроде как находили понимание. И сейчас вот нашли…

— Приехали.

Поворачиваю голову. Моргаю. И правда, Арс уже заехал к нам во двор.

— Спасибо, — касаюсь его ладони. Переплетаю наши пальцы.

Арс откидывается затылком на подголовник, прикрывает глаза на секунды, а когда открывает, смотрит на меня. Пробирает от этого взгляда. Ежусь немного.

— Извини, что так вышло. Если бы я мог не причинять тебе этим боль, если бы знал раньше, что так выйдет, я никогда…ты же веришь?

— Верю, — выдыхаю и кладу голову Арсу на плечо. — Я злюсь на тебя. Очень злюсь и обижаюсь, но ты знаешь…я без тебя не смогу, кажется. Совсем.

Арсений тут же обнимает. Целует в висок, обжигает кожу на щеке своим горячим дыханием.

— Видимо, — всхлипываю, — я тоже всегда буду выбирать тебя, потому что люблю. Выбирать тебя, чтобы ты не натворил.

— Не плачь.

— Я тебя люблю, Мейхер. Я так сильно тебя люблю.

— Может, я тогда останусь?

— Какой хитренький, — шмыгаю носом, уже окончательно успокоившись. — Мне, правда, нужно чуть-чуть побыть одной, Арс.

— Да я понял уже, так, вдруг бы прокатило, — ухмыляется мне в губы. — Иди тогда.

— Ты меня выгоняешь?

— Типа того, иди, не трави душу.

Оба смеемся, и я неуклюже выбираюсь из машины. Машу Арсу уже у самой двери и захожу в дом.

Поднимаюсь по ступенькам в свою спальню и спотыкаюсь, отвлекаясь на сообщение. Мир во второй раз трещит по швам. Сообщение с незнакомого номера. Там фотки. Много фоток. Мейхер среди каких-то телок. В клубах, на играх... Я не понимаю. Пальцы слабеют. Еще немного, и я точно выроню телефон.

Машина Арса еще не уехала. Он тут, во дворе. Слышу рев мотора. Время идет на секунды. Он вот-вот уедет.

— Нет. Нет. Нет. Ты же сказал, что только…что больше мне не врал, — бормочу, зажимая рот ладонью, а секунды спустя, ей же вцепляюсь в перила, чтобы не упасть, и медленно сползаю к ступенькам.