Новогодний реванш - Элизабет Морган
Эбби
Это спокойствие и счастье длятся около часа, после чего они разбиваются, как рождественское украшение, крошечные, тонкие осколки сверкающего стекла впиваются в ковёр, на который вы будете наступать ещё несколько недель.
— Знаешь, если бы ты выглядела так для меня, у нас бы могло всё получиться, — слышу я позади себя, когда мы с Дэмиеном разговариваем с его помощницей Таней. Она милая, очаровательная и не мирится со всяким дерьмом от Дэмиена, и я нахожу совершенно восхитительным наблюдать, как она дразнит его и ставит на место. Более того, наблюдать, как Дэмиен краснеет, когда она это делает.
Умора.
Но этот голос выводит меня из счастливого состояния, в которое я позволила себе погрузиться.
Потому что я знаю этот голос.
А ещё я знаю, что в этот голос вплетено.
Некоторые люди глупеют, когда пьют.
Некоторые люди очень устают.
Ричард становится злым.
Никогда не прибегал к насилию, никогда не применял силу.
Но он всегда был из тех, кто говорит вслух все те гадости, которые ты держишь при себе, когда выпьет.
Это было единственное, что я никогда не рассказывала девочкам о нём, инстинктивно понимая, что если я это сделаю, они будут волноваться. Что если они узнают эту часть, то будут стараться заставить меня уйти.
Дэмиен поворачивается лицом к Ричарду, и на его лице появляется выражение озадаченности.
— Что? — спрашивает он, и Боже. Боже. Я надеялась, что мы сможем избежать этого беспорядка, что я буду той, кто расскажет Дэмиену, что я смогу мягко рассказать ему свою часть, о том, как всё изменилось, но нет.
Как всегда, Ричард портит всё хорошее в мире.
Только на этот раз это моя собственная чёртова вина.
— Это был твой план? Прийти на вечеринку, на которую я так и не привёл тебя, как проститутку? И что потом? Ткнуть мне в лицо?
— Нет, я…
— Что, блять, происходит? — спрашивает Дэмиен, но его рука остаётся на моей талии.
Все мои худшие страхи разворачиваются, показывая ему мои гнилые намерения, но он всё ещё рядом. Это жестокое наказание — получать этот покой, который он дарит мне, когда он прикасается ко мне и держит меня во время этого, зная, что это закончится.
— Эбби — моя бывшая, — говорит Ричард, но его полуоткрытые глаза с трудом фокусируются на мне или Дэмиене.
Чёрт, он, должно быть, пил с тех пор, как не получил повышения.
Моё тело замирает под прикосновением Дэмиена, и, конечно, он, как человек, который так хорошо чувствует моё тело, мои реакции и мои проклятые эмоции, замечает это. Он смотрит на меня сверху вниз.
— Она, наверное, начала трахать тебя, чтобы отомстить мне. Так поступают шлюхи. — Моя голова поворачивается к Ричарду. — Или ты трахалась с ним до этого? Все те разы, когда я говорил тебе, какой он засранец, ты говорила, что я должен попытаться завоевать его. — Он слегка покачивается на месте. — Вместо этого ты была шлюхой, трахающей моего врага.
— Я не шлюха. Я не могу поверить, что ты даже…
— Твоя мама была шлюхой. Ты шлюха. Держу пари, твоя сестра тоже. Вот как она поймала Хатчинса. — Он смеётся злым, пьяным смехом. — Готов поспорить, что твоя сестра лучше в постели. Вот как она поймала миллиардера. Вот почему ты не смогла удержать меня.
Моё тело холодеет от унижения и полнейшего ужаса.
— Ричард, это…
— Что здесь происходит? — спрашивает Дэмиен, переводя взгляд с Ричарда на меня и обратно, медленно и тщательно собирая кусочки воедино.
— Это правда, Эбигейл? Он твой бывший?
— Нет, Дэмиен. Нет, я…
— Ты сказала, что знаешь его, что нам нужно поговорить. — Колёсики крутятся в его голове. Он чертовски умён. Не может быть, чтобы он не смог выяснить правду. — Чёрт. Он бывший? — спрашивает он, и я втягиваю губы в рот, перекатывая их и пытаясь побороть слезящиеся глаза.
Господи. Я ужасный человек.
Я так ужасно облажалась.
Я киваю.
На долю секунды в его глазах появляется странная, неожиданная мягкость, а затем они покрываются тем же гневом и замешательством.
Он зол на меня.
Как и должен.
И его следующие слова свидетельствуют о том, что теперь он понимает всю картину.
— Ты знала, что я был его боссом?
Мой желудок опускается.
Кровь покидает моё лицо, оставляя лёгкое головокружение.
Я знаю.
Я знаю, что всё кончено. Я вижу это в его глазах, в боли, в замешательстве. Я чувствую это в его руке, которая стискивает меня сильнее, в руке, всё ещё лежащей на моей талии, как будто мир разыгрывает со мной больной трюк и использует это прикосновение, чтобы убедиться, что я чувствую весь вред, который причинила.
— Я… — Я хочу сказать "нет". Я хочу отрицать это. Я хочу сказать ему, что Ричард безумен, груб и ревнив, и мы сможем поговорить об этом позже, когда я смогу рассказать ему всю историю без посторонних глаз.
Но он заслуживает большего.
Он заслуживает всего. И больше всего он заслуживает правды.
— Да, — говорю я, встречаясь с ним взглядом.
Я пытаюсь рассказать ему всё.
Что всё началось как забава.
Что это началось как месть.
Что всё началось как глупая долбаная игра.
Что всё изменилось… и мы оба это знаем.
Я молюсь, чтобы он увидел всё это в моих глазах. Молюсь, чтобы он помнил, как я столько раз пыталась сказать ему об этом, но мир встал на пути, и да, я должна была стараться изо всех сил, но вот мы здесь.
И вот мы здесь, и я влюбляюсь в этого мужчину, разрушая его доверие.
А мой тупой, чёртов бывший не хочет закрыть свой тупой рот и оставить меня в моей луже страданий.
— Конечно, она знала. Она была со мной четыре года. Ты всегда хотела прийти на эту вечеринку,
