Доминик - Сара Брайан
— Ух ты, — пробормотал Доминик, подходя к окну и глядя вниз на лучший вид во всем Канзас-Сити.
Мария секунду с любопытством наблюдала за ним. На этот вид она смотрела почти каждый день, и он по-прежнему поражал ее. Но наблюдать за тем, как кто-то испытывает это впервые, было для нее неприятно.
Отложив телефон, она медленно подошла к нему, устремив свой изумрудный взгляд не на город, а на его лицо. Ей нравилось, как пляшут краски на его загорелых чертах, как свет струится по его каштановым волосам, а главное - как светятся зеленым его лесные глаза. Доминик был не просто красив... он был прекрасен. Жизнь, которую он вел, придавала ему грубоватый вид, а полная, но короткая, нечесаная борода, а также татуировки на плаще и руках только усиливали впечатление «не трахайся со мной». Но суровый взгляд, который он постоянно держал в глазах и бровях, отчего две линии между бровями глубоко прорезались, исчезал, когда он расслаблялся... как сейчас.
Если бы Доминик родился не в этом городе и не в мире мафии, он бы стоял за камерой или на подиуме, как и она. Они оба могли бы выглядеть как модели, но только Мария могла позволить себе такую роскошь. Деньги, на которые она родилась, и бесконечное время, в течение которого ей не нужно было работать, позволяли ей делать все, что она хотела, чтобы быть самой красивой женщиной в Канзас-Сити. Она никогда не видела Доминика в другом пиджаке, чем тот, который был на нем сейчас, и все равно он был самым сексуальным мужчиной в городе.
— Вот что я скажу о тебе, Карузо, — Доминик протянул руку и коснулся стекла кончиком пальца, глядя на другие высокие здания вокруг, — ты чертовски храбра.
Улыбаясь, она перевела взгляд на его щеки. Она внимательно изучала их, пытаясь найти ту самую ямочку, о которой она мечтала. Если ямочки и были, то это только подчеркивало его красоту.
— Они пуленепробиваемые. Все они такие.
— Значит, смелые и умные. — Он опустил палец со стакана, наконец-то оторвав взгляд от города и обратившись к ней. — Мне жаль, что я вчера устроил тебе ад.
Чистое извинение, сорвавшееся с его губ, на мгновение ошеломило ее.
— Все в порядке, — заверила она его.
— И мне очень жаль, что Кас бросил твои каблуки. Я…
— Ты ведь не разозлился на него, правда? — спросила она, прежде чем он успел закончить. Дом, похоже, был достаточно зол, когда Кассиус привел ее к нему в ресторан.
Он странно смотрел на нее, видя беспокойство в ее глазах по поводу того, наказал он Кассиуса или нет.
— Нет, — успокаивал он, пока в его глазах не зажегся огонь. — Но я должен был. Они мне нравились. Они были новые, не так ли?
— Да. — Мария засмеялась. — И хорошо, потому что Кассиус на самом деле пытался тебе помочь, понимаешь?
— Да, он мне говорил. — Доминик вернулся к созерцанию города, понимая, что она имела в виду, говоря о том, чтобы заставить ее почувствовать ту боль, которую она ему причинила. — Но я бы не хотел, чтобы ты видела это или чувствовала что-то близкое к той боли, которую я испытывал. Я хотел, чтобы ты понимала мою боль, но не хотел, чтобы она причиняла тебе боль.
Горло Марии внезапно сжалось.
— Но Кассиус был прав; я бы никогда не поняла, если бы не увидела тебя с ней. Она красивая…
— Не говори так, — потребовал он.
—Как? Я имела в виду то, что сказала. Она очень красивая.
— Я знаю, что ты имела в виду то, что сказала. — Доминик не думал, что она пыталась как-то злоупотребить, но знал, что ее девичий кодекс слишком глубок. Сделав шаг к ней, он подтолкнул ее маленький острый подбородок под татуированный палец. — Но я не хочу, чтобы ты когда-нибудь говорила о том, что мне нравится другая женщина.
Мария подняла бровь.
— Она тебе не нравится?
Он покачал головой, глядя в ее усыпанные драгоценными камнями глаза.
— Нет.
— А что с ней не так? — Мария подняла на него глаза, выглядя обиженной. — Она красивая.
Доминик опустил глаза к ее пухлым губам.
— Она - не ты, принцесса.
Его признание заставило ее желудок сделать кувырок, но Мария не могла не прошептать очевидное.
— Но она влюблена в тебя…
Видя, что она хочет услышать историю, и не желая хранить секреты, он опустил палец с ее подбородка и начал.
— Мы с Бристоль всю жизнь учились вместе, и она была моим единственным другом не только в школе, но и во всем Блу Парке. Когда я понял, что у нее появились чувства ко мне, я должен был отшить ее, но я... не смог. У меня не было никого другого, а Бристоль позволяла мне чувствовать себя почти нормальным ребенком, когда я общался с ней. Я не хотел терять этого и единственного друга, который у меня был. Поэтому я отказывала ей снова и снова, и каждый раз эгоистично наблюдала за тем, как разбивается ее сердце. Клянусь тебе, за все время нашей дружбы я ни разу не поцеловал ее и не подал ей ни малейшего знака, чтобы она подумала, что мы не друзья. Ты могла бы спросить ее сама, и она бы тебе ответила. Но, — Доминик прочистил горло, отводя взгляд от ее лица и глядя на раскинувшийся внизу город, - — ты не единственная, кто предпочла мне Кейна.
У Марии мгновенно опустился желудок. История, которую он рассказывал ей, чтобы успокоить, принимала другой оборот.
— Мы все вместе росли в Блу Парке. Мы с Кейном никогда не ладили в школе. Причин было много, но в основном все сводилось к нашим отцам. Но когда Бристоль начала встречаться с Кейном в выпускном классе, я понял, что сначала она сделала это, чтобы заставить меня ревновать, в надежде, что это заставит меня понять, что я люблю ее. Но Кейн встречался с ней по той же причине.
