Кристина Лорен - Прекрасный игрок
– Который час? – проворчал я, вдыхая сладкий аромат ее волос.
– Два с небольшим.
– Ты уверена, что тебя никто не слышал? – спросил я.
– На этом конце коридора меня могли услышать только Дженсен и Лив. У Дженсена включен вентилятор, так что он точно спит. Он и десяти секунд без сна продержаться не может, когда включается эта фигня.
Я рассмеялся – она была права. Мы с Дженсеном много лет были соседями по комнате, и я ненавидел этот чертов вентилятор.
– А Роб храпит, – продолжила Ханна, целуя меня в подбородок. – Лив засыпает раньше него, потому что иначе мучается всю ночь от его храпа.
Убедившись, что она приняла все меры предосторожности и что никто не начнет снова стучаться в дверь, пока мы занимаемся любовью, я перекатился набок и притянул ее ближе.
Ханна явно пробралась ко мне ради секса, но, похоже, быстрым перепихоном ограничиваться не собиралась. Тут было что-то еще, что-то, зреющее в глубине. Я видел это по тому, как она прятала глаза в темноте, как страстно целовала меня, как искательно прикасалась – словно каждым прикосновением задавала вопрос. Я видел это и по тому, как Ханна, завладев моей ладонью, провела ею по своей шее, по груди и остановила там, где больше всего хотелось, – над самым сердцем. Оно истошно билось. Ее спальня была всего через несколько дверей, так что прогулка вряд ли ее утомила. Ханна из-за чего-то нервничала. В свете луны я заметил, как она несколько раз открывала и закрывала рот, словно хотела заговорить, но ей не хватало воздуха.
– Что случилось? – шепнул я, прижавшись губами к ее уху.
– У тебя все еще есть другие? – спросила она.
Отстранившись, я удивленно уставился на нее. Другие женщины? Мне сто раз хотелось начать этот разговор, но Ханна уклонялась так ловко, что в конце концов я устал и решил оставить все как есть. Ей хотелось встречаться с другими, она не доверяла мне и не считала нас парой. Или я чего-то недопонял. Для меня никаких других не было.
– Разве ты не этого хотела? – ответил я.
Потянувшись, она поцеловала меня. Ее губы были уже так привычны – они прижимались к моим в череде нежных поцелуев, которые становились все жарче. На одну лихорадочную секунду в голове промелькнула мысль: как вообще она может представить себя с другим?
Ханна притянула меня к себе и, взяв в руку мой член, принялась водить им по влажной коже.
– А есть правило, запрещающее незащищенный секс два раза в день?
Поцеловав ее ниже уха, я шепнул:
– Думаю, должно быть правило, запрещающее других любовников.
– Значит, мы нарушаем это правило? – спросила она, приподнимая бедра.
Да на фиг. На фиг весь этот бред.
Я уже открыл рот, чтобы возразить, чтобы навсегда покончить с этим и сказать ей, что хватит уже ходить вокруг да около, но тут с тихим, жадным стоном она подалась ко мне, и я до конца проскользнул внутрь. Мне пришлось прикусить губу, чтобы подавить крик. Это было невероятно: я тысячи раз занимался сексом, но подобного никогда не испытывал.
Я ощущал вкус крови на губах и пламя под кожей, там, где она касалась меня. Но затем она начала вращать бедрами подо мной, пытаясь получить максимум удовольствия, и я растерял все слова.
«Я всего лишь человек, во имя всего святого, – подумал я. – Я не бог. Я не могу устоять и не взять Ханну прямо сейчас, а с остальным разберусь позже».
Мне казалось, что я занимаюсь подменой: она не хотела отдать мне свое сердце, но щедро дарила тело, и, может, если я впитаю достаточно ее наслаждения и сохраню его, мне удастся убедить себя, что это было нечто большее.
Но в ту секунду было неважно, как сильно я могу об этом пожалеть.
17
У нас никогда еще не было так. Медленно. Настолько медленно, что я не знала, сможет ли кто-нибудь из нас вообще добраться до оргазма, да это меня и не волновало. Наши губы разделяло всего несколько миллиметров, мы обменивались вздохами, и стонами, и приглушенными мольбами: «Чувствуешь? Ты это чувствуешь?»
Я чувствовала это. Я чувствовала каждый удар его сердца у меня под ладонью, дрожь, пробегавшую по плечам. Я видела, как губы его шевелятся, как он пытается что-то сказать… может, именно то, на что я намекала все это время, с тех пор как прокралась в его комнату. И даже раньше.
Похоже, он так и не понял, о чем я спрашивала.
Я никогда не думала, что будет так тяжело раскрыть все карты. Сегодня мы занимались любовью – в истинном значении этой фразы – его тело, мое тело и ничего между нами. За обедом он назвал меня Ханной… По-моему, раньше никто не произносил вслух это имя в нашем доме. И хотя Дженсен, лучший друг Уилла, сидел в гостиной, Уилл остался со мной, чтобы помочь вымыть посуду. Когда я отправилась в кровать, он проводил меня многозначительным взглядом и прислал смску с пожеланием доброй ночи и словами: «Чтобы у тебя не осталось сомнений – дверь моей спальни по-прежнему не заперта».
Казалось, там, в комнате, полной людей, он был моим. Но здесь, когда мы остались наедине за закрытой дверью, внезапно все снова запуталось.
«У тебя все еще есть другие?…»
«Разве ты не этого хотела?»
«Думаю, должно быть правило, запрещающее других любовников»…
«Значит, мы нарушаем это правило?»
…И молчание.
Но чего я ожидала? Зажмурившись, я крепче обняла его. Он вышел почти целиком, а затем снова медленно скользнул внутрь, один блаженный дюйм за другим, и тихо застонал мне в ухо:
– Так приятно, Сливка.
Его бедра раскачивались надо мной. Одна ладонь скользнула вниз по ребрам, а затем вновь поднялась вверх и накрыла грудь. Палец затеребил напрягшийся сосок.
Мне нравилось, как он низко, яростно стонал от наслаждения, и это отвлекало меня от печальной истины – Уилл так и не сказал тех слов, которые мне хотелось услышать этой ночью. Я хотела, чтобы он сказал: «Нет больше никаких других женщин». Я хотела, чтобы он сказал: «Теперь, когда мы занимаемся сексом без защиты, мы больше никогда не нарушим это правило».
Но ведь именно он раньше начинал этот разговор, а я пыталась прекратить. Вправду ли его устраивал только секс по дружбе? Или он просто не решался снова поднять эту тему? И почему я вела себя так пассивно? Как будто боязнь все испортить лишила меня дара речи.
Уилл откинул назад голову и тихо застонал, мучительно медленно скользя во мне. Я закрыла глаза и впилась зубами ему в шею, пытаясь доставить максимум удовольствия. Я хотела, чтобы он желал меня так сильно, что моя неуверенность и недостаток опыта уже не имели значения. Мне хотелось стереть воспоминания о всех тех женщинах, что были у него до меня. Мне хотелось чувствовать – и знать, – что он принадлежит только мне.
