Пленительная мелодия - Джейн Даймонд
Она подняла на меня рассеянный взгляд поверх кружки чая.
– Поговорим о чем?
– Ты скажи мне. Сет вернулся на сцену, а ты ходишь так, словно небо вот-вот рухнет.
Она моргнула, глядя на меня, и медленно покачала головой.
– Нет.
Я бросил вилку на тарелку: яичница, которую она приготовила для меня, была съедена лишь частично, а теперь у меня аппетит и вовсе пропал. Я сидел, кипя от злости, а она смотрела на меня, борясь с желанием перевернуть весь стол, что, казалось, было бы чертовски приятно сделать прямо сейчас.
Так что, да, возможно, у меня проблемы с управлением гневом. Я бы отложил это на потом, чтобы поразмыслить. Но не то чтобы я всю жизнь мечтал переворачивать столы в столовой.
Так происходило всегда. С ней.
Нескончаемая трагедия.
– Нет? – спросил я.
Она медленно покачала головой, ее большие карие глаза смотрели на меня, как у пугливого оленя, который вот-вот убежит в лес без оглядки.
И да, я понял, что так на нее наезжать, вероятно, было последним способом, которым я должен был воздействовать, если все, чего я действительно хотел, – это заставить ее открыться и поговорить со мной, но к черту все. Я взбесился, и, черт возьми, нет, я не хотел об этом слышать. Я не хотел слышать о том, как неловко она себя чувствовала из-за того, что вернулся ее бывший парень, и как это пробудило старые чувства или что-то в этом роде.
Я думал, мы покончили с этим дерьмом.
Она сказала, что это был я – всегда я, а не он. Что я был тем, кого она всегда хотела. Так в чем же, черт возьми, проблема?
– Сет больше не преследует тебя, в этом все дело? – Ее глаза расширились, и я понял, что задел ее за живое. – Знаешь, раньше он ходил за тобой по пятам, как чертов щенок. Может быть, ты скучаешь по этому.
– Я по многому скучаю, Броуди, – сказала она. – Но не по этому. – В ее глазах заблестели слезы, но к черту. Ей не удастся таким образом выкрутиться.
– Если ты хочешь, чтобы я ползал за тобой, – сказал я ей, – этого никогда не случится. Я никогда не буду твоей комнатной собачкой. Так что можешь плакать сколько хочешь. Это ничего не изменит.
Она даже не отреагировала на это, просто отвела взгляд и шмыгнула носом, словно изо всех сил старалась не заплакать, но мне уже порядком надоело, что она плачет… Плачет и не подпускает меня к себе, чтобы я мог просто помочь.
– Ты знаешь, почему я продолжал писать тебе? – спросил я ее. – Все эти годы… даже когда ты так и не ответила? – Она посмотрела на меня сквозь навернувшиеся слезы. – Через некоторое время… в значительной степени я делал это, чтобы помучить себя.
– Не… – сказала она. – Не говори так.
– Я делал это, чтобы напомнить себе, почему я должен остановиться. Потому что каждый раз, когда я писал, что думаю о тебе, или хотел поговорить с тобой, или сожалел о том, как все сложилось, а ты не отвечала, это было еще одним ударом в мое гребаное сердце. Но мне надоело быть мазохистом, Джесса. Если ты снова хочешь оставить меня в таком состоянии, я не стану ждать твоего возвращения. Ты хочешь гулять, веселиться со своими друзьями и разъезжать по всему миру, никого не подпуская к себе, включая парней, с которыми ты трахаешься, – делай что хочешь, но я не стану за тобой гоняться.
Джесса встала и вышла из комнаты. Я не последовал за ней, хотя все во мне брыкалось и кричало, чтобы сделать это.
Ведь что, если я не сделаю этого и она уйдет?
К черту. Если все, чего она хотела, – это сбежать, то меня в любом случае ждал целый мир страданий. С таким же успехом можно покончить с этим поскорее.
Так что я вымыл наши тарелки после завтрака, как будто все было в порядке вещей. Потом я просто постоял на кухне, уставившись в стену.
После этого я сломался. Это не заняло много времени.
Я обошел дом, проверяя каждую комнату, в панике думая, что отпущу ее. А что, если я застану ее собирающей вещи? А что, если она свалит к чертовой матери навсегда?
Я нашел ее в своем кабинете. Она сидела, откинувшись на спинку стула, за моим столом, и смотрела на стену напротив, где висел ее портрет. Огромный портрет, который нарисовала Кэти… тот, который я привез домой, когда она была вчера на съемках.
– У тебя мой портрет, – тихо сказала она, перестав плакать и с удивлением переведя взгляд с картины на меня.
– Я думал, ты уходишь, – равнодушно сказал я.
– У тебя мой портрет, – повторила она.
– Да. Что ж… Их отсканировали для всего необходимого: альбома, футболок и всего прочего. Я подумал, что Кэти не нужно хранить их все в своей студии. Знаешь, ей, наверное, нужно больше места…
Да, точно. Именно поэтому я и забрал его. Чтобы помочь Кэти организовать пространство.
Джесса встала и, обойдя стол, остановилась в паре футов от меня.
– Я не уйду, – сказала она мягким, но уверенным голосом. – Ты можешь попытаться прогнать меня, если тебе нужно. Если тебе нужно испытать меня на прочность. Я понимаю, почему ты так поступил. Ты можешь попытаться. Но я не уйду, не попрощавшись. Я никогда больше не уйду, не попрощавшись. А прощаться я не хочу. – Она сделала еще один неуверенный шаг ко мне. – Если ты не против.
Она это серьезно?
Джесса серьезно не знала, хочу ли я, чтобы она осталась?
Я сократил расстояние между нами, после чего просунул руку ей под волосы и притянул к себе.
– Джесса, – сказал я, касаясь губами ее губ. – Я более чем не против.
Другой рукой я нашел ее бедро, притянул к себе и поцеловал, медленно и глубоко. Ее руки обвились вокруг моей шеи, когда она выгнулась навстречу мне.
Через несколько секунд я уже держал ее на столе. Ее ноги обвились вокруг моей талии, руки запутались у меня в волосах, а после она уже стаскивала с меня спортивные штаны. Мы цеплялись друг за друга, хватались и прижимались, отчаянно пытаясь стать ближе. Она схватила мой член, сжала и несколько раз сильно и быстро провела по всей длине. Я рванул с нее трусики и отбросил их в сторону. Когда она захныкала, прикусив мою нижнюю губу, я вошел в нее.
Еще несколько глубоких, резких толчков, и я уже полностью завладел ею… задыхаясь в ее горячей, тесной и влажной плоти. Сердце бешено колотилось, дыхание было прерывистым. Я хотел разорвать ее на куски, просто выплеснуть на нее весь свой гнев и досаду, пока она умоляла меня о большем.
Вместо этого я прижался лбом к ее лбу и вдохнул ее запах. Я дышал вместе с Джессой, пока все не успокоилось.
Потом я трахнул ее, глубоко и медленно, наговаривая кучу глупых и чертовски рискованных вещей.
Никогда не оставляй меня…
Я не могу дышать без тебя…
И когда она кончила, сбив дыхание и царапая мою спину, то прошептала мне на ухо:
– Я люблю тебя, Броуди. Я тебя так люблю… что иногда… это пугает меня.
Глава 26. Броуди
Следующие несколько дней я то и дело заглядывал в церковь.
