Хозяйка города Роз - Юлия Гойгель
Из пятнадцати рецептов получается только пять и шестой на новый антибиотик. Хорошо, что я уговорила Артура не заезжать в аптеку.
Марк остаётся на обед, а я ложусь в кровать. Борьба за туалетную бумагу забрала последние силы. Вечером приезжает Костя. Немного сидит со мной, затем уделяет внимание Артёму. Артур уходит в детскую, чтобы спокойно поработать.
Ужинаем мы вдвоём с сыном. Я понимаю, что Алмазов занят и поест позже. Отвлекать его тарелкой каши точно не стоит. Затем ложимся с Артёмом снова в гостиной. Смотрим несколько мультиков, читаем вчерашнюю книжку.
— Он классный, — вдруг произносит сын.
— Кто? — не сразу понимаю я. — Герой из книжки или мультика?
— Твой бывший сосед, — зевая, отвечает Артём.
— Ты ему ещё не успел надоесть, — шучу я.
— Я буду к нему в гости ходить, — решает сын. — Ты же мне разрешишь?
— Разрешу, — обещаю я и глажу сына по волосам, таким же густым и жёстким, как и у отца.
Крепко обнявшись, мы засыпаем.
— Эльф, пошли в кроватку, — меня будит тихий шёпот Артура. Он поправляет плед на ребёнке, целует его в щёку и протягивает мне руку.
— Мы ужинали. Там тебе осталось. Хочешь, я погрею?
— Я сам погрею. Но ты можешь со мной посидеть, если хорошо себя чувствуешь, — просит он. — Таблетки все выпила? Ничего не забыла? Давай, глаза закапаем и горлышко ещё раз обработай.
В кухне мы включаем не основной свет, а настенное бра. Забравшись в кресло вместе с ногами, я смотрю, как Артур ест. Прежде, чем меня разбудить, он принял душ. Его волосы ещё влажные и мне хочется поправить их своей рукой. Так, как я поправляю Артёму. Не удерживаюсь и касаюсь его головы ладонью.
— Поправила, чтобы утром в разные стороны не торчали, — оправдываюсь я, когда он смотрит на меня.
— Спасибо, Эль.
На мне спальные майка и шорты. Температура есть, но меньше, чем вчера. Я даже таблетку не пила.
— На улице стало жарко и в доме тоже, — говорит мужчина. — Одеяло слишком тёплое. Давай одним пододеяльником накроемся?
— Наверное, мне будет холодно. Я привыкла всегда под одеялом.
— Не будет холодно, — обещает Артур. — Попробуем?
Он складывает одеяло и достаёт из шкафа широкий пододеяльник. Набрасывает на меня и ложится рядом. Его руки начинают поднимать мою майку, обнажая грудь. Я возмущаюсь:
— Что ты делаешь? Сегодня я не мокрая!
— А я и не снимаю, — он прижимает меня к своему горячему телу. Мужское возбуждение давит на низ моего живота.
— Голодный, — бормочу почти про себя. Но он слышит.
— Для меня что-то есть в эльфийском меню?
— Предложение. Я могу спать в детской. Нормально там на кровати помещаюсь.
— Побуду на диете. Говорят, что разгрузочные дни тоже периодически нужно устраивать, — шепчет мне в ухо. — Сними маечку. Пожалуйста. Я ничего не откушу, даже облизывать не буду.
Ничего не отвечаю. Но, когда он снова пытается стянуть с меня топ, поднимаю руки. Мужчина вновь вжимает мою грудь в свой торс, обхватывает мои бёдра своими ногами. Поправляет мои волосы, чтобы прижаться к моему виску губами. Я чувствую на своём лице его тёплое дыхание. Мне некуда деть руки, и я снова обхватываю ими его шею.
— Так что там за история с туалетной бумагой? — спрашивает Алмазов.
Я рассказываю. Он смеётся. Но говорит о другом:
— Во сколько Артём обычно просыпается?
— Около десяти, когда в школу не нужно. Может и до двенадцати в кровати валяться, если я телефон не заберу.
— Я поставил будильник на семь утра. Поработаю в детской, чтобы вам не мешать. Часиков до двенадцати. Но если будешь плохо себя чувствовать, зайдёшь и скажешь. Я присмотрю за Артёмом.
— Спи. Тебе всего шесть часов осталось!
Глава 40. Санаторий
В среду я чувствую себя намного лучше. Но всё равно засыпаю после трёх дня, когда Артур освобождается и идёт обедать, заодно приглядывая за Артёмом. Когда просыпаюсь в начале шестого, в доме никого нет. Даже пугаюсь. За эти дни я отвыкла от одиночества. Выхожу на улицу в чём спала: в спальных шортах и майке. Во дворе стоит автомобиль Артура. Никто никуда не уехал. А рядом — Марека. С соседнего участка слышатся голоса.
Площадь участка Алмазовых больше нашего. К тому же там снесены все хозяйственные постройки. Они сильно обветшали, и мы с Мареком года два назад вновь воспользовались услугами экскаватора. Нанятые рабочие всё, что можно было разобрать — разобрали. Что-то забрали себе, что-то вывезли на городскую свалку. А остатки фундамента вместе с мусором зарыли в землю и хорошо утрамбовали. Но цветами освободившуюся часть я ещё не успела засадить.
Прохожу через калитку между нашими заборами, и останавливаюсь, опираясь о гладкий деревянный столб. Артём и ещё пятеро ребят с нашей улицы играют в футбол. Вместе с ними — Артур и Марек. Они поделились на две команды в каждой из которых по одному взрослому. Оба мужчины с обнажёнными торсами, как и мальчишки. На Артуре — джинсовые шорты, на Мареке — дорогие брюки. Видимо он приехал сразу с работы. Строгая белая рубашка Марка, как и майка Артура висят прямо на деревянном столбе, о который я опираюсь. Меня пока не замечают и мне хочется понаблюдать за игрой, а не идти в дом, чтобы одеться. Всё же в открытом спальном комплекте неприлично стоять перед друзьями Артёма. Я беру рубашку Марека и закутываюсь в неё. Она на мне смотрится, словно халат. От неё приятно пахнет дорогим парфюмом и чуть-чуть личным запахом мужчины. Глядя, как они играют во дворе, где когда-то жила Ева, я думаю о подруге. Не случись трагедии, всё могло сложиться иначе. Мы с ней вдвоём сейчас могли наблюдать за точно такой же картиной. И трое мальчишек могли быть их с Мареком сыновьями. Ева хотела нескольких детей. Лишь иногда они с Марком предохранялись с помощью презервативов, а остальные разы, как и мы с Артуром — весьма ненадёжно. Но Ева не забеременела за два года, а я умудрилась за один месяц. Если быть совсем точной — за две недели.
Сильные мужские тела мелькают перед глазами. А вдруг и у нас с Артуром всё сложилось бы? Тогда наши дети могли играть вместе. А мы с Евой стоять возле этого столба и наблюдать за ними. А потом пошли бы в дом и заказали на всех несколько пицц. Сидели бы на двух диванах, а наши дети — у стола на ковре. Затем бы все разошлись по
