Темное безумие - Алеата Ромиг
Не знаю, сколько еще я смогу этим заниматься.
Было совершено еще одно убийство, предположительно подражателем, хотя некоторые важные детали убийства не были обнародованы, так что я не могу сказать точно. И признаю, в глубине души у меня возникает вопрос, сделал ли это Грейсон…
Я терплю неудачу и все-таки бросаю взгляд на телефон. Мое сердце обрывается. Пропущенный звонок от агента Нельсона, а потом смс: «У меня есть информация о твоей сестре».
Мир рушится.
После этого ничего не будет прежним. Это момент яркого осознания.
Мы живем как белки в колесе — вихрь одних и тех же мыслей, одна и та же рутина. Привычный комфорт. Нам скучно, но мы слишком заняты, чтобы это заметить. Скука медленно нас убивает.
Пока что-то вдохновляющее не прервет нашу траекторию, и мы перескочим с привычных рельсов на новую трассу.
Вдохновение — это пища для жизни.
И мы так его жаждем, так в нем нуждаемся…что, когда осознаем, что голодаем, и этот вкус впервые касается языка, мы оказываемся способны на гениальные свершения.
Песня, фильм, роман — единственная фраза или фрагмент — мы узнаем это в одно мгновение. Сначала мы неподвижны в темноте, а затем оказываемся выброшенными на яркое солнце. Свежие и сфокусированные.
Грейсон был таким вкусом для меня. Он мой прорыв. Я жаждала его обещания гениальности, и эта гениальность разрушила мой мир, подарив мне сестру, о существовании которой я даже не подозревала.
— Синтия, — перебиваю я. — Мне очень жаль, но я только что получила сообщение. Это срочно. Нам нужно перенести прием.
Она вздрагивает, но потом приходит в себя.
— Конечно, доктор Нобл. Я понимаю.
Я провожаю ее из офиса, снова извиняюсь, а затем захлопываю и запираю дверь. Я наваливаюсь на дверь, пока собираюсь с силами. Затем я делаю звонок.
Агент Нельсон отвечает после второго гудка.
— Ты получила мое сообщение.
— Да.
Время, кажется, остановилось, пока я жду ответ.
Затем:
— Мия Прескотт.
Я закрываю глаза, чтобы сосредоточиться на его голосе, ни на что не отвлекаясь.
— По останкам судмедэкспертиза установила, что ей было от шестнадцати до восемнадцати лет. Состояние разложения указывает на то, что она умерла где-то двадцать лет назад. Но все это ты уже знаешь.
Я знала. Я достаточно восстановила память, чтобы поверить, что у меня есть сестра. Тот факт, что она существует… что у нее — что у нас — есть имя, делает это неопровержимым.
— У меня есть команда, которая общается с семьями жертв, — продолжает Нельсон. — Я поручил паре агентов сосредоточиться в первую очередь на Мии.
Я ценю, что он называет ее по имени.
— Спасибо. Ты знаешь что-нибудь еще?
Он откашливается.
— Быстрый поиск по имени дал результат. Но…
— Нельсон, пожалуйста, — говорю я. — Ты знаешь, что я могу справиться с этим, и у меня есть достаточный уровень доступа, чтобы самой раздобыть информацию…
— Я знаю, — отвечает он. — Я хотел сделать это лично, но я благодарен, что ты сначала спросила меня. Хорошо. Мия Прескотт была объявлена мертвой после обнаружения тел Жаклин и Филиппа Прескоттов. Их выбросило на берег реки Огайо недалеко от Цинциннати. Предполагалось, что двое их детей, Мия и Лидия, тоже утонули, но их тела так и не были обнаружены.
Все вокруг взрывается при звуке имени.
Лидия.
— Сестра Жаклин упорно продолжала искать детей, пока не заболела раком яичников и не умерла через пять лет после сестры.
У меня была тетя.
— Лондон, — выдыхает он мое имя. — Почему бы нам не встретиться. Я могу дать тебе копии отчетов. Нам не стоит говорить об этом по телефону.
— Хорошо, — просто отвечаю я.
— Классно. Супер. Дай мне пару часов.
Я заканчиваю разговор и засовываю телефон в карман куртки.
Лондон Нобл.
Лидия Прескотт.
Два мира сталкиваются, и внезапно каждый факт, который я когда-либо знала, ставится под сомнение. Как будто обложку моей жизни сорвали, и я уже не знаю, что скрывается под ней.
Я иду к столу. Встав перед ним, я смотрю на бумаги, папки, кофейные чашки. Провожу руками по столешнице. Содержимое с приятным грохотом падает на пол.
Раздается стук в дверь.
— Лондон? Все в порядке?
Упершись ладонями в край стола, я падаю в кресло.
— Все в порядке, Лейси.
Момент неуверенного молчания, затем звук удаляющихся шагов.
Я закрываю глаза. Я неделями спрашивала агента Нельсона о подвижках в деле, но не получала никаких новостей. Затем в Рокленде происходит второе убийство — всего в нескольких часах езды отсюда — и у него появляются ответы для меня.
Ответы, которые приведут меня в Холлоуз и уведут отсюда.
Как удобно.
Возможно, Нельсон и ФБР считают, что я в опасности. Или они думают, что я мешаю расследованию. В любом случае, я должна остаться в городе, чтобы удостовериться, что ловушка, которую мы с Грейсоном расставили для подражателя, сработает. То есть, если подражатель действительно находится в штате Мэн.
Я смотрю на Дали, висящего на стене офиса. За произведением искусства скрываются часы обширных исследований, личных заключений и открытий. Все мои исследования по делу Грейсона. Я вела своего рода дневник — мои мысли о человеке, а также убийце.
Мои записи служат более важной цели, но они расставляют все по полочкам и также вызывают зернышко сомнения. Даже без подражателя Грейсон должен развиваться. С его интеллектом и опытом убийцы его методология должна прогрессировать.
А не деградировать.
Ненавижу сомнения. Я пытаюсь подавить их, но не могу избавиться от мысли, что расстроена его поведением. Более того, я сама ступаю в неизвестные воды. Мы ступаем на неизведанную территорию, и я должен продолжать подвергать сомнению этот процесс, иначе могу утонуть.
Один из нас должен держать все под контролем.
Я нажимаю на интерком и говорю Лейси, чтобы она забронировала билет на рейс до Миссисипи.
Глава 39
ОБРАТНАЯ СТОРОНА
ГРЕЙСОН
Запах алкоголя и сигарет наполняет вечерний воздух. Эта часть городской гавани напоминает мне ливневую канализацию. Грязную, сырую и кишащую отходами. У каждого красивого города есть обратная сторона.
В уютном районе, где я вырос, рядами стояли теплицы. Не всякое зло происходит в подвале. Иногда, чтобы добраться до воды, копать приходится довольно глубоко. Глубина как раз достаточная, чтобы оборудовать специальную комнату, где ваши крики никто не услышит, а солнце из теплицы никогда до вас не доберется.
Запах грязи
