Я не сдамся! - Аврора Добрых
Из кухни на крик подоспела Алевтина Прокофьевна:
— Я им займусь. Вынимать украшение из кота следует аккуратно, это тонкая работа. Сейчас все сделаем.
Женщина достала Маркиза из-под стола, взяла его на руки и понесла в ванную. Пользуясь случаем, дядя Юра снял с антресолей чехол с баяном и начал протирать его от пыли. Затем вынул инструмент и, прикрыв глаза, с чувством растянул его в руках. Вскоре все жильцы и гости были в сборе, и Юрий завел зажигательную мелодию. Пиршество началось!
К девяти вечера, несмотря на огромное количество гостей, еды на столе все еще было в достатке, а вот пустых бутылок прибавилось. Дядя Юра, как и обещал, не принял ни грамма алкоголя, его примеру следовали и Ульяна с Пантелеймоном. Все они пили Дюшес и компот.
Телевизор, который вынесли из кухни в коридор и водрузили на деревянные коробки, вещал «Иван Васильевич меняет профессию». В какой-то момент один из гостей принялся запускать фейерверки прямо из окна чьей-то комнаты. Тут же с первого этажа высунулась соседка в бигудях и рявкнула, что вызовет полицию, на что Наталья послала ту трехэтажным матом, впрочем, не забыв дополнить свою брань пожеланием счастливого Нового года.
— Праздник все-таки, — пожала плечами женщина на немой вопрос Ульяны, — нельзя ж без поздравления. Не по-людски как-то даже.
К двенадцати часам открыли шампанское, делая это как можно громче. Женская часть стола радостно визжала, а мужская — задорно смеялась, метя пробкой в потолок. Начали бить куранты, и Наталья заставила всех топать правой ногой, на каждый бой часов, как делал ее покойный муж прапорщик Михаил. Гостям так понравилась эта идея, что через мгновение квартира аж затряслась от топота. Когда пробило полночь, все радостно заорали поздравления, Юрий вновь растянул инструмент, а кот принялся гонять под столом пробку от бутылки.
Через 15 минут все жильцы высыпали на улицу запускать салюты.
— Юрка, заводи баян! — крикнула Наталья, не вынимая изо рта сигарету. — Давай нашу любимую!
Юрий уселся на заснеженную скамейку и заиграл. Звуки баяна начали смешиваться с хлопками и взрывами от салютов — так жильцы второго этажа уже много лет праздновали Новый год. В разгар веселья дверь подъезда распахнулась, и на улицу высыпала ватага соседей снизу. Руководила шествием женщина, которая обычно была с бигудями на голове, но в честь праздника сняла их с волос и теперь щеголяла с пережженными кудрями.
— Вообще-то это наше место для салютов! — рявкнула соседка, расталкивая толпу. За ней следовал огромный мужик — тот самый, которого Наталья не так давно била Машиным ведром.
— С какого такого рожна?! — раздвигая людей, с вызовом крикнула Наталья.
— С такого! Мы всегда тут ставим салюты! Каждый, твою мать, год!
— Да вы каждый год ужираетесь в срало, вываливаетесь из подъезда и падаете в сугробы. Утром после вас весь снег заблеван — вот и весь вклад в веселье. Так что салюты тут запускаем только мы, а вы, алкаши, ими просто любуетесь!
Никто не желал уступать, и две квартиры встали друг напротив друга в ожесточенной битве взглядов. Над ними вовсю грохотали фейерверки, которые запускали жильцы соседних домов. Мужик за спиной у тетки с кудрями еле стоял на ногах, он был вусмерть пьян. Наталья живо это смекнула, значит, убрать его не составит труда. Она уже прикидывала, как лучше начать бой, но вступать в драку не спешила, так что битва взглядов начала затягиваться.
Юрий продолжал играть на баяне заводные мелодии, что ужасно бесило соседку с кудрями. Жестом она указала на источник дотошного звука, и пьяный мужик тут же выплыл из-за ее спины. Словно гигантская скала, он двинулся на Юрия. Недолго думая, Наталья сунула сигарету в зубы и бросилась на подмогу. Ее перехватила кудрявая соседка, и между женщинами завязалась драка. В это время пьяный мужик схватил баян и потянул его на себя. Юрий в свою очередь принялся тянуть инструмент обратно, но не рассчитал силы и свалился со скамьи в сугроб. Огромный мужик отшатнулся, едва устояв на ногах, а в руке у него остался болтаться наполовину порванный баян.
— Дикари, изверги, супостаты! Порвали баян! — вскричал Пантелеймон и схватился за седую бороду.
Толпа ревела, Юрий, застряв в сугробе, матерился и пытался подняться, Наталья и женщина с первого этажа катались перед подъездов, выдирая друг другу волосы, а здоровый мужик внезапно камнем рухнул в снег. Сначала никто не обратил на это внимания, ведь тот и так не держался на ногах, но вскоре кто-то заметил, что мужчина не дышит.
— Батюшки, Васька-то помер!
Женщины тут же прекратили драку. Кудрявая соседка с первого этажа рухнула на колени возле покойного и, возводя руки к небесам, взвыла:
— Погубили мужа, кормильца, родную душу! На кого ж я теперь осталась с тремя детьми?? О, горе, какое горе!! Оу-ее-ии-оо!!
— У него сердечный приступ, расступись! — подал голос Пантелеймон и рванул к лежащему мужику.
— Расступись, кому говорят?? — крикнул Юрий и начал расталкивать толпу. — Пантелеймон знает, что делать! Он доктор наук, академик!
Оказавшись возле пострадавшего, Пантелеймон мгновенно оценил ситуацию и принялся делать искусственный массаж сердца, с силой давя на грудную клетку и отсчитывая временные интервалы. В это же время он велел вызвать скорую.
Наталья бросилась успокаивать соседку:
— Ирка, ты не волнуйся, мы Ваську как положено похороним, устроим достойные проводы, царствие ему небесное! Помер прям как мой Колька — вот так в одну минуту жил, а в другую уже почил! Но это не приговор, не ставь на себе крест!
Эти слова ничуть не успокоили соседку, и она, уткнувшись в шубу Натальи, принялась громко рыдать.
Вдруг огромный мужик издал то ли хрип, то ли вздох.
— Матерь Божья, живой! — крикнул кто-то. — Васька воскрес!
Тут же со стороны въезда во двор показались огни скорой помощи. Ирина с ревом бросилась к мужу на грудь, кто-то предложил выпить за счастливое воскрешение, а Наталья и Лизок уселись в сугроб и начали радостно хлопать в ладоши. Часть соседей с первого этажа кинулась к Пантелеймону, подняли его на руки и принялись подбрасывать вверх, крича: «Спаситель!»
Загрузив Василия и его жену Ирину в карету скорой помощи, медики уехали, напоследок всучив Наталье пару пластырей, поскольку у той была разбита бровь. Не успела она нацепить первый пластырь, как в кармане завибрировал телефон.
— Юрик, подсоби, не могу подняться, трезвонит кто-то, — попросила она. Поднявшись с сугроба, женщина заголосила в трубку: — Алло, Машка?? У нас тут такое! Чего??
