Ненависть - Ким Ынджон
Гынён молчала несколько секунд, а потом набралась решимости дать этому негодяю отпор. Слезы катились по ее щекам одна за другой. Она вытерла их тыльной стороной ладони. Как он может говорить такие вещи? Почему все заставляют ее плакать?
– Прекрати съемки. Несмотря на то что мы расстались, мне стыдно. Твои родители вообще в курсе?
При упоминании родителей слезы потекли еще больше. Если бы он сейчас находился рядом, она бы точно ударила его. Гынён попыталась успокоиться и ответила:
– Я уже достаточно взрослая, чтобы не спрашивать разрешения, что и как мне делать. И не смей указывать мне. Это мой выбор, и только мой. Мы расстались слишком давно, чтобы ты вот так звонил и якобы переживал, что я делаю это из-за тебя. Что за чушь ты сейчас несешь?!
Девушка вкладывала всю свою силу в каждое слово.
– Когда мы закончим этот разговор, ты больше никогда не будешь связываться со мной, если не хочешь, чтобы я прилюдно опозорила тебя. Понял? И если уж на то пошло, не сильно-то ты мне и нравился.
Гынён бросила трубку. Девушка специально отвернулась, чтобы Худжун не видел ее красные глаза, пока она шла через гостиную на кухню. Ей не хотелось, чтобы Худжун, который все еще занимался настройкой компьютера, снова видел ее такой.
Девушка встала спиной к столу и смотрела в окно на кухне, пытаясь привести в порядок мысли.
– Это задело меня сильнее, чем я ожидала.
Она хотела еще что-нибудь сказать, но боялась, что голос выдаст ее. Гынён достала из холодильника бутылку воды и сделала пару глотков.
Худжун уже что-то упорно печатал на клавиатуре компьютера. Вдруг, вскочив со своего места, он схватил пальто, которое ранее повесил на стул, и вышел из квартиры. Гынён только обернулась, как парень уже исчез.
– Куда ты? Даже не попрощался! – крикнула она, услышав звук закрывшейся входной двери.
Гынён попыталась пробраться через завалы коробок от компьютера на полу.
– Что он там такого увидел?
Девушка перевела взгляд на новый компьютер. Запах пластика почему-то пробудил в ней аппетит. Она подошла и уже собралась включить его, но передумала: провоцировать Худжуна не хотелось.
После его странного поведения Гынён сомневалась, стоит ли с ним вообще здороваться и прощаться во время съемок. Хотя, скорее всего, остальные сотрудники это заметят. Гынён собирала коробки.
Пока она складывала их в коридоре, вдруг услышала, что кто-то заходит в квартиру. Дверь открылась, и на пороге появился Худжун, в руке он держал уже хорошо знакомый черный пакет.
– Я собираюсь выпить соджу, будешь?
Худжун снял обувь и направился к столу. Гынён озадаченно смотрела на него. В который раз они будут сидеть друг напротив друга, попивая соджу?
– Почему ты не притронулась к шоколаду?
Девушка чуть не подавилась, услышав вопрос Худжуна. Он нахмурился.
– Разве тот шоколад купил не Джихян? – растерянно спросила Гынён, вытирая тыльной стороной ладони рот, а затем потянулась за салфеткой.
– Поэтому ты не стала его есть?
Девушка не знала, что ответитть.
– То есть если бы ты была уверена, что я сам его купил, то съела бы? – скрестив руки и ухмыляясь, спросил Худжун.
– К чему этот вопрос? Если тебе что-то не нравится, ты все равно это ешь? Даже если это подарок? А если тебе лед подарят или еще какую гадость? Что за допрос такой?
Девушка вздрогнула и тут же выпила соджу.
– Видимо, есть девушки, которые не любят шоколад.
Худжун задумчиво наклонил голову. Гынён посмотрела на него чуть ли не со слезами на глазах.
– Люди ненавидят меня, так как думают, что я пыталась тебя убить, – выпалила она, отрывая кусочек жареного кальмара.
– Тебе парень звонил?
Гынён чуть не подавилась кальмаром, которого жевала. Ее глаза расширились.
– Почему ты так удивляешься? Вы расстались?
Худжун выпил немного соджу и вытер губы.
– С каких пор тебя стал интересовать кто-то, кроме тебя самого?
Гынён нервно жевала кальмара, интенсивно работая челюстью.
– С рождения. Еще будучи малышом, я интересовался, кто появлялся на свет в соседних палатах в роддоме, – ухмыльнулся он, словно сказал что-то веселое. – Мало ли, кто там мог быть.
Шутка была настолько нелепой, но Гынён все равно не смогла сдержать улыбки.
– Расскажи мне, я тебя выслушаю. Поверь, я разбираюсь в таком лучше, чем ты думаешь.
Почему он притворяется таким дружелюбным? Неужели ему и правда хотелось услышать историю чужой жизни, закусывая соджу кальмаром?
Гынён горько улыбнулась.
– Звонил мой бывший, имя и номер которого я удалила, так как мы расстались давным-давно. Он был удивлен, когда увидел меня в шоу, и полагал, что я совсем с ума сошла, раз решила сниматься с тобой. Видать, белены объелся. Сначала он был заботливым, но никогда не любил меня… Не хочу больше о нем говорить, – сказала Гынён и сделала еще глоток соджу.
– Я посмотрел первую серию. Там показали, как машина врезалась в стену, но мою реакцию не показали. Ты злишься?
– Несправедливо, да? Мне тоже тогда пришлось несладко. Скорость была маленькой, но я очень испугалась. Помню даже, как кричала.
Гынён положила жареного кальмара в рот и начала нервно жевать его.
– В любом случае мне жаль. На тебя посыпались все проклятия, какие только можно и нельзя вообразить.
Худжун посмотрел на наполовину полный стакан с соджу и горько улыбнулся. Девушка не могла понять, почему он ведет себя не так, как обычно.
– Прости меня за все.
Что? А вот с этого момента, пожалуйста, поподробнее. Она подумала о том, что если он перечислит все свои грехи, то она, может, и простит его. Сегодня он словно и не был обычным Худжуном. Она как будто видела его впервые в жизни.
– Прости за тот день, когда мы запускали змея, я сожалею, что оставил тебя на растерзание толпе на Мёндоне, что бросил тебя в Японии…
Парень посмотрел на Гынён и затем кивнул головой, словно то, о чем он говорил, было чем-то обыденным.
– Ты правда сожалеешь?
Худжун снова кивнул. По какой-то причине, девушка верила, что это правда. Стакан соджу снова опустел. Она и не думала, что он действительно переживал по этому поводу все это время.
Худжун взглянул на свой стакан. Гынён посмотрела на него и долила ему соджу. Он удивленно посмотрел на нее.
– Привычка. Или ты хотел сам себе налить?
Девушка пожала плечами, ставя бутылку на стол.
Худжун ничего
