Обещаю, больно не будет - Даша Коэн
Плевать. Я ждать не могу. Под ужасающей дозой адреналина алкоголь ещё пару минут назад совершенно выветрился из моей крови. Мозг наконец-то включился и начал пахать на полную мощность, игнорируя доводы разума и логики. Первично было только одно — в ближайшие часы добраться до Истомы, а там пусть весь мир подождёт.
— Сегодня…, — бормочет она, а меня дрожь прошивает.
Все утренние рейсы я уже успешно просрал.
А-а-а!
За рёбрами немеет. Руки трясутся, а глаза выхватывают нужные данные. Вот — есть места на послеобеденный самолёт. Как раз успею привести себя в порядок и с букетом в зубах встать перед её дверью, в надежде на грёбаное чудо.
Летим?
Вообще, не обсуждается!
— Как насчёт шести вечера? — продавливаю я, особо уже ни во что не веря.
— Ладно…
Так, стоп!
Что???
Сглатываю. Зажмуриваюсь. Щипаю себя на руку — не сплю! Или я опять что-то не так понял?
— Ладно — это…?
— Ладно, Ярослав.
— Ага… так… понял.
Заявляю официально — я сдурел! Ошалел! Сошёл с ума от счастья, вашу ж маму!
И снова молчим. Я так не хочу класть трубку.
«Нет! Пожалуйста, давай будем на связи бесконечно, пока я не увижу тебя и не умру от радости просто смотреть в твои глаза, Истома!» — я ору всё это в своей голове, но губы шепчут совсем другое.
— Тогда до встречи, да?
— Да.
Да! Да! Да!!!
— Пока…
— Ника, — срываюсь я в последний момент, когда она уже почти отключила нас друг от друга.
— М-м?
— Это же не шутка, правда? — мой голос скулит, но что я могу с собой поделать. Я обречён! Я болен этой девчонкой! Я навсегда ей отравлен.
Она — мой яд. И мой антидот. Моё всё…
— Нет, — и наконец-то короткие гудки рвут барабанные перепонки.
Со стоном вздыхаю, а затем завершаю покупку билета в один конец и как угорелый несусь в душ. В ледяной, мать его так! Вот только найти себе места не могу, прохожу в, оборудованный дома, спортзал и два часа гоняю себя на тренажёрах и у боксёрской груши, выпуская скопившееся напряжение и алкогольные пары. Затем снова в душ и спустя полчаса, я наконец-то, наполовину чувствуя себя человеком, принимаюсь, не разбирая, что, зачем и почему, паковать ручную кладь.
А дальше в аэропорт на пятой космической, умоляя время не тащиться безобразной разломанной колымагой, а полететь реактивной ракетой, пока я не окажусь там, где всегда хотел быть — рядом со своей Истомой.
— Басов? — слышу окрик из глубины салона самолёта, когда поспешно пытаюсь впихнуть ручную кладь на верхнюю полку.
Хмурюсь, кручу головой и наконец-то натыкаюсь на улыбающегося Стафеева, что машет мне рукой. Киваю ему, а затем, меняясь с одним из парней, из его команды, сажусь рядом с Фёдором. Улыбаемся друг другу как два дегенерата.
— Ну ладно я, — ржёт парень, — а ты-то чего вдруг расцвёл как майский цвет?
Я лишь пожимаю плечами, боясь что-либо сказать и себя сглазить, а сам аж задыхаюсь. Меня к чёртовой бабушке распирают эмоции!
— Снизошла, да?
— Не знаю, — скрещиваю я пальцы на обеих руках, а Стафеев критически меня осматривает и качает головой.
— Честно? Выглядишь дерьмово, Басов. Глаза, как у вурдалака, который не жрал пару сотен лет.
— Всё так плохо? — парень кивает, а я кривлюсь и лохмачу отросшую шевелюру, реально переживая за свой внешний вид, который совсем не оценит Истома.
Блин…
— Ты хоть спал сегодня?
— Нет, — отрицательно дёргаю головой. Раньше спать было страшно — там во снах Ника снова и снова бросала меня, оставляя гнить в одиночестве. А теперь стало некогда. Реальность вдруг вновь вспыхнула красками и забрезжила надеждой.
— А надо бы, Яр. Ты ведь на вид — всё равно что дерьмо на палочке.
— Похер. Лишь бы нужен был, — отмахнулся я, откинулся на спинку кресла и в изнеможении прикрыл веки.
Ну же! Давай! Быстрее! Лети!!!
Проходит предполётная подготовка, гудят турбины. Стафеев пихает меня в бок и щёлкает на фронтальную камеру своего смартфона. Снимок тут же улетает в социальную сеть с припиской:
«Пожелаем этому мальчику удачи. Ему наконец-то не сказали «нет».
Фак! Я реально на фотке, как натуральный зомби… Истома, прости!
Качаю головой.
— А ты, что ли, с Аммо, знаком? — спрашивает Фёдор как раз тогда, когда всех просят отключить электронные приборы или перевести их в авиарежим.
— Да, — морщусь я, — в школе учились в одном классе и были лучшими друзьями. А что?
— Прокомментировал наше фото.
— Что пишет? — приоткрыл я один глаз.
— Цитирую: «готовим красную дорожку…»
— Оу…
Глава 41 — Наедине
Ярослав
— Уважаемые пассажиры, наш самолёт совершил посадку в аэропорту города Краснодар. Температура за бортом отличная — двадцать два градуса по Цельсию со знаком плюс. Командир корабля, и экипаж прощаются с вами. Надеемся ещё раз увидеть вас на борту нашего самолёта. Благодарим вас за выбор нашей авиакомпании. Сейчас вам будет подан трап. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах до полной остановки воздушного судна.
Наконец-то!
Эти два часа в небе для меня тянулись словно два года, а нервы взвинтились до такого состояния, что я чувствовал себя эбонитовой палочкой, которую кто-то яростно натёр шерстью. Тело буквально гудело, и кончики пальцев покалывало от желания поскорее уже добраться до вожделенной цели и прикоснуться к ней. Хотя бы раз.
Закоротить. И сгореть дотла, счастливо улыбаясь.
— Стаф?
— М-м? — вопросительно поднял на меня глаза Фёдор.
— Подругу свою пока притуши, ладно?
— Так поздно ведь, она же ленту мою в сети видела, так что точно свела очевидное с невероятным.
— Это ладно, но надо бы сделать так, чтобы она на процессе кипения не примчалась с ведром льда.
— Не вопрос, — кивнул парень, а затем рассмеялся в голос и покачал головой. — Какой же ты самоуверенный засранец, Басов.
— В смысле?
— Ну, просто ты так безапелляционно уверен, что тебе дадут вскипеть? — и поиграл бровями.
Придурок.
— Мне и посмотреть хватит.
— Да, да, я тоже когда-то так думал, — усмехнулся Стафеев и тут же отвлёкся на входящий звонок от Максимовской. И таким мёдом полился его голос, что не только я, а все парни из его команды закатили глаза, слушая эти райские речи.
Сю-сю-сю…
Да ладно, отставить сарказм. Если мне дадут шанс, то я тоже стану таким. Если не хуже. Басов — подкаблучник? Мечта, чёрт возьми!
