Без Оливии - Эни Майклс
— Вау, звучит здорово.
— А я выбрал зеленый, — сказал Джакс, который шел рядом со своей сестрой.
Я позволила детям увести меня в заднюю часть дома, оставив Нейта и Девона в гостиной. На мгновение я забеспокоилась о том, что они останутся наедине, но услышав, как Девон спокойным и дружелюбным голосом предлагал Нейту пиво, отбросила все свои страхи.
Следующие полчаса я провела, все больше узнавая Руби и Джакса. Комната Руби была действительно в неоново-синих тонах. Для меня было честью увидеть журнальные заметки о моих фотографиях, которые она вырезала и приклеила на стену. Я помнила себя в ее возрасте. И только действительно важные вещи были удостоены размещения на стене. Поэтому я восприняла это как комплимент. Обстановка в ее комнате была именно такой, как у девочки, которая только-только приближалась к возрасту подростка. У нее был постер какой-то мальчиковой молодежной группы, кресло-мешок, а в глубине шкафа стоял домик Барби, по виду которого было заметно, что с ним давно не играли.
В комнате стояла белая кровать с балдахином, задрапированная тонкой тканью. Выглядело потрясающе романтично. Я знала, что через несколько лет она, вероятнее, действительно по достоинству оценит такую кровать.
Комнату Джакса можно было описать, как «катастрофа». Но это не остановило его от того, чтобы с гордостью продемонстрировать ее. Стены действительно были выкрашены в зеленый цвет. Но я не могла сказать с уверенностью, каким цветом был его ковер, потому что он был полностью усеян всякой детской всячиной. Я стояла в дверном проеме и наблюдала, как он кружил по комнате и показывал мне все эти «классные игрушки».
Не было паровозиков и мягких игрушек, с которыми я его прежде оставила. Им на смену пришли игрушечные пистолеты, портативная игровая консоль и шпионские наборы игрушек. Малыш Джакси вырос, пока мы были в разлуке.
Тридцать минут я просто наблюдала за ними, запоминая их повзрослевшие лица и изменившуюся мимику лица. Я едва могла выдавить из себя пару слов, но с наслаждением слушала их рассказы о том, как они поживали последние пару лет.
Неожиданно меня словно накрыло волной от мыслей, что их мама не видела, какими удивительными детьми они стали. Я старалась сдерживаться и не заплакать перед ними, но в конце концов мне пришлось спросить, где у них располагалась ванная.
Я исчезла в коридоре, нашла ванную комнату и заперлась в ней.
И хотя я провела два года, стараясь забыть Девона, об Оливии я никогда не забывала. Она была и всегда оставалась самой лучшей подругой за всю мою жизнь. Было проще отбросить печаль из-за ее потери, потому что жизнь, которую она потеряла, продолжала идти своим чередом. Я была так занята тем, чтобы справиться с эмоциями и чувствами, которые вызывал во мне Девон, что у меня не оставалось времени подготовиться к эмоциональной лавине, которая могла обрушиться на меня, пока я смотрела, как ее семья живет и процветает без нее.
Ванная комната выглядела довольно пусто. В ней было только все самое необходимое. Возле унитаза не было коврика, чтобы пальцы ног были в тепле. Никаких декоративных полотенец, висящих на кронштейне — просто полотенца разных цветов, которые выглядели так, будто их использовали, чтобы высушить детей чуть раньше в тот же день. Никаких свечей или сочетающихся между собой мыльницы и подставки для зубных щеток. В общем, интерьер был скорее чисто в мужском стиле.
Эта мысль вызвала у меня улыбку. Он купил новый дом и делал все, что было в его силах. Не похоже, что в доме жила женщина, потому что она и не жила. Он был отцом-одиночкой, но давал своей семье все необходимое. Оформление ванной в каком-нибудь особом стиле с соответствующим декором не было большой необходимостью. Лив лишилась бы чувств, узнай она, что Девон позволил гостям вытирать руки использованным полотенцем. Это мысль заставила меня слегка рассмеяться.
Я оторвала немного туалетной бумаги, потому что не нашла в ванной салфеток, и промокнула лицо. К счастью, я в тот день использовала водостойкую тушь, поэтому ущерб был минимальным. Я подставила ладони под кран и смочила губы прохладной водой, а затем сделала несколько вдохов и выдохов, чтобы успокоиться.
Не хотела, чтобы дети и Девон видели, что я расстроена. Не для этого я приехала к ним. И знала, что позже, когда мы с Нейтом останемся наедине в нашем гостиничном номере, он будет держать меня в своих крепких объятиях и даст мне выплакаться. Нужно было продержаться всего несколько часов.
Мне пришлось смыть туалетную бумагу, которую использовала в качестве салфетки, потому что в ванной комнате не было ведра для мусора. Я почти рассмеялась. Подумала о необходимости сказать в следующем электронном письме, что, имея дочь почти что подросткового возраста, Девону лучше бы было обзавестись мусорным ведром. И как можно скорее.
Как только я смогла взять под контроль свои эмоции, то покинула ванную комнату. Я услышала доносящиеся из кухни голоса детей и Девона, и уже направилась по коридору в ту сторону, но тут мое внимание привлекли фотографии, развешанные на стене.
Большинство из них были теми же, что висели в доме, где они жили с Оливией, но появилось и несколько новых. Первый школьный день Джакса, Руби и Девон на танцах отца и дочери, оба ребенка вместе с пожилой парой, которых я смутно запомнила, как родителей Девона. Прекрасные памятные события из жизни, которые были до Оливии и после.
В конце коридора располагалась гостиная, в которую я уже заходила до этого, но не рассмотрела более внимательно. Остановившись, я стала оглядывать комнату и тут я увидела ее. Я ахнула и прикрыла рот ладонью.
Сверху над их камином, в самом центре их гостиной, висел большой и красивый портрет Оливии. Это было фото, которое я сделала незадолго до начала свадебной церемонии, пока она готовилась. Она широко улыбалась. Локоны кольцами обрамляли ее лицо, а на шее виднелась нить жемчуга, один взгляд на которую сразу возрождал в памяти события того дня. Шелковый халат, который был на ней надет, выглядел мягким и роскошным, как и ее улыбка. Она была счастлива. И прекрасна. И жива. Не только потому что дышала, а ее сердце билось. Она была полна жизни, любви и счастья.
Я смотрела на то фото и вспоминала, как Оливия до краев была наполнена чувством счастья в тот день, когда был сделан снимок. Она словно излучала его, и фотография это ярко демонстрировала.
Последние несколько лет я старалась не смотреть
