Частная Академия (СИ) - Ланская Алина
Спальня Артема, как магнитом, тянет к себе. Я пропылесосила, протерла пыль во всех гостевых спальнях, убралась в кабинете и теперь стою у двери, за которой должен быть Артем.
Осторожно стучу и прислушиваюсь. Тишина.
Заходить без разрешения наглости не хватает. Хотя и хочется его увидеть, посмотреть ему в глаза. Но нет, значит, нет. Это правильно. Он все делает верно. Осталось и мне научиться. Но на душе так больно, что плакать хочу от бессилия. Но моя помощь ему не нужна! Да и что я могу?
— Привет! — раздается за спиной холодный голос. — Стучалась?
Оборачиваюсь, успев натянуть на лицо вежливую, отстраненную улыбку:
— Привет! Да, я хотела узнать, могу ли я убраться.
Артем стоит в дверях, скрестив руки и опершись спиной о косяк. Волосы взлохмаченные, лицо бледное и чуть заострившееся, что ли. И аура вокруг Баева темная какая-то, мрачная. Он в домашней одежде, но вид у него совсем не домашний. Чужой.
Не люблю, когда он такой.
Угрюмо смотрит на меня, и я понимаю его взгляд без слов. И вроде была готова, но сердце все равно ноет, саднит.
— Ясно, — киваю я, молясь о том, как бы сохранить самообладание. — В другой раз, значит.
— В какой еще другой? — Артем в два шага оказывается передо мной, берет за руку и ведет к себе в комнату.
От его прикосновения по телу разливается тепло. И… мне это не нравится.
— Погоди! — вырываю я ладонь. — Моя тележка, там пылесос…
Артем недоуменно хмурится, потом в его глазах мелькает нечто похожее на снисхождение.
— Не надо тележки, — непривычно мягко произносит он.
Затворяет дверь и пропускает меня вперед.
— Ого! — изумленно восклицаю я. Хотя еще минуту назад строила из себя Снежную королеву. — Это… это что? Ты… к экзаменам готовишься? Я думала…
На огромной кровати разбросано с десяток распечаток, несколько книжек, открытый ноутбук и два планшета.
— Что ты думала? — Артем усаживается в кресло и, закинув ногу на ногу, пристально рассматривает меня.
— Ну, — смущаюсь я. — Не знаю. После того, что ты вчера узнал, я думала… я думала, ты к ней полетишь. А ты учебники читаешь?
— Это не учебники. — Замечаю легкую улыбку на губах Артема. — Это отчеты о движении средств плюс драфты договоров. Много дел.
Ничего не понимаю!
— Мне очень нравится твое платье, Мира. — Скользит взглядом по моим ногам, отчего мне хочется натянуть юбку на колени. — Но лучше не носи его больше. По крайней мере, когда я работаю.
— Серьезно?! — не выдерживаю. — Ты мне про платье, когда Настя…
— С Настей все в порядке, — жестко обрывает он, будто устал уже объяснять. — Насколько это возможно, конечно. Ее жизнь вне опасности.
— Слава богу! — вырывается у меня. — А ты… это точно? Я новости читала, там нет… ничего.
— Час назад разговаривал с помощником консула, он был в больнице. Родители ее ночью прилетели. У Насти есть все необходимое, и ее близкие с ней.
Артем говорит будничным, равнодушным тоном, будто не про свою первую любовь рассказывает, а про какого-то постороннего человека.
— А ты? Ты разве не близкий ей человек?
Артем пронизывает меня взглядом, который не сулит ничего хорошего:
— А ты хочешь, чтобы я им был? Или чтобы помчался к ней сейчас?
Он требует от меня откровенности, настойчиво смотрит в глаза. И я понимаю: пока все из меня не вытрясет, не отпустит.
— Не знаю… нет, наверное. — Подхожу к огромной кровати и осторожно присаживаюсь на самый краешек. — Я бы не хотела, чтобы… но чисто по-человечески…
— Не переоценивай мои человеческие качества, Мира. Мы с Настей не друзья, никогда ими не станем. А сидеть рядом с ней и держать за руку, зная, что ее муж в морге...
Я молчу, перевариваю слова Артема. Он озвучил те ужасные мысли, которые я гнала от себя прочь. Нет, Баеву глубоко плевать, как он выглядит в глазах других и что про него могут подумать. Поэтому задаю самый страшный для себя вопрос:
— Ты больше не любишь ее?
Таращусь на свои подрагивающие ладони на коленях и жду ответа. Нет, приговора. Не представляю, что со мной будет, если он скажет «да».
Но он молчит, и эта тишина меня убивает, медленно, как кислота, разъедает мою душу. Поэтому, когда раздается гудение мобильного, я малодушно радуюсь.
— Да, — бросает Артем, жестом приказывая мне остаться. Хотя я уже готова была сдаться, уйти, так и не получив ответа на свой сумасшедший вопрос. — Да, узнал. Что нужно?
Баев, сжав губы, слушает неведомого мне собеседника, но по его лицу видно, не рад он этому звонку.
— Нет, не приеду. У нее есть все, что необходимо, она жива и в сознании. Если вы не в состоянии оплатить ее счет… Это я перевожу все на деньги?! — Артем издевательски смеется, а я не знаю, как бы мне исчезнуть отсюда. — Напомнить, почему ваша дочь вышла замуж не за меня?!
Замолкает и прикрывает глаза. Ему что-то продолжают взволнованно говорить — кажется, это женский голос. Наверное, мама Насти.
— Мои соболезнования, что потеряли зятя. И передайте их от меня Насте. Пусть о муже скорбит, а не просит, чтобы я приехал.
Мобильный отлетает на соседний диван, Артем, резко встает с кресла и отходит к окну. Смотрит в него и молчит. А когда оборачивается ко мне, негромко произносит:
— Ответ на твой вопрос — нет. Иначе я уже был бы с ней, а не с тобой.
Глава 68
Мы больше не возвращаемся к этому разговору, хотя я тайком просматриваю новости. Настю называют единственной наследницей своего покойного мужа и хозяйкой всех его бизнесов. И если верить СМИ, она теперь очень богатая молодая вдова.
Артем все чаще зависает в кабинете или сидит в спальне, обложившись какими-то бумагами. А я, когда не убираюсь, готовлюсь в своей комнате к первой сессии. Сразу же после праздников — пять экзаменов за неполные две недели. Не представляю, как я их переживу. Особенно Демьянова и его матанализ. Впрочем, есть и свои плюсы — мы с Баевым не слишком часто пересекаемся, каждый увлечен своими делами, и мне это нравится. Никакой двусмысленности и недосказанности. По тому, как методично исчезает еда из холодильника, понимаю, что он иногда заглядывает на кухню. Но скоро запасы закончатся, новых продуктов у меня нет, так что каждый вернется к своему прежнему питанию. Я — в нашей столовке для персонала, Артем — в ресторане для жителей комплекса.
Единственное время, которое мы проводим вместе, — это вечера, когда Баев садится за свой рояль, а я тащу наверх какую-нибудь легкую книжку типа «Занимательной физики» Перельмана.
Но только притворяюсь, что читаю. А на самом деле слушаю, что у Артема на душе. Это оказалось не так сложно — понять его через музыку. Например, когда он играет «Шутку» Баха, значит, его что-то беспокоит, как и Сонату №21 Бетховена. А когда доволен, что бывает редко, играет Шопена.
Да, я научилась различать некоторые произведения — для этого пришлось даже скачать специальное приложение на телефон и украдкой записывать, как Артем играет.
А когда ему больно, я слышу «Адажио» Моцарта…
Мы почти не разговариваем, но примерно через час Артем закрывает рояль и желает мне спокойной ночи. Иногда я ловлю на себе его долгий задумчивый взгляд, и мне хочется сделать шаг вперед, но я себя останавливаю.
Это трудно объяснить, но я чувствую, что ему нужно побыть одному. Да и мне тоже есть над чем поразмышлять…
Удивительно, наверное, но я сейчас с улыбкой вспоминаю свои переживания из-за Тараса — когда он пропадал или когда говорил своим знакомым девчонкам, что мы с ним просто друзья. Теперь все намного сложнее, да и я повзрослела.
Вечером, когда сижу над задачками по механике, получаю голосовое от Артема: «Сейчас человек поднимается, встреть ее и проводи в гостиную, я спущусь через десять минут».
Да без проблем.
Человеком оказывается холеная шатенка с длинными, почти до пояса, прямыми волосами и надменным лицом, на котором написано: «Я знаю себе цену, и она запредельная для вас всех».
