Любовница. По осколкам чувств - Даша Коэн
— Дерьмово, — подсказывает с соседнего сидения Ветров.
— Вот да, — соглашается водитель, но я только закатываю глаза, а уже спустя минуту отрубаюсь на своём кресле.
Но сплю урывками, тревожность то и дело выкидывает меня из сладкой паутины сна. Мне видится всякая ахинея — взрывы, мёртвые и обгорелые тела водителей в искорёженных кузовах тралов, смеющийся Безруков на пару со своей прибабахнутой женой, плачущая Айза и равнодушная Лера, которая смотрит на меня словно на предмет мебели.
От последнего видения вздрагиваю и окончательно просыпаюсь. Уже плетёмся в ближайшем Подмосковье. Облегчённо выдыхаю, мечтая поскорее добраться до дома, но когда это наконец-то случается, то единственное, что я действительно хочу, так это сбежать оттуда как можно скорее или застрелиться.
Тут, помимо Айзы зачем-то отирается мой отец и её тоже. Я разгоняюсь от нуля до двести в своём раздражении почти мгновенно. Я искал спокойствия, а напоролся на очередную трепанацию моих мозгов. Блядь, надо было ехать в свою городскую квартиру…
Без приветствия все трое начинают кудахтать насчёт моего измождённого внешнего вида, но забота быстро перетекает в нездоровый интерес относительно рабочих вопросов. А их много, потому что на фоне происшествия с турбинами, ещё есть не стихающая шумиха вокруг стремительно летящей под откос репутации компании. Мы переходим в рабочий кабинет, и меня начинают прессовать.
— Данил, Раков хочет досрочно разорвать контракт с нами. Бергман и Кацман тоже. Что мы будем делать? Там сумасшедшие обороты! — тараторит мой родитель.
— Пап, успокойся. С ними я всё решил.
— Как? — почти дерёт он волосы на голове, а отец Айзы нервно кусает губы.
— Через Ветрова по субподряду работать будем.
— Так, а с Мазуром что? У него договор с жёстким ограничением на привлечение, а он тоже сливается.
— Утрясли этот момент. Будет допник. Ещё вопросы?
— А почему ты, Даниил, на нас объёмы не перекинул? — подал голос Алим Бурханович. — Мы же одна семья, как-никак.
Я же только впился в старшего Ильясова сверлящим взглядом исподлобья и хмыкнул, сдерживая себя изо всех сил, чтобы не ответить так, как мне бы того хотелось, ведь старый хрен уже и так недопустимо крепко держал меня за яйца. Большее только через мой труп!
— Я и с Ветровым одна семья. И он в эту неделю был рядом со мной, кстати, в отличие от Камиля.
— Ты, Даниил, не иначе как обиделся? — продолжал он испытывать моё терпение на прочность.
— Нет. Просто я привык принимать помощь от родных людей, а не выпрашивать её, — откинулся на спинку кресла и сложил руки на своём животе, продолжая сканировать хитрого старика.
— Вот как? — деланно изумлённо поднял брови вверх Алим Бурханович.
— Именно так. А теперь я вынужден с вами распрощаться. Я устал и давно не видел свою жену.
— Но мы планировали остаться на обед, — всё продолжал давить на меня Ильясов.
— И? — буквально расчленил я тестя взглядом, чуть наклонив голову в сторону.
Тот в ответ хмыкнул, а затем хлопнул в ладоши и встал на ноги, тяжело наваливаясь на трость.
— Что же, хорошо. Намёк твой я понял. Но запомни, мальчик мой, я жду внука и как можно скорее.
— Провожу вас и сразу же отправлюсь работать над его созданием, — улыбнулся я и жестом поторопил родственников наконец-то уже покинуть мой кабинет, мой дом и мои мысли.
Заебали.
Выпроводил стариков и выдохнул. Затем с горем пополам отлепил от себя Айзу и направился в сторону прогретой бани, где хорошенько пропарился и вытравил из себя остатки ночного алкомарафона. А дальше в постель, где снова пришлось отбиваться от супруги, разодетой в полупрозрачные пеньюары на голое тело.
— Я за последнюю неделю спал по три часа в сутки, Айза. Какой к черту секс? Ты издеваешься надо мной? Я сам еле стою, а член так и подавно в отрубе. Позже давай, сейчас я ни петь, ни свистеть.
— Но я скучала, — хнычет девушка, а сама скользит по своему телу руками, стараясь разжечь во мне хоть искорку интереса.
По нулям. Даже не дёрнулся. Смотрю на неё и не вижу, что манекен рассматриваю, не иначе. И она этот мой совершенно пустой взгляд тоже замечает, обиженно запахивая дорогое кружево на груди. Вздрагивает, поджимает губы, показательно смахивая фальшивую слезу с неестественно пушистых и длинных ресниц.
А я только жду, когда же она уже свалит и я наконец-то останусь один. Высплюсь. И приду в себя.
И вот дверь в мою спальню хлопнула, а Айза скрылась в бесконечных коридорах нашего дома. Я же только блаженно закатил глаза и растянулся на матрасе, укладываясь на подушке поудобнее. А потом снова подорвался, решая, что нужно было бы поставить себе будильник, чтобы не похерить весь режим дня к чертям собачьим.
Потелепался до сумки, отыскал в её недрах свой телефон и обнаружил, что он до сих пор выключенный. Врубил и скривился, когда мне посыпались тонны сообщений о пропущенных звонках, а в следующее мгновение забыл, как дышать, так как увидел промелькнувшее уведомление от универмага, в который я Лере подарил безлимитную карту.
Сердце дрогнуло. Призрачная надежда атаковала поплывшее сознание своими отравленными сладким ядом стрелами. А через секунду я ошалел от увиденного и тут же полез в почту проверять достоверность полученной информации, а там…
Так и да! Моя строптивая непродающаяся девочка всё-таки решила раскупорить бездонный лимит по моему подарку. Тому самому, что она однажды швырнула мне в лицо. Тому самому, что я приказал Лёне вернуть Райской, прежде чем покинуть «Медвежьи угодья».
И вот! Процесс пошёл! Дело сдвинулось с мёртвой точки. И как сдвинулось!
На почте лежало письмо с подробной детализацией по её тратам. Лера купила себе пальто, платье, туфли, чулки и самое главное нижнее бельё! Бельё, мать вашу!
Сон как рукой сняло. Вот как по щелчку — сразу и ни в одном глазу. Адреналиновая инъекция. Ладони затряслись, за рёбрами двигатель сначала чуть не заглох, а потом за секунду разогнался до критических скоростей.
Вспыхнул. Задымился. Это чёртова Лера Райская чиркнула спичкой и подожгла фитиль от взрывчатки, что давно была ею заложена где-то в моих припухших от её красоты мозгах.
Для меня трусики же купила. Чтобы я их снял. Я!
Ну что ж. Я сделаю это.
