Восьмая нота Джокера - Алёна Нова
Реальность за секунду превращается в месиво, где только боль, адреналин и желание растерзать кого-нибудь.
Убью ли я кого-нибудь сегодня? Плевать…
Мой внутренний Джокер хохочет, и я тоже смеюсь, как бешеный, отпугивая парочку самых трусливых ребят, и этот демонический смех подхватывает ветер.
Бью, не жалея сил, стёсывая кожу на костяшках
Не знаю, откуда эти самые силы вообще берутся, но бочину жжёт мой феникс, и стоит только подумать о Мише, стоит только вспомнить её глаза сегодня, её губы на моих, у меня второе дыхание открывается.
Даже ловлю вялые аплодисменты, но плевать уже на этого клоуна – мне надо вернуться к Мишане и самому рассказать, какая я мразь, иначе вся эта драка вообще не имеет смысла…
Начинается снег.
На улице уже прилично морозит, но мою кровь греет алое пламя, не давая сдаться ни холоду на милость, ни малость утомившимся противникам, ряды которых как-то незаметно поредели.
В глазах, правда, всё плывёт.
Дыхание сбивается, но я в последний момент ловлю палку, которой мне должно прилететь по затылку, и с улыбкой встречаюсь взглядами со смельчаком.
─ Значит, хотели с моей девочкой повеселиться? ─ чувствую на губах кровь, но видеть страх в чужих глазах оказывается важнее. ─ Как жаль, что я вам не подошёл.
Заканчиваю с ним уже без особого удовольствия.
Остальные просто сбегают, даже не представляя ещё, что я в итоге всех найду и отплачу той же монетой. Пусть не сразу, но найду.
Абрамов решает отъехать, правда, явно в мир иной.
Ему становится плохо. Начинает трясти, и он падает прямо на землю – я даже своим затуманенным взглядом вижу пену у него во рту.
Сам не знаю, за каким хреном оказываюсь рядом. Переворачиваю на бок, чтобы не захлебнулся, и мы встречаемся глазами – в его паника и страх, в моих – полное безразличие.
─ У тебя, Илюша, реально жалкая жизнь, говна ты кусок. Надеюсь, хоть после этого ты всё поймёшь, ─ говорю напоследок, отнимая от себя его пальцы, которыми тот крепко меня схватил.
Единственное, что могу сделать – это вызвать скорую, но оставаться и держать его за ручку – нет, увольте.
У меня больше нет для него ни грамма человечности.
* * *
─ И кого мне надо благодарить за то, что ты с Абрамовым отношения похерил?
Вижу отца только одним глазом. Не помню, как добрался до дома, как оказался в кровати, но то, что мне впервые вызвали доктора, в памяти отложилось хорошо.
Уколы, сука, болючие. Лекарства горькие.
Сухие словечки вроде «жить будет» и «обошлось», но башку проверить всё же надо. На всякий случай.
Стойкие галлюцинации, в которых я страшный принц-дракон, а Мишаня моя пленённая принцесса, и мы так весело проводим время, что выныривать в реал не хочется. Там, в том мире мне не нужно перед ней притворяться, и секретов между нами там тоже нет, но кайф как обычно портит батя своим появлением. Истинное зло.
─ Это всё, что тебя волнует, да? Если бы я сдох, ты бы только пожалел, что я не успел ещё с кем-нибудь мосты навести, ─ бормочу, ещё не до конца проснувшись.
Снова хочу увидеть, как Мими танцует для меня, и её волосы развеваются на ветру, а прозрачное платье ничего не скрывает…
─ А кто тебя просил? ─ орёт над ухом, будто я слух потерял. ─ Неужели так сложно было договориться? Спасибо хоть врача ему вызывал.
За что я ещё долго буду себя винить – надо было оставить гниду подыхать.
─ А почему меня это должно волновать? Это ты стремишься обрасти связями, но мне вообще не охота иметь ничего общего с насильником и наркоманом.
─ Поглядите на его, а… Надо было тебя сразу в армию отправлять, а не позволять ходить в школу – может, ума бы было побольше! Думаешь, не понимаю, что это из-за бабы? Не слепой.
─ Рад за тебя.
Слышу вздох, полный разочарования, но это у нас взаимное – я тоже не в восторге от нашего родства.
─ Я знаю, что ты продолжаешь путаться с соседской девчонкой. Это она?
─ Это не она, это мой секрет, папуль, ─ чувствую, как котэ забирается на меня, заводя свой мотор, и снова рубит, призывая вернуться в мир магии, где у нас по плану жаркая ночь с принцессой-фениксом. ─ Я трансвестит, понимаешь? Не такой, как все, а она единственная меня поддерживает. Говорит, мне пойдёт грудь шестого размера и платье с блёстками, ─ уже улетаю куда-то в фантазии.
─ Если бы ты сейчас не валялся тут трупом, я бы тебя хорошенько...
─ Да-да, ты же по-другому не можешь… Вини во всём меня, как всегда, а Мишу не трогай.
─ Мишу, значит, ─ последнее, что я слышу, почему-то удивительно тёплым тоном, какого обычно от отца не дождёшься.
Хотя, может, мне и это мерещится?
Почему-то брат снится.
Он никогда не приходил ко мне, а тут будто на кровати рядом сидит и смотрит так, что стыдно сразу за всё становится. От Мишки свет такой исходит, и от него на душе щемит – ощущаю себя последней скотиной почему-то.
─ Извини за это. Обещал ведь тебе не драться, ─ говорю ему, но он только головой качает, протягивая руку и гладя по голове, как раньше.
─ Береги феникса.
Встаёт и уходит, ни разу не оглянувшись.
Хочу остановить его, окликаю даже, только бесполезно – он будто в воздухе растворяется, а у меня нет сил подняться.
Я просто смотрю, как он исчезает без следа.
* * *
В следующий раз просыпаюсь от того, что кто-то ложится рядом уже наяву. Узнаю цветочный аромат, и руки сами находят его источник, прижимая к себе, будто сто лет не видел. Вдыхаю запах её кожи, а в душе всё переворачивается. Мне нужно ей рассказать, и похер, как потом буду добиваться прощения. Она мне нужна, как воздух.
─ Как ты здесь оказалась? Не то чтобы я против… ─ всё-таки открываю глаза и вижу Мишаню – всю такую охренительную, словно не из этого мира.
─ Влезла в окно.
Сперва кажется, что шутит, но чуйка говорит, что ни фига это не так. Но есть что-то ещё. Это что-то прячется в её глазах, скрывается за непринуждённым видом, и хотел бы я списать это на воображение, да точно знаю, что не ошибаюсь.
─ Твой отец дома, вот и не
