Слишком борзая! - Алина Савельева
— Что ты тут делаешь на самом деле, Борзова? — дотрагиваюсь большим пальцем её чуть приоткрытого рта и, едва касаясь, веду им по губам.
В серых глазах напротив взрывается ядрёная смесь эмоций. От серебристых искр напряжения до сладкого тумана желания. Острый розовый кончик язычка Милены спешит облизать пересохшие уголки губ. Задевает подушечку моего пальца, и меня словно молнией прошивает. От огрубевшей кожи пальца до паха стремительно несётся ток туда, где мой потяжелевший член, уже капая слюной, подбирает отмычки к ширинке.
— Хочу… поближе познакомиться с красивым, умным, интеллигентным мужчиной, — знойно мурлычит заноза моего сердца.
Но её короткий, еле слышный «ах» меня не обманет. Милена напряжена, даже волнуется, что совсем на неё не похоже. Так не пойдёт. Я её расслабить планировал, а не напрягать.
— То есть… ещё кто-то подойдёт? — решаю я сбавить градус шуткой, пока сам не взорвался от градуса, бегущего по венам возбуждения.
Лёгкая улыбка, тронувшая манящие губы напротив, мне в награду за нечеловеческое терпение. Убрав руку от её лица, машинально потянулся к верхним пуговицам рубашки, расстёгивая их. В этой крошечной библиотеке становиться жарче, чем на песчаных барханах Эмиратов в полдень.
Малышка так и зависла, завороженно наблюдая за моей рукой. Залипла бессовестно на моих широких ключицах и утеплённой мехом груди. Лохматая Гора, как она меня называет, под этим облизывающим кожу взглядом может начать извергаться преждевременно.
Не зря я влюбился в эти глаза с первого взгляда. Есть в них что-то особенное. Что-то, чего я не видел в других. Красивая она. Настоящая. С чуть вздернутым носом, россыпью еле заметных веснушек и от природы пухлым ртом. Охрененная.
— Мне нужны все сейфы, шкатулки, копилки и прочие, даже незначительные вещи, где люди могли хранить ценности или всякую сентиментальную ерунду, — открывает карты малышка, впрочем, я и без краплёной «рубашки» всю её колоду знаю наперёд.
И не меньше чем она заинтересован, чтобы найти людей, лишивших жизни моих родителей. Разумеется, я дам ей полную свободу действий, но, как бывший уличный хулиган и жулик, непременно воспользуюсь ситуацией в своих личных целях.
— Не так быстро, Малышка. Сначала ты должна пойти со мной свидание. Мюзикл «Нотр-Дам де Пари», — поднимаясь из кресла, закидываю первую наживку я.
Билеты на сегодняшний спектакль лежали во внутреннем кармане моего пиджака, и я уже готов был их торжественно вручить Малышке, но паника в её распахнутых глазах, заставила меня остановиться.
— Если ты откажешься — я пойму. Не прощу, но пойму, — чуть приподнял я уголки губ в улыбке.
Милена не заметила моей улыбки, что неудивительно, под старательно выстриженными барбером шерстяным газоном на моём лице.
— Сегодня? Я сегодня не могу… мне бы сегодня пораньше уйти, — оттолкнувшись от стола и выпрямившись, замялась Борзова.
Да что с ней такое? Зарядное устройство борзоты потеряла?
— Зачем? — естественно, уточняю я, разочарованный, что свидание в вип-ложе театра отменяется.
— Чтобы завтра попозже прийти, — недовольно бормочет Милена, явно не желая делиться со мной своими планами.
Какие дела могут быть вечером?
— Опять маньяков ловишь в парковых дебрях столицы?
— Нет. У меня на вечер назначена важная встреча, — твёрдо разрушает мои планы на романтический вечер Милена.
— Тогда завтра и поговорим, — раздраженно цежу я, подходя к двери и распахивая её.
Но ревность не даёт мне сделать шаг за дверь. Что за встреча вечером? Свидание? У неё кто-то есть? Кто-то посмел прикоснуться к ней? Видел её голой?
Обернувшись на притихшую девушку, чувствую, как все мучавшие меня вопросы самостоятельно ковыляют на дальнюю полку памяти.
Бессовестный взгляд серых глаз пылко скользит по закатанным рукавам моей белой рубашки, выжигает поверх моих татуировок на предплечьях, перемещается на поблёскивающую черным матовым пряжку ремня, здоровается с младшим Тимошкой, бесстыдно натянувшим ткань моих брюк…
Милена соскучилась не меньше моего. Оголодала по моему телу, по ласке. Хороший инструмент для манипуляции или…
— Чёрт! Да кого я обманываю?! — резко захлопнув дверь, провернув замок, цежу сквозь сомкнутые зубы я. — Иди сюда, нахалка!
Обхватываю ладонью её затылок, и мои губы жадно накрывают её. Целовать, целовать, целовать! До этой секунды я и представить себе не мог, насколько соскучился! Теперь, чтобы утолить тоску космических размеров, не хватит и всей жизни.
Жар за секунду распространяется по телу. Мы оба вспыхиваем мгновенно, как врывающаяся в атмосферу комета, стоит нам соприкоснуться.
Тихий стон, сорвавшийся с её губ, незамедлительно находит ответ. Опустив ладони, обхватываю круглые ягодицы, приподнимая Милену над полом. Уронив её на диван, наваливаюсь сверху, не прекращая целовать. Умопомрачительная грудь, роскошные бёдра прижаты к моим и, кажется, только наша одежда мешает нам сейчас слиться в одно целое.
Тонкие, ловкие пальчики, продолжившие расстёгивать мою рубашку, послужили окончательному отключению моего мозга. Словно эти маленькие стеклянные пуговицы были последними предохранителями, дающими ему работать.
Соскучились! Оголодали! Сорванная смятая одежда летела на пол, жаркий танец языков невозможно было остановить. Я яростно сжимал её бёдра, мял упругую округлую грудь, приходя в экстаз только от ощущений покорного нежного тела под моими огрубевшими ладонями.
Целуя, облизывая, втягивая и едва не кусая, мой ненасытный рот стремился пометить каждый миллиметр её кожи от губ до призывно торчащих набухших розовых бутонов её груди. Не смог сдержать стон, с громким «М-м-м!», засасывая соблазнительный сосок.
— Ти-му-у-р! — выгнулась дугой Милена, вздрогнув, словно кончик моего языка шарахнул током её сладкую вершинку.
Конечно, я помнил, насколько отзывчива была моя девочка, но сейчас её чувствительность, кажется, возросла в сто крат. Хорошая моя! Моя девочка! Моя любимая!
Час назад в мои планы входило немного помариновать рыжую ведьму, но стоило коснуться Милены, услышать своё имя, сорвавшееся с губ красавицы, питание мозга отключилось. Если я хоть минуту ещё Милену «промариную», то сам заброжу, как забытая в тепле брага.
Как последняя сволочь, без подготовки, без прелюдии и предварительных ласк, я подхватил её за бёдра, раздвигая их и насаживая на свой член Малышку.
С коротким звуком «пиу» в башке погасла последняя лампа. Крышесносное ощущение. До чёрных расплывающихся пятен перед глазами.
— Прости! Потерпи, Малышка. Накопилось… — принимаюсь покрывать поцелуями бархатную кожу, медленно выходя из тугой горячей вагины.
Облизывая соски, чувствую, как она вздрагивает подо мной всем телом, и эта дрожь отзывается во мне. В каждой клеточке. Сжимая все внутренности, перекручивая все мышцы. Адская смесь острого возбуждения и измученных разлукой чувств хлещет по позвонкам, бурлит
