Даниэла Стил - Злой умысел
Глаза Грейс наполнились слезами – только теперь она поняла, что он сделал для нее… А в корзиночке отыскался даже маленький именинный пирог, весь облитый шоколадом, с начинкой из взбитых сливок, невероятно душистый и сладкий.
– Почему вы… так добры ко мне? – Краска стыда залила щеки девушки, но ей было сладко и приятно. Он баловал ее и ублажал все это время… Никто еще не был так нежен и добр с ней.
– Все предельно просто, – отвечал Чарльз. – У меня же нет детей. Может быть, я удочерю тебя. Кстати, подумай. Это бы значительно упростило тебе жизнь, правда?
Она рассмеялась. Да, это разрешило бы множество проблем, избавив ее от волнений и страхов по поводу их странных отношений.
Но отношения их все же слегка переменились, когда она очутилась дома. Усилилось ощущение близости, даже некоей интимности, и куда труднее стало делать вид, что они просто-напросто друзья. Теперь они впервые остались один на один – вокруг не суетились сиделки и доктора, которые ежеминутно могли войти в больничную палату. И Грейс поначалу отчаянно стеснялась, а Чарльз ее стеснения в упор не видел. Он достал из кармана забавную белую шапочку, какие носят медсестры, нахлобучил ее себе на голову и тут же заставил Грейс улечься в постель, приговаривая строгим голосом, что больной необходим отдых. Потом они вместе смотрели телевизор, а после он удалился на. кухню и принялся готовить для Грейс обед. Она поскакала на своих костылях следом, чтобы помочь, но он силком усадил ее в кресло, несмотря на бурные протесты.
– Я совсем не такая беспомощная, вы же знаете… – жалобно ныла она.
– Ничего не желаю знать. И вообще, кто тут шеф – ты или я? – отпарировал Чарльз, и Грейс расхохоталась. С ним было так просто, так спокойно, так надежно…
А после обеда они прилегли рядышком на кровать и долго болтали. Он держал ее за руку, в глубине души страшно боясь сделать что-нибудь лишнее, – страшно подумать, что могло бы тогда произойти… И вот, не в силах более молчать, он задал ей наконец вопрос, мучивший его вот уже много недель подряд:
– Ты боишься меня, Грейс? Я имею в виду, физически… я не хотел бы сделать ничего, что испугало бы тебя или повредило…
Грейс была глубоко растрогана его словами. Он лежал подле нее на кровати вот уже два часа, просто держа ее за руку. Они были словно двое старых друзей, и все же незримый ток пробегал между ними. И теперь боялась не она, а Чарльз. Боялся перегнуть палку в столь деликатном деле, боялся потерять ее навсегда…
– Я вообще боюсь мужчин… иногда, – честно отвечала она.
– Кто-то из них сделал с тобой что-то… что-то ужасное? Грейс молча кивнула.
– Незнакомец?
На сей раз она отрицательно покачала головой. Последовала долгая пауза.
– Мой отец, – раздалось еле слышно. Но еще очень многое надо было объяснить – это было просто необходимо. Она вздохнула, поднесла к губам его руку и вдруг нежно поцеловала. – Всю жизнь люди пытались причинить мне боль, использовать меня. После… после того как не стало отца, мой первый босс пытался соблазнить меня. Он был женат… все было удивительно мерзко. Он искренне полагал, что имеет на меня полное право как на вещь. И… еще один человек – я была с ним в деловых отношениях – попытался поступить так же. – Она имела в виду Луиса Маркеса; пока ей не хотелось объяснять, какого рода были эти отношения, хотя она знала, что, если у них с Чарльзом все будет и дальше так серьезно, ей неминуемо придется объяснить и это, и многое другое… – Этот человек изводил меня угрозами, обещал, что если я не стану спать с ним, то лишусь работы. И все время вламывался ко мне в дом. Это было отвратительно… и был еще один человек, с которым у меня почти что был роман. Но он сделал в точности то же самое, что и все остальные, – использовал меня, оставил в дураках… я ровным счетом ничего для него не значила. Он подмешал что-то в питье, и мне стало дурно. Но по крайней мере он меня не изнасиловал. Поначалу я думала, что это случилось, но потом оказалось, что обошлось. Он просто ославил меня, опозорил… Это был сущий выродок.
На лице Чарльза был написан ужас. Он и вообразить себе не мог людей, способных на такое с этой юной, чистой девочкой. Словно бездна ада вдруг разверзлась…
– А как ты узнала, что он не тронул тебя? – Голос его звучал страшно. Боже, через что она прошла!..
– Подруга быстро отвела меня к врачу – к своей хорошей знакомой. Ничего не произошло – это точно. Но он делал вид, будто обладал мной и всем встречным-поперечным этим бахвалился. И перед моим боссом прихвастнул – после этого тот стал волочиться за мной. Только потом я поняла, с чего это он решил, что я лягу с ним в постель. Вот почему я уволилась и уехала из Чикаго.
– К величайшему счастью для меня. – Чарльз улыбнулся, обнял ее за плечи и привлек к себе.
Вот и все мужчины, бывшие в моей жизни… Некое подобие романа у меня было лишь с этим чикагским подонком, загубившим мою репутацию. А в старших классах у меня не было парня… из-за отца…
– А где ты училась в колледже?
Грейс улыбнулась, припоминая, как это было, и ответила честно:
– В Дуайте, штат Иллинойс.
– Ну а там ты с кем гуляла, признавайся! – шутливым тоном приказал Чарльз.
Грейс расхохоталась, припоминая свой тогдашний «богатый» выбор.
– Да не с кем было… Это была, если так можно выразиться, «женская гимназия».
Но Грейс уже чувствовала, что и в этом ей придется ему исповедаться – и очень скоро. Ей просто не хотелось обрушивать на него сразу все, да еще в свой собственный день рождения. Воспоминания были слишком тяжелы, а им было так хорошо вдвоем… Это был самый прекрасный день ее рождения за всю жизнь, невзирая на переломанные кости, швы и даже костыли… Он словно искупил все прошлые темные годы этим чудесным обедом, подарками, а главное, бесконечной добротой.
Чарльз больше не хотел ничего у нее выпытывать, но все же было кое-что, и это «кое-что» ему необходимо было для себя прояснить.
– Прости, но я должен спросить. Правильно ли я понял – ты не девственница?
– Вы правы. – Грейс подняла на него глаза. В новом шелковом голубом халате – недавнем подарке Чарльза – она была настолько красива, что у него дух захватывало.
– Я просто подумал… но у тебя очень давно никого не было?
Она кивнула:
– Обещаю, мы поговорим об этом позже… только не сегодня…
Чарльзу тоже не хотелось касаться этой темы в день ее рождения. Интуиция безошибочно подсказывала ему, что это будет для нее слишком тяжело, и портить такой чудесный вечер было ни к чему – сколько вечеров еще впереди…
– Да, конечно… когда ты будешь готова… я хочу, чтобы ты знала: я больше всего на свете боюсь тебя спугнуть… оттолкнуть…
