Первый. Бывший. Единственный - Татия Суботина

– Никак не могу избавиться от этого груза, – хмыкнул Хорьков.

– Если у вас получится, то будущие танцоры многое потеряют.

Хорек действительно был отличным танцором, жестким, но справедливым преподавателем и гениальным хореографом-постановщиком. Я безнадежно влюбилась в него с первого курса универа. Так и хранила свою тайну ото всех, даже не надеясь на взаимность. А после выпускного получила место в его театре и там…

– Помнится, на момент нашего расставания мы перешагнули этот барьер формальностей и общались без официоза, – улыбнулся мужчина. – Неужели за эти годы все так сильно поменялось?

Он совершенно не изменился за время, как мы не виделись. Такой же подтянутый, харизматичный, с горящим взглядом, который мне снился ночами… Разве что седина немного посеребрила виски, но с его-то нервной работой и немудрено.

–  Нет? – вопросом на вопрос ответила я.

– Очень жаль, что ты ушла из труппы, – сказал Александр. – Сейчас могла бы быть звездой с мировым именем.

Он крутил в руках апельсины, которые выбирал для себя, я же не могла отвести глаза от его длинных музыкальных пальцев. Когда-то все в этом мужчине приводило меня в восторг.

Я даже постоянные насмешки и замечания с его стороны списывала на проявление внимания ко мне. Заливалась слезами, когда никто не видел, и все время стремилась стать лучше. Не для себя. Для него.

– Только не говори, что после моего ухода вдруг осознал мою гениальность, – фыркнула  я. – Не поверю. Сам же говорил, что я посредственность и всего трудом, потом да кровью должна добиваться.

– Нужно же мне было как-то тебя стимулировать. Труд никому не мешает, даже обезьяне, помнится, помог, – пожал плечами Александр. – А посредственность никогда не стала бы примой в моем театре, Вася.

– Мне стоит гордиться?

– Я всегда именно это и делал, – вдруг признался он.

– Только мне ни разу не говорил об этом, – пожурила я.

– У меня плохо получается выражать эмоции на словах, я больше по танцам. Ты же знаешь.

– Знаю, – согласилась я.

Один такой и дал мне шанс сблизиться с Александром. Совместные репетиции неожиданно привели к продолжению на любовном фронте. Так мужчина, о котором я долгое время грезила, стал моим первым…

Это я на людях хорошилась и вела себя как продвинутая в амурных делах дама, а на самом деле дальше поцелуев с мальчиками не заходила.

– Все в порядке, Слава, – остановила я телохранителя, который на всех парах несся к нам. – Это мой… знакомый.

– Хорё… ой! – подоспела Марго. – Александр Антонович? Как поживаете?

– Все хорошеешь, Селезнева? – склонил голову набок он.

– Спасибо за комплимент. Стараюсь, – улыбнулась подруга, а потом обвела нас странным задумчивым взглядом и выдала: – Яблоки посмотрю, не буду вам мешать.

– Не думала вернуться в танцы? – спросил меня Александр, едва только Марго немного отошла.

– В танцы? Нет, – не стала лукавить я. – У меня с ними плохие воспоминания связаны.

Именно Александр вынес меня на руках со сцены, когда начался выкидыш…

– Их всегда можно заменить хорошими, – сказал мужчина и дал мне свою визитку. – Позвони, если передумаешь. Да и вообще…

– Что?

– Звони, Вася.

В машине я все никак не могла избавиться от пристального взгляда Марго. Через какое-то время терпение мое лопнуло.

– Ну что? – повернулась я к ней.

– У вас с Хорьком что-то было или мне показалось?

– Было, – не стала лукавить я, хоть и могла.

– Да ладно?! – рассмеялась подруга. – Нет, я, конечно, видела, что ты к нему неровно дышишь, но чтобы так…

– Ты видела? – удивилась я.

– Никудышный из тебя Штирлиц, Вася, – сказала Марго. – Я требую подробностей.

– Каких подробностей? Встречались мы тайком и очень недолго. Когда Саша стал опять завоевывать свою бывшую жену – ты, кстати, знала, что она прославленная танцовщица в Европе? – это разбило мне сердце. Ну и, понятное дело, конкурировать со «звездой» я не взялась.

– Так он при тебе ее, что ли, завоевывать начал? – выпучила глаза подруга.

Я кивнула.

– Встретились случайно в турне, и он поплыл, вспыхнул словно спичка, даже чиркнуть никто не успел, – приоткрыла завесу прошлого я. – Он себя забыл, труппу забросил, концертную программу. Обо мне, как ты понимаешь, речи вообще не шло.

– А дальше?

– А что дальше? Мы расстались без показательных драм и скандалов. Саша усиленно делал вид, что между нами ничего не было, а мне пришлось ему подыграть.

– Вот козел! – выпалила Марго.

–  Обыденная история. Я была всего лишь временной девушкой, заменой его настоящей и единственной любви, – хмыкнула я. – Неприятно, конечно, но не смертельно на самом деле. Я нырнула с головой в работу, а потом появился Дубравин. И доказал мне, что все чувства до него были лишь детской влюбленностью – настоящее поджидало меня впереди.

После этих слов я прикусила язык, чтобы физической болью отвлечься от душевной. Любое напоминание о почти бывшем муже ощущалось словно ожогом на коже.

– Ну кто бы мог подумать, что ты и Хорьков… – сокрушалась Марго. – И что он окажется той еще сволочью!

– Давай не будем об этом, хорошо? – попросила я. Не о Саше мне вспоминалось, когда возвращалась в прошлое, а Дубравин лез в голову…

– Хорошо, – согласилась подруга. – Прости.

Машина заехала в какую-то деревню и остановилась возле ничем не примечательного домика из красного кирпича.

– Выходи. – Подруга открыла дверцу и жестом позвала меня за собой.

– Нам