Элиф Шафак - Честь
Оказавшись в своей камере, я кулем свалился на койку и уставился в потолок. Целый час я думал о намеках этого паршивого психиатра. Может, он прав и я в самом деле рехнулся?
На суде выяснилось, что в своем заключении он ничего подобного не написал.
– Этот молодой человек не сумасшедший, – заявил прокурор. – Он пребывает в здравом уме и заслуживает сурового наказания.
На следующую ночь я опять глаз не сомкнул. Мой опыт показывает: чем хуже ты спишь, тем больше бесишься днем. Чем больше бесишься днем, тем хуже спишь. Просто замкнутый круг. Первые годы в тюрьме были для меня сплошным кошмаром. И сам я был кошмаром для остальных. Я всех достал до печенок. А потом кое-что случилось. Как сейчас помню, это было в полночь. На улице бушевала гроза, лил дождь, гремел гром. Потом все стихло, но я все равно не мог уснуть. Я лежал на своей койке, и вдруг меня охватило странное чувство. Я понял, что моя мать здесь, рядом со мной. Она ни в чем меня не укоряла. Не жаловалась, не сердилась. Она была выше этого.
Тогда я расплакался. Рыдал так, что грудь ходила ходуном. Слезы, которые я сдерживал всю жизнь, вытекли из меня в ту ночь.
* * *После двух недель жизни бок о бок с Зизханом я все же нарушаю одно из своих правил.
– За что ты сидишь? – спрашиваю я. – Любопытно, что ты мог натворить?
Он меняется в лице:
– О, они говорить, Зизхан делать тяжелый преступление. Доказательств нет. Есть один человек. Суд слушать его, потому что он из хороший семья. Он говорить, я бить старая леди. Брать ее сумка. Она больница сейчас. Кома.
– Ты ударил старушку, чтобы украсть ее сумочку? Ну ты даешь!
– Зизхан не ударять! – яростно трясет он головой. – Когда леди открыть глаза, скажет правду. Я ждать. Молиться.
– Ты хочешь сказать, что сел за преступление, которого не совершал? Неужели ты думаешь, я поверю в эту фигню?
Он пристально смотрит на меня, словно решая, как лучше сообщить новость.
– С самого дня, как полиция приходила в мой дом, я все думать, думать… Зачем? Зачем все это? Ничего не бывать просто так. У Бога всегда есть цель – верно? Я спрашивать, какая здесь цель, но ответа нет. Теперь все понимать.
– Что ты несешь?
– Я понимать, зачем Бог посылать меня сюда. В тюрьма. Раньше не знать и обижаться. Теперь встретить тебя и все понимать. Больше не буду грустить.
– Если ты не прекратишь пороть околесицу, я сверну тебе челюсть. Тогда тебе действительно взгрустнется.
Моя угроза ни капельки его не испугала.
– Я знать, зачем Зизхан здесь, – радостно лопочет он. – Спасибо тебе. – Он молчит, испускает вздох и продолжает: – Если ты приходить ко мне, было просто. Но ты не приходить. Я сам приходить к тебе. Так надо. Поэтому Зизхан попал в тюрьма. Для тебя.
– Вижу, приятель, ты окончательно спятил. Если расшифровать твой лепет, получается, ты не совершал никакого преступления, но какая-то высшая сила послала тебя в тюрьму, чтобы ты встретился здесь со мной.
– Верно, верно!
Он сияет, как ребенок, которому подарили воздушный шарик.
Да, у этого парня явно завелись в голове блохи. И с каждым днем этих блох становится все больше. Если только он не ломает комедию. Кстати, похоже, это именно так. Я хватаю его за шиворот и прижимаю к стене:
– Офицер Маклаглин специально подсадил тебя ко мне, гнида? Он решил преподать мне урок – так? Решил, что ты поможешь мне свихнуться? Вы это с ним задумали, падаль?
Он морщится, словно досадуя на мою тупость:
– Я говорить, меня посылать Бог. Ты говорить, Маклаглин. Маглаглин маленький, Бог большой.
Я выпускаю его. У меня начинает ломить виски, и я их потираю.
– Сколько тебе лет? – спрашиваю я.
Он смущенно опускает глаза:
– Шестьдесят семь.
– Хватит дурацких шуток.
– Зизхан говорить правда.
– Но ты не выглядишь на этот возраст.
– Спасибо, – отвечает он. – Зизхан выглядишь как Зизхан.
– Ты хочешь сказать, ты человек без возраста?
– Я хочешь сказать, каждый иметь свой возраст.
Он снова начинает пороть чушь.
– Я приходить к тебе, – говорит он. – Я ничего не делать раньше. Жить без польза. Бог приводить сюда, Бог не любит ленивых. Мы все надо работать. Много работать.
– И как же мы, по-твоему, должны работать?
– Мистики говорить…
– Кто-кто?
– Мистики. Мистик – человек, который уметь глядеть внутрь. В сердце. Он знать, все люди связаны. Все люди похожи. Разные только снаружи. Кожа, одежда, паспорт. Это все снаружи. А сердце одинаково. Всегда. Везде.
– Ты совсем зарапортовался, приятель. И не надоест тебе нести всякую хренотень?
Он улыбается. Может, потому, что впервые слышит слово «хренотень» и не представляет, что оно значит. Может, потому, что решил не обращать на мои выпады внимания.
– Мистик верить, все мы умирать и воскресать. Бог задавать четыре вопроса. Как ты жить? Откуда брать деньги? На что тратить молодость? Четвертый вопрос – самый важный. Что ты делать со знанием, которое давать я? Так спрашивать Бог. Ты понял?
– Ни черта я не понял. Ты слишком паршиво говоришь по-английски.
– У меня есть знание, – заявляет он. – Я учитель.
– Помню, ты вкручивал мне, что любишь не учить, а учиться.
– Каждый учитель любить учиться.
– Ох, до чего мне надоело слушать твои бредни. Дай перевести дух.
– Я – учитель, – упорно повторяет он. – Я приходить сюда и делить свои знания с тобой.
На воле я нагляделся на всяких придурков. Здесь, в тюрьме, тоже. Кого здесь только нет! Тихие идиоты и буйные психи, маньяки, садисты, мазохисты… Иногда все они совмещаются в одном лице. Но такой диковины, как этот Зизхан, рожденный в Брунее и во всем мире, стены Шрусбери еще не видели. Не представляю, как мы с ним уживемся.
