Дмитрий Грунюшкин - Цветы на снегу
Михаил внимательно посмотрел на Полухина, пытаясь догадаться, что за ерунду он сейчас несет. Но так и не понял. Одно было ясно — кто-то привлек очень серьезные аргументы для решения проблемы. Оставалось надеяться, что эти «аргументы» играли за нужную команду.
— В общем, начальник, давай рассказывай свою историю до конца, а потом начнем решать, что я могу для тебя сделать.
— Хорошо, Слава, я все расскажу. Но ты тоже должен знать, что если я карты раскрываю, то обратки у меня уже не будет. Придется биться до конца.
— Договорились.
— Итак, решил ты прикупить дачку. Только те, кто тебе эту дачу сватал, с хозяином договориться забыли. Ты, понятно, об этом не знал, а когда открылось все, отступать не захотел. Пришлось прессовать, как можно, не выходя за определенные грани. Все верно говорю?
Слава молча кивнул. Пока все было в пределах правил.
— Вот только рамки твои широковаты оказались, — продолжил, вздохнув сокрушенно, Михаил. — То, что тебе нормой кажется, другие люди за беспредел держат.
— Охолонь, начальник, — обиделся Мюллер. — Никогда беспределом не занимался, никто меня в этом не обвинит. Если что в ваш закон не вписывается — так не моя вина, что вы законы неправильно пишете. — Слава про себя удивился, что и старому вору, и гэбэшнику он отвечает чуть ли не одними и теми же словами. — Я по совести живу, и она у меня чистая. Если где какого фраерочка подомну — так, по нашим понятиям, это не грех. Так что не возводи напраслины.
— Значит, надавить на старика — не грех, — сурово нахмурил брови Михаил. — Подмять его — нормально. Взять его женщину и закрыть под замок в дурдоме, чтоб сговорчивей был, — это не беспредел. Это по понятиям. Гнилые что-то у вас понятия, господин Мюллер.
— Опять эта артистка? — вскипел Славик. — Да что вы с ней прицепились? Не при делах я!
Михаил был несколько удивлен и обескуражен тем, что он не первый, кто хлопочет за Анну перед этим гоблином, но виду не подал. Видимо, Кирилл кого-то сумел подключить к этому делу и помимо друзей Анны.
— Ты, может, и не при делах, — зло скривил он губы. — А только по моей совести, что сам, что чужими руками — один черт. Главное, что на тебя люди работают.
— А вот мы сейчас этих людей и спросим, если они еще лыко вяжут. Если они в теме, то скажут. Других я к этому не подключал.
— А можно и не спрашивать, — остановил его чекист. — Я тебе сам имя этого человека назову. И даже скажу как, куда и через кого он эту женщину спрятал.
— А чего ж тогда ко мне пришел, раз умный такой и сам все знаешь? «Маски-шоу» мне обещал, а тут за помощью обратился.
— За помощью? — недоуменно спросил Михаил. — Да ты, похоже, совсем ум пропил, если думаешь, что ФСБ у бандюка помощи просить будет. Сейчас меня только скорость интересует. Ты взад скорее сдашь, чем если я контору напрягать буду. А тут каждая минута ценна. И еще вот что я тебе скажу. — Михаил поднял на Мюллера взгляд, наполненный гневом и не суливший ему ничего хорошего. — Ты знаешь, почему ты и тебе подобные до сих пор землю топчут и мерзостью ее пачкают? Да потому что руки у нас не свободны. Закон над нами. А иначе через месяц бы уже духу вашего в природе не было. И не только мраморных памятников на престижных кладбищах, а и собачьих табличек на забытом кочкарнике не осталось бы. И еще одну тайну тебе открою, раз уж на откровение пошел. В этом деле я действую неофициально. У меня тут личный интерес. Ты моих друзей своей лапой поганой зацепил. И если не сладится у нас с тобой сейчас полюбовно, я тебе такую инквизицию устрою… Бывает, когда и чекист за рамки закона может выйти. Не жди этого момента. Не советую.
Славу всего передернуло от таких речей. Он был не робкого десятка, но тут словно холодом с того света подуло. Показать слабость он не мог, но уверенности поубавилось.
— Ладно, хватит меня тут сказками страшными увещевать. Мне лишний геморрой тоже ни к чему. Так что говори, кого ты там вычислил.
— Уже лучше, — смягчился Михаил. — В тот же день, когда к тебе сын старика приходил, здесь еще один товарищ был. Он тебе машину помял. От него ветерок дует. Так что не отмазывайся, недостойно это «конкретного пацана». Ты на него поднажал, вот он и подписался тебе с этим помочь.
Мюллер вытаращился на Михаила, будто тот ему только что сообщил, что Буш — агент КГБ, а Путин по бабушке — чеченец. А через минуту начал облегченно и искренне ржать.
— Угомонись уже, — рассердился полковник. — Я тебе не Петросян, не над чем вроде так угорать.
— Еще как есть, — едва сумел остановиться Слава. — Этот… вот это чмо — это все оно затеяло? Ты, начальник, меня просто убил. В жизни бы не поверил, что из-за этого таракана такая буча поднимется, что мне воры звонить начнут и конторские на Новый год с дружественным визитом пожалуют. Куда мир катится?
— Какие воры? Слава, ты от нервов головенкой, часом, не тронулся? Чего ты лепишь?
— Какие воры — тебя не касается. Сам узнаешь, со временем, но не от меня, а от тех, кто к ним за помощью обратился. А про дело я все понял. Только не знаю, поверишь или нет. Я бы сам не факт что поверил бы. В общем, с клопом этим я дела не имел. Чмо — оно и есть чмо. Толк с бабой его вел, она там верховодит. Он мне тачилу помял и расписку на десять килобаксов дал. Они на днях приходили. Денег у нее не хватало, и попадала она на счетчик. А потом невесть откуда, этот червонец взялся в полном весе. С ней я дело закрыл. А еще через полчаса этот заморыш заявился. Не знаю уж, откуда он про дело с дачей вызнал, но за долю малую подписался мне его на блюдечке выкатить. Какими путями — я не спрашивал. Так что, начальник, тут я чист. Трясите этого фрукта. А я не при делах остаюсь. Связи у меня с ним нет, сам должен был позвонить, как все сделает. Я ж не знал, что он такую аферу затеет.
— Не при делах, говоришь? — задумчиво проговорил Михаил, быстро анализируя полученную информацию. Поверить в то, что аморфный тихушник Анатолий оказался таким мерзавцем и смог в одиночку провернуть такую операцию, было очень трудно. И тем не менее, похоже, что все обстояло именно так. Кажется, Мюллер действительно был ни при чем. Но с пустыми руками Михаил уходить не привык. — Ты, Слава, всегда при делах. Не при тех, так при других.
— Ты о чем, начальник? — насторожился Полухин.
— Я рад, что в этой истории ты не участвовал, хоть косвенно и замешан.
— Да как… — начал возмущаться Слава.
— А вот так! — отрезал Михаил. — Не было бы твоего интереса, никто бы ничего делать и не затеял. И не считали бы тебя, совершенно заслуженно, бандитом, то и беспредел творить в твою пользу этот «таракан» не удумал бы. В общем, гада этого я сам достану. Но и с тобой еще одно дельце недоделанное осталось.
