Вера Ветковская - Танец семи покрывал
Сейчас он не собирался на остров. По ночам уже случались заморозки. Ему будет хорошо и в бревенчатом домике. Вечерами он станет навещать Игоря, играть с ним в шахматы, пить глинтвейн… Чем не жизнь! Выпадет первый снег, река покроется льдом…
При мысли о реке Чон невольно вздрогнул. Стася!.. Но тут же подумал, что там, у реки, в избушке, он станет ближе к ней. Никто не помешает ему думать о Стасе, разговаривать о ней с Игорем…
К Чону вернулась былая благожелательность к людям, которую, казалось, он утратил навсегда.
И сейчас он с удовольствием поглядывал на молодую пару, сидевшую напротив. Женщина с короткой стрижкой и миловидным круглым лицом и бородатый парень со светлыми глазами и длинными, как у девушки, ресницами. Женщина проговорила вполголоса: «Лишь бы моя свекровь не вздумала к нам сунуться… У нее ключ от квартиры…» — «Зачем ей являться к вам, — возразил парень, — она знает, что твой муж уехал». — «Ты ее не знаешь!» — запальчиво произнесла женщина, но, перехватив взгляд Чона, осеклась.
«Любовники, — определил он. — Она изменяет мужу, он, судя по обручальному кольцу на пальце, — жене. Все изменяют друг другу. Зачем? Эти приключения незаметным образом подтачивают наше существование… Эта пара, наверное, думает, что не может справиться со своей безумной любовью! Какая там любовь. Все от внутренней пустоты, сжирающей человека. Если бы все в мире были верны друг другу, какой бы воцарился порядок на земле!»
Выйдя из электрички в Конакове и добравшись до турбазы «Терра», Павел стукнулся к Игорю. Тишина. Должно быть, уехал пополнить продовольственные запасы. На песке стояла вытащенная на берег лодка Игоря. Чон с удовлетворением подумал, что ему-то в ближайшее время не придется идти в магазин: в рюкзаке у него было несколько пачек галет и три банки шпротного паштета.
В избушке было прибрано, только пол затоптан летними постояльцами. Чон застелил топчан спальником, затопил печку сваленными возле нее березовыми кругляшами, сходил на реку за водой и старательно вымыл пол. Выложил на стол продукты, забросил рюкзак с вещами на прибитую к стене полку. Огонь гудел в печке. Сгущались сумерки.
Павел вспомнил, что не захватил с собой лампы и даже фонарика. Это не беда. У Игоря есть запасной фонарик и всегда имеется запас свечей. Еще у Игоря можно одолжить книгу, например, Библию, которую и следовало читать в таком покое. Чон тоже иногда перечитывал книгу книг, в особенности любил Числа и книгу Аввакума, пророка, у которого он кое-что заучил на память. «Для чего Ты смотришь на злодеев и безмолвствуешь, — припомнилось ему, — когда нечестивец поглощает того, кто праведнее его, и оставляешь людей как рыбу в море… Всех их нечестивый таскает удою, захватывает в сети свои… За то приносит жертвы сети своей и кадит неводу своему, потому что от них тучна часть его и роскошна пища его…» Замечательно сказано. Все мы приносим жертвы сети, которая найдет на лицо земли в день, который не знаем, в час, который не ведаем…
Мысли Павла снова обратились к Стасе. Он пытался представить те минуты, которые она провела в этой избушке. Как вошла в дом. Как увидела, что его, Чона, здесь нет… как подошла к столу, по которому были разбросаны бумаги, в том числе и тот зловещий рисунок… Где он? Наверное, Игорь после приезда милиции все бумаги бросил в печь.
Темнело. Чону стало жарко. Под сердцем снова проскользнула струя тревоги. Пламя, горящее в зеве печи, причудливым светом освещало избушку. Казалось, по ней бродили неясные тени. Чон поднялся и подошел к окну. И тут сердце его упало.
По реке с ленивым осенним течением тянулась лунная дорожка. В свете луны на воде покачивалась лодка с двумя фигурами, которые Чон не мог хорошенько разглядеть. Но уверенность в том, что одна из них прекрасно ему знакома, буквально пронзила его. Чон выскочил из избушки.
Сбегая к воде, он чувствовал, как душа его наполняется страхом, смешанным с восторгом. Один человек спиной к нему сидел в лодке, держа наготове весла. Другая фигура стояла к нему спиной. Это была женщина. Ее русые волосы развевал ветер.
— Стася, — охрипшим голосом позвал Чон.
Она обернулась, посмотрела на Павла и поманила его рукой. И тут же человек, лица которого Чон не видел, принялся энергично грести прочь от берета.
— Стася! — крикнул Чон.
Она снова поманила его.
Почти не сознавая, что он делает, Павел скинул с себя спортивный костюм и ступил в ледяную воду. Его обожгло холодом. Лодка стремительно удалялась от берега. Девушка села на корме, окунув в воду белую руку. Чон бросился вперед, уже не чувствуя холода, и поплыл, стараясь догнать лодку. Ему казалось, расстояние между ним и лодкой сокращается. Он плыл и плыл, пока ногу не свело судорогой.
— Стася! — отчаянно закричал Чон, пытаясь сладить с болью. Но она была так сильна, что он не мог плыть дальше.
Последнее, что увидел Павел, — лодку, скользящую по лунной дорожке, которая спустя мгновение исчезла в темноте.
Примечания
1
Гуттузо Ренато — итальянский живописец, график, ведущий представитель социального реализма в период Второй мировой войны.
2
Шёнберг Арнольд — представитель музыкального экспрессионизма, основоположник атональной музыки, додекафонии.
