Александра Поттер - Жизнь экспромтом
Заметив, что его сигарета догорела до фильтра, Рилли выбросил ее в окно, вытащил новую из пачки и щелкнул зажигалкой «Зиппо». Потом затянулся, откинулся на спинку сиденья и покачал головой.
— Дориан просто отменный сват, — пробормотал он со странной улыбкой на губах. Он повернулся и посмотрел прямо на Фрэнки. — Мы встречались с ней всего один раз, в тот самый день, когда столкнулись с тобой в Малибу. Если честно, то я даже не помнил ее имя.
— Ох! — Она почувствовала, что начала дрожать. Потом внезапно обнаружила, что все еще сжимает дверцу машины. Тогда она начала теребить буддийский браслет у себя на запястье. Ее состояние можно было описать как смесь облегчения, удовлетворения и радости. И разумеется, еще более сильного замешательства, потому что она теперь выступила в роли ревнивой женщины.
— И к тому же это не столь замечательное имя по сравнению с Картером Мансфельдом, не так ли? — после паузы произнес Рилли. — Вот уж это имя ты точно никогда не забудешь.
Сарказм его слов не остался незамеченным Фрэнки. Она подняла глаза и сказала:
— Конечно, так, но и ты его не очень хотел бы помнить, не так ли?
— При чем здесь я? Вы выглядели такой милой парочкой, пока я вас не перебил. — Теперь, пожалуй, Рилли выступал в роли ревнивого мужчины.
Фрэнки была поражена. Причем не столько его словами, сколько своей реакцией на них.
— Слава тебе господи, что ты нас перебил. Если бы ты этого не сделал, меня бы тоже арестовали за наркотики.
— Я в этом сильно сомневаюсь.
— А почему, собственно? Дориана же арестовали.
Сделав глубокую затяжку, Рилли стряхнул пепел в переполненную пепельницу, постучав при этом своей сигаретой о черные сухие окурки.
— Дориана арестовали потому, что копы получили конфиденциальную информацию о том, что кто-то на вечеринке занимается распространением наркотиков. — Он говорил очень спокойно, его голос едва можно было расслышать за шумом все еще работающего мотора. — Они ждали за воротами усадьбы, когда я подъехал. Я успел расслышать некоторые обрывки их разговора.
— Ну, это скорее всего Картер Мансфельд.
— Ой, не смеши меня, Фрэнки. Чтобы мультимиллионер, кинозвезда и все такое прочее занимался такими вещами? — В волнении он провел рукой по волосам. — Я совершенно уверен, что этот парень совершенно непричастен к распространению наркотиков и занимается такими делами разве что в своих Богом проклятых фильмах.
— Но если это не он, то кто же?
Рилли закусил губу и ничего не сказал. Фрэнки истолковала его молчание, как признание вины.
— Ты?
— Господи, да ты что? За кого ты меня принимаешь?
— Ну, хорошо, тогда кто же? — Она была совершенно сбита с толку, и ее начало сердить, что в два часа ночи ей приходится играть в игру «Отгадай, кто наркодилер».
Рилли глубоко вздохнул.
— По моим сведениям, они искали Дориана.
— Дориана! — Она в ужасе вскрикнула и тут же начала оглядываться вокруг, словно беспокоясь о том, что в темноте их кто-то мог подслушать. По этой же причине она понизила голос до шепота: — Так ты считаешь, что это был Дориан? — Фрэнки не могла в это поверить. Вся история становилась похожей на сюжетную линию в одном из фильмов Картера Мансфельда. В Фулхеме такого никогда бы не произошло. — То есть ты хочешь сказать, что Дориан является наркодилером? — Но тут внезапно в ее мозгу все встало на свои места. И этот вечно звонящий мобильный телефон, и эти постоянные разъезды для встреч с разными людьми «за чашкой кофе», и этот огромный бумажник, полный денег, и этот серебристый дипломат, который он никогда не выпускал из рук. Нет ничего удивительного в том, что он был столь популярен среди голливудской тусовки и его приглашали на любое сборище, какое случалось в городе.
— Звучит не совсем верно. Дориан никогда не имел дела с тяжелыми наркотиками, его основной товар — это план.
Фрэнки стояла как громом пораженная.
— Ну, то есть марихуана.
— Я знаю, что такое план, — огрызнулась Фрэнки. — Я когда-то была студенткой!
Рилли выглянул в окно, мускулы его лица подергивались.
Сожалея о своей раздражительности, Фрэнки постаралась замять свою неловкость с помощью небрежного тона.
— И где же он ее достает?
— Он ее выращивает.
Наступила пауза.
— Только не говори мне, что он выращивает ее на балконе! — В мозгу Фрэнки словно прокрутился обратный кадр. Она сама последние две недели тщательно поливала на балконе всякие растения. Да ведь это же марихуана! Господи, да она же соучастница!..
Рилли между тем вздохнул.
— День был долгим, — сказал он, — я лучше поеду к себе, а то мне завтра надо рано вставать. Я улетаю в Мексику на пару недель. На работу, а не в отпуск. — Он заметил выражение ее лица. — Я бы позвал тебя с собой в качестве ассистента, но мы будем снимать большой рекламный ролик, и мне нужен человек с опытом…
— Да-да, не беспокойся… — Она не могла скрыть своего разочарования.
Теперь настала очередь Рилли теребить на запястье потертый плетеный браслет. Он раздумывал, повторять или не повторять свое предложение относительно ночевки. Если он это сделает, то она наверняка подумает, что он имеет на нее виды, и велит ему убираться вон. Но если он этого не сделает, то, возможно, видит ее в последний раз. Он не знал, как быть.
— Предложение о свободной кровати остается в силе, — наконец сказал он.
Фрэнки колебалась. Ситуация напомнила ей старую народную песенку «Мне уйти или остаться? Или с милым распрощаться?». В нормальных условиях она наверняка сказала бы нет, но она чувствовала себя далеко не в нормальных условиях. После всего, что случилось сегодня вечером и ночью. Пока она раздумывала, по капоту «Мустанга» прошел порыв ветра, и до нее донеслись взрывы смеха и восторженные выкрики парочки, уединившейся в спальне. Фрэнки посмотрела на Рилли, и оба они не удержались от улыбки. Как всегда, в нужный момент Рита приходила ей на помощь.
Без лишних слов она прыгнула назад в кабину «Мустанга», громко захлопнула дверцу, и Рилли тут же нажал на газ. Повернувшись на своем сиденье — одна рука на руле, — он начал медленно выезжать задним ходом с узкой подъездной дорожки на шоссе. Фрэнки смотрела на столь знакомый ей профиль: вот резкие линии, обозначенные в уголках его глаз, вот глубокая складка, прорезавшая его лоб, — результат постоянной нахмуренности, вот мелкие морщинки на переносице, почти незаметные под загаром. Она вспомнила, как впервые увидела его в аэропорту Хитроу, откуда вылетала в Лос-Анджелес. Тогда он был для нее незнакомцем, человеком, который с самого начала вызывал в ней раздражение и которого она от всей души надеялась больше никогда в жизни не видеть. Какая ирония судьбы, думала она, но после всего, что с ней случилось, она сидит рядом с ним в его автомобиле и снова смотрит на его лицо. Только на этот раз она видела перед собой совершенно другого человека.
