Джеки Коллинз - Игроки и любовники. Книга первая
Она открыла было рот, чтобы ответить. Но не нашлась, что сказать.
— Раздевайся, — предложил Эл. Он откинулся в ожидании в кресле. Здорово, если бы она отказалась. Не тут-то было. Очень скоро она расстегивала молнии, пуговицы и крючки.
Он зевнул. Ну чего еще можно ждать от девицы, которая даже не слыхала о Говарде Киле?
Берни посовещался с охраной на стадионе. Все, казалось, было схвачено.
Чертова погодка. Эта проклятая жара, похоже, никогда не спадет. Ему приходилось таскать с собой запас маек. Он так сильно потел, что менял их по шесть раз на дню.
Чертовы гастроли. Скорее бы добраться до Лос-Анджелеса, его родного города. Цивилизованное место, где можно пройтись вдоль бассейна и встретить других людей. Ему обрыдло улыбаться слабоумным, бездельникам и ничтожествам. Маленькие людишки со скудным умом, работающие в дешевых газетенках. Дерьмо, да и только. Он отпил глоток пива из банки. Берни до сих пор краснел, вспоминая сцену в самолете. Этих двух обормоток следовало держать на коротком поводке. Черт возьми! Только подумать, они рассказали Полу, что они для него делали! Пропади они пропадом! Уродины, и это еще слабо сказано. Если бы он так не нанюхался и так не возжелал бы женщину, он бы на них даже и не взглянул. Но, видит Бог, он так уработался, а какую получил благодарность? В каждом городе для них только первые полосы. Такие статьи в журналах, что за них мать родную можно продать. И выступления по всем крупным каналам телевидения. Да что говорить, он БЛЕСТЯЩЕ ПОРАБОТАЛ! Разумеется, будь у него время, он нашел бы себе какую-нибудь славную малютку. Но откуда у него время? А эти две гориллы оказались под рукой и рады были стараться.
Может, он и толстый. Но он еще пока может снимать сливки, иметь самых лучших.
Он прикончил пиво и смял банку. Какого черта? Ладно, теперь их нет, можно забыть. Он велел им вполне определенно не болтаться поблизости от него.
Вперед, в Лос-Анджелес.
Через полчаса Элу все надоело. Он выгнал девушку-репортера и остался лежать на кровати, обреченно разглядывая потолок. Уж эти гостиничные номера. Как он их ненавидел.
Позвонил Пол, чтобы сообщить, что он через полчаса уезжает на стадион. Эл заставил себя принять душ и смыть следы последнего получаса. Побрился. Внимательно изучил свое лицо в зеркале. Выдернул несколько волосков из бровей, норовивших сойтись на переносице. Почистил зубы, как следует прополоскал рот. Прищурившись на свое отражение в зеркале, он решил, что выглядит не больше чем на двадцать девять, ну, на тридцать.
Довольный своей внешностью, он решил позвонить Эвану. Он чувствовал некоторую вину из-за того, что почти совсем его теперь не видит.
Эван снял трубку и как обычно промямлил:
— Слушаю.
— На концерт сегодня пойдешь? — спросил Эл жизнерадостно. — Почему бы тебе не зайти сначала ко мне, мы могли бы поехать вместе.
Последовало короткое, неловкое молчание, после чего Эван сказал:
— Лучше там увидимся. Ты не можешь дать мне несколько лишних билетов? Я хотел бы пригласить друзей.
У него появились друзья! Слава Создателю!
— Ну разумеется. Сколько тебе?
— Ну, может, шесть.
Шестеро друзей! Уж если он взялся за дело, то оно идет полным ходом.
— Оставлю в кассе. Ты с друзьями хочешь после концерта прийти на вечеринку?
— Не знаю. Возможно.
— Постарайся. Деньги нужны?
— Да.
— Приходи, я дам тебе полтинник.
— Не могу. У меня тут гости.
— Девушка? — Эл был в восторге.
— Да, — промямлил Эван. — Ты не мог бы оставить деньги у дежурного?
— С удовольствием, сын. — Довольный, Эл положил трубку. Наконец-то Эван себе кого-то нашел. Слава Богу! Не то чтобы он беспокоился. Он знал, что мальчишка вполне нормален. В конце концов, он же сын Эла Кинга, не так ли?
— Я достал вам билеты, — сообщил Эван.
— Клево, — вздохнула Глория.
— А зачем вам шесть?
— Чтобы продать, разумеется. Нам приходится добывать бабки любыми способами. Сечешь?
Эван кивнул. Почему он об этом не подумал сразу?
Плам щедро мазалась помадой.
— Пора двигаться. Значит, что мы имеем, так… двенадцать билетов, чтобы толкнуть. Думаю, получим не меньше двух сотен.
Глория присвистнула.
— Слышь, мы разбогатели, чувак.
Плам кивнула.
— Какое-то время продержимся.
— Мне отец оставит пятьдесят долларов у дежурного, — гордо сообщил Эван.
— Ну тогда мы совсем богатенькие! — засмеялась Глория, просовывая свою тощую руку под столь же тощую руку Эвана. — Теперь можно купить хорошей наркоты, вернуться сюда и по-настоящему развлечься, ты понял, чувак? Хочешь, Эван?
— Да, — поспешно согласился он. — Так и сделаем.
Плам одной рукой обняла его.
— Ты теперь один из нас, чувак, — тепло сказала она ему.
Он просиял. Он был одним из них.
Первым их заметил Берни. Мальчишка Эла и эти две барракуды.
Он пожаловался Полу, который отказался ему верить.
— Эван и эта парочка?! Ты, верно, обознался.
— Хочешь, я скажу, чтобы они оставили мальчишку в покое? — предложил Берни. — И я не обознался. Эту троицу прямо-таки не разлить водой.
— Давай спросим Эла, — решил Пол. Элу решать, с кем хороводиться Эвану.
— Надо же! — воскликнул Эл и рассмеялся. — Думаю, большого вреда не будет. Оставьте его в покое, пусть делает, что хочет.
Пол передал его слова Берни, который с отвращением фыркнул. Если бы это был его сын… А, пошли они все. К счастью, Эван не его сын.
Они сосчитали деньги.
— Двести шестнадцать баксов! — восхитилась Плам.
Глория крепко обняла Эвана за талию.
— Хочешь добавить свой полтинник? — застенчиво спросила она. — Пойдешь к нам в партнеры?
— Да, — согласилась с ней Плам, — если хочешь быть с нами, все бабки вместе. Так будет справедливо.
— Ладно, — не возражал Эван. Он полез в карман, подумав, что правильно поступил, не сообщив им еще о двухстах долларах.
Плам взяла пятьдесят долларов, присоединила их к стопке и твердой рукой заложила за лифчик. Вытащив двадцатку, она протянула ее Глории.
— Она достанет, что нужно, — объяснила Плам Эвану. — Теперь, когда мы партнеры, мы будем всем делиться.
Он вздрогнул в предвкушении. Конечно, с Нелли их не сравнить, но он им нравился, они его приняли, а Нелли ему не видать, так что…
Глория исчезла в толпе людей, которым не удалось попасть на концерт.
— Она скоренько, — проинформировала его Плам. — У нее нюх на самое лучшее. Несколько понюшек бы не помешали. — Она по-приятельски подтолкнула его локтем. — Ты ведь всерьез этим не увлекаешься?
